Канкан для братвы - Дмитрий Черкасов

– Во, блин! – воскликнул невредимый Горыныч, зарывшийся по пояс в снег.

Из-под днища «мерседеса» показался белесый дымок.

Возле здания международного аэровокзала все свободные места были заняты машинами «отстойщиков». Обычный человек мог даже не надеяться пристроить здесь своего четырехколесного друга. В лучшем случае ему бы просто посоветовали убираться восвояси, в худшем – прокололи бы все четыре шины. Дабы не мозолил глаза и не мешал сплоченному коллективу местных шоферюг делать свой маленький гешефт на глуповатых иностранцах и на прилетающих из-за рубежа лохах-соотечественниках.

Братанов, само собой, сии традиции волновали меньше всего.

По свистку диспетчера, обеспечивавшего бесперебойную подачу машин к раздвижным стеклянным дверям центрального входа, отстойщики раздвинулись и освободили место подъехавшей колонне. Пулково-2 контролировал дружественный Антонову и Борцову амбал по кличке Барракуда, поэтому знаки внимания Ортопеду и компании были оказаны соответствующие. К остановившимся джипам тут же подбежал охранник и занял позицию у капота «навигатора», зыркая маленькими глазками по сторонам.

Встречающие расположились в кафе, откуда открывался прекрасный вид на зал прилета и стойки таможенников. Официант притащил кофе, соки и блюдо с бутербродами.

– А Циолковский, блин, стойкий перец, – Лысый покачал перебинтованной головой. – Весь мир, считай, объездил.

– Тебе тоже никто не мешает, – Денис залил сливки в кофе.

– Мне визу не дают, – грустно сказал Роман Альтов.

– Куда?

– Никуда, – Лысый с тоской посмотрел на суетящихся пограничников, шмонающих чемоданы возмущенного кенийского дипломата. – Даже в Прибалтику...

– Не надо было в Женеве интерполовцев бить, – наставительно заявил Бэтмен. – Я тебя предупреждал.

– Они первые начали! – возмутился Лысый.

– Где, в своем же офисе?! – Садист оторвался от бутербродов. – Когда ты их герб отдирал?! Ты ж, блин, на экскурсии был, а не в трофейной команде! Сувенир, сувенир... Вот и дождался, что они на тебя ориентировки разослали.

Рыбаков еле сдержал смех, представив себе Лысого, срывающего со стены метровую латунную эмблему Интерпола, коими украшены все представительства международной полиции.

– Бывает, – пожал плечами невозмутимый Комбижирик, однажды стащивший из бывшего здания ГУВД на Литейном проспекте бронзовый бюст Дзержинского.

Особую пикантность краже полуцентнера цветного металла придавало то обстоятельство, что Собинова доставили в Главк под конвоем как основного подозреваемого по делу о вымогательстве.

Молодой и неопытный опер оставил Георгия одного в кабинете, а сам отправился на доклад к руководству, где застрял на добрых два часа. Правда, пристегнул Комбижирика наручниками к трубе парового отопления и посчитал, что этого достаточно.

Гоша посидел спокойно минут десять, но затем ему стало скучно.

Он сломал ребром ладони крышку хлипкого письменного стола и обнаружил в верхнем ящике ключи от браслетов. Освободившись, Комбижирик первым делом уничтожил документы по делу, параллельно спалив в пепельнице несколько циркуляров с грифом «для служебного пользования», выбрал из сваленной в углу груды конфискованного оружия револьвер системы «наган», снарядил его тремя найденными тут же патронами и начал думать, что делать дальше. Озарение пришло через полчаса. Браток заполнил чистый бланк пропуска на выход из здания и отправился немного побродить по коридорам. В темном углу курилки на втором этаже он наткнулся на бюст основателя ВЧК, взвалил его на плечо и попер в холл. На вопрос обалдевшего дежурного о том, куда Комбижирик тащит скульптуру, браток ответил, что на реставрацию. О пропуске дежурный даже не вспомнил, помог Гоше открыть дверь и проводил его до остановки автобуса.

Обогатившийся револьвером и бюстом Комбижирик доехал до кольца, там подарил ненужного ему Дзержинского водителю, а сам преспокойно отправился домой. Опера из шестого отдела [86] его более не беспокоили, занятые многочисленными отписками по факту исчезновения нагана и секретных документов...

Денис обратил внимание на задумчивого Мизинчика. Верзила беззвучно шевелил губами, морщил лоб и часто моргал.

– Паша, ты чего?

– Да, блин... – Мизинчик шумно отхлебнул сока. – Харю знакомую увидел.

– И что?

– Ничего, – Кузьмичев поставил пустой стакан на стол. – Странно как-то...

– Чего странного-то? – поинтересовался Садист.

– Харя вроде ментовская, а вроде и нет...

– Где? – Садист обернулся и посмотрел с балкона вниз.

– Не здесь, – Мизинчик наморщил нос. – Мы, блин, когда с трассы сворачивали, там дорожники возились...

– Ну, – кивнул Комбижирик.

– Один из них мне следака напомнил. У нас в районной дворницкой [87] тусовался. Всех исчавкал [88], пока его, блин, за пьянку не выкинули...

– Следак на морозе кайлом махать не будет, – уверенно заявил Ортопед. – Они, блин, когда из мусарни уходят, прямым ходом в охранные фирмы топают. Делать-то ничего не умеют...

Из зеленого коридора, по которому обычно проходят дипломаты и чиновники, послышался шум. Мелькнула тень, и на ковровую дорожку вступила обутая в сапог сорок седьмого размера нога Андрея Королева по прозвищу Циолковский, тащившего на коротком плетеном поводке упирающегося толстого гепарда. Следом за Королевым появился Винни в шортах и пробковом шлеме, через плечо которого были перекинуты двустволка-«слонобой» и патронташ. Замыкал экзотическую группу Оскар Тамм по кличке Фауст, размахивающий литровой бутылью виски и поддерживающий под локоток пожилого негра с копьем. Коренной обитатель Черного континента был весь покрыт какими-то цветными разводами, имел из одежды лишь травяную юбочку и сильно напоминал вождя племени масаев.

Таможенники напряглись.

Циолковский шлепнул на стойку лист декларации и шикнул на гепарда. Пятнистый житель саванн мгновенно сел и преданно уставился на Андрея.

– Оформляем котика, – загрохотал бас Королева. – Плачу, блин, по полной программе. И этого, – палец братка уткнулся в грудь африканца. – Как тебя? Все время забываю...

– Мбонго! – звонко выкрикнул негр.

– Во-во, – подтвердил Циолковский. – Мбонго. Жертва межэтнического конфликта. Пока у меня поживет.

Таможенники пораскрывали рты.

– Это финиш! – стеклянным голосом сказал Рыбаков. – Я с гепардом в одной машине не поеду!

Красный «мерседес» появился на стоянке перед отелем «Дюны» только в половине четвертого. Сквозь снежную пелену Панаренко и Ковальских-Дюжая внимательно наблюдали, как купе модели «CLK 200 Kompressor» медленно развернулось и встало в зоне VIP, бок о бок с желтой приземистой «феррари» и черным «лексусом».

Из машины вышел толстый высокий мужчина и поспешил в бар.

– Точно он? – засомневалась Ирина Львовна.

– Он, он! – Надежда Борисовна потерла ладошки.

– А почему крыша красная? Вчера вроде была черная...

– Открытым «мерседесам» положена и такая, и такая, – авторитетно заявила Ковальских-Дюжая. – Железную, в цвет кузова, ставят поверх мягкой... [89]

Это действительно так. Но дополнительной жесткой крышей оснащается только модель «SL», на кабриолетах «CLK» подобная опция не предусмотрена.

– А-а! – Панаренко с уважением посмотрела на подкованную в вопросах автомобилестроения товарку.

– Ждем пять минут – и работаем, – следователь прокуратуры поднесла к губам микрофон рации. – Женя! Клиент на месте!

– Понял, – прохрипела рация.

– Все по плану, – добавила Надежда Борисовна.

– Ясно, – ответил невидимый Женя.

– Почему же он опоздал? – тупо глядя прямо перед собой, спросила Панаренко.

– Да мало ли, почему! – отмахнулась Ковальских-Дюжая. – Пробки, дорога скользкая... Вот и ехал осторожно.

Отведенные на ожидание пять минут истекли быстро.

Отъехала боковая дверь «фольксвагена», на снег спрыгнули четыре сотрудника ОБНОНа и проследовали в бар.

– Пошли. – Ковальских-Дюжая выбралась из машины...

А в баре тем временем сложилась совершенно идиотская для милиционеров ситуация.

Когда оперативники ворвались в помещение, там полным ходом шла съемка рекламного клипа. Борцы с наркотиками попали в самый центр освещенного круга, заломали приехавшего на «мерседесе» здоровяка и, не обращая внимания на нацеленные объективы трех видеокамер, запихнули в карман задержанному два грамма героина.

Привлеченные к съемкам полуголые девицы из модельного агентства, думая, что так и надо, с визгом набросились на оперов и повисли у них на шеях, шепча что-то о колготках «Филодоро». Милиционеры в свою очередь решили, что подверглись нападению местных проституток и для острастки бабахнули из имеющихся стволов в воздух.