Прыжок льва - Александр Прозоров

Сказав это, Ларин в сопровождении дюжины скифов, толмача и сотни испанских всадников покинул порт. Выезжал он из гавани, надо сказать, неторопливо. Позволил себе полюбоваться на округлые формы так любимых им квинкерем, по палубам которых деловито сновали матросы, а у борта о чем-то беседовали морпехи. Нет, коней за последние годы пребывания среди кочевников он тоже полюбил, но все же его морская душа склонялась больше к кораблям.

«Впрочем, на все воля Иллура, — успокоил себя Леха, натягивая поводья, и подумал мечтательно, — а я тут долго не задержусь. А как вернусь обратно, может, он меня опять отошлет за флотом. Здесь флот совсем не лишним будет. Вон римляне как разгулялись, прохода совсем не дают».

Путь от побережья Апулии до лагеря Ганнибала вблизи Тарента показался Лехе не очень обременительным. Три дня, прерываемые лишь ночевками под открытым небом, пролетели незаметно. Как ни приглядывался он к окрестным холмам в надежде увидеть там обещанных римлян, никто не преградил дорогу посланцу Иллура до самого лагеря. И Леха быстро понял почему. Дорога хорошо охранялась. На всем ее протяжении ему навстречу не единожды попадались посты в небольших деревеньках, где их зорко осматривали подозрительные стражники, расспрашивая, кто они, куда и зачем едут. Появлялись такие посты довольно часто, примерно через каждые десять километров, а через каждые двадцать Ларин проезжал сквозь опорные пункты, огороженные высоким частоколом с башнями, в которых можно было держать оборону от превосходящих сил противника. Попадались иногда и настоящие крепости, но все больше в стороне от дороги, на которой наблюдалось довольно сильное движение. Из порта под охраной пехотинцев ехали груженые припасами телеги, а обратно шел порожняк.

Отряду скифского посла частенько приходилось обгонять обозы, двигавшиеся с ним в одну сторону, а также воинские соединения, занимавшие всю дорогу. Озадаченный Ларин проехал мимо нескольких сотен длинноволосых полуголых воинов, рослых бойцов с размалеванными рожами, которые шли не строем, а скорее организованной толпой и все время выкрикивали что-то. Большинство было вооружено длинными мечами и высокими щитами, но некоторые несли на плече топоры с двумя лезвиями. От этих солдат, больше напоминавших дикие племена, а не регулярную армию, за версту веяло силой и мощью. Дальше за ними Ларин обнаружил вполне организованное войско из одинаково обмундированных пехотинцев, слегка напоминавших греческих гоплитов. По всему было видно, что началось серьезное наступление, и он приближается к самому центру событий.

На открытой местности попадались также и конные патрули из всадников, человек по двадцать или тридцать, а то и больше. Изучая их амуницию — в основном легкую, его охрана была вооружена гораздо лучше, Ларин однажды заметил проскакавший мимо по холмам отряд чернокожих всадников, вообще без всякой брони. Только с небольшими щитами и дротиками.

«А это еще что за негры? — удивился про себя Леха, проводив взглядом чернокожую конницу, и невольно покачал головой, — да, экзотика. И кто только за этого Ганнибала не воюет. Не удивлюсь если мой друг тут закорешился с кем-нибудь из этих или азиатов. С кем поведешься, как говорится».

Он невольно обернулся и скользнул взглядом по обветренным лицам своих скифских воинов, усмехнувшись собственным мыслям. Однако увиденное в лагере у Тарента, куда они прибыли под вечер третьего дня, поразило морпеха еще больше. Особенно, когда после осмотра грандиозных инженерных сооружений и того коктейля из многочисленных представителей рас самой Италии, Азии и Африки, который он тут увидел за несколько минут, Ларин повстречал слонов. Нет, он и в прошлой жизни их видел, бывал пару раз в зоопарке. Но чтобы вот так запросто разъезжать на этих чудовищах с огромными, обитыми медью бивнями, как это делали погонщики, усевшись верхом, словно на лошади, — это было сильно.

«Интересно, как они ведут себя в бою, — подумал он, посмотрев вслед группе из десяти слонов, важно прошествовавших к своим огромным баракам через весь лагерь, — не хотел бы я оказаться на их пути».

Токсар и Уркун, разинув рты, тоже смотрели на этих воплощенных духов пустыни, не говоря уже об остальных кочевниках. Никто из них до сих пор слонов не видел, и Леха даже испугался, не начнется ли паника, глядя, как разволновались лошади, оказавшись рядом со слонами. Но, слава богам, обошлось.

Лагерь находился невдалеке от города, на холме. И еще на подъезде Ларин увидел в паре километров стены Тарента, над которыми в некоторых местах поднимался дым. Из лагеря финикийцев было видно, как под стенами копошилось множество солдат, пытаясь взобраться на стены сразу в нескольких местах. Прямо под стенами были возведены валы, укрепленные частоколом, за которыми атакующие время от времени укрывались от вражеских стрел и ядер.

Лехе показалось даже, что часть стен уже захвачена, а на других направлениях идут бои с переменным успехом. Во всяком случае, из лагеря финикийцев постоянно выходили пехотные подразделения, направляясь к стенам осажденного города. Конница Ганнибала курсировала по холмам в ожидании возможных контратак — башни и ворота все еще находились в руках римлян, которые ожесточенно отстреливались из баллист и катапульт, уничтожая солдат противника. Орудий на стенах было великое множество, что невероятно осложняло задачу солдатам армии Карфагена.

«Да, — оценил привычную ситуацию Леха, — тут все не быстро будет. Крепостица знатная. С наскока не возьмешь. Хитростью лучше».

Въехав после необходимых объяснений в лагерь и направившись к шатру главнокомандующего, Ларин вскоре узнал, что Ганнибала нет на месте.

— Он уехал сегодня утром в другой лагерь, — перевел слова адъютанта толмач, — вы можете переговорить с Атарбалом, командиром африканского корпуса.

— Да нет уж, я подожду главнокомандующего, — гордо отказался Леха, подумав «посол я или кто, надо марку держать», — вот не повезло, черт побери. На полдня всего разминулись. А скоро он вернется?

— Никто не знает, — развел руками толмач, выслушав адъютанта, — но, вероятно, скоро. Может быть, день или два.

— Ладно. Где я пока могу остановиться?

Послу со свитой немедленно организовали шатры.

— Охрана может отправляться назад, — разрешил Леха командиру испанцев возвратиться, толмача, впрочем, оставив. Без переводчика тут было никак не обойтись.

Окинув взглядом многочисленное пестрое воинство, окружавшее его в лагере, Леха добавил, поглядывая на командира испанцев:

— Мне тут защитников хватит. На обратном пути что-нибудь придумаем и без вас. Благодарю за службу.

Когда испанцы уехали, Ларин вызвал толмача и приказал ему разузнать, где находится командир двадцатой хилиархии Федор Чайка, с которым он предпочел бы встретиться раньше, чем с Атарбалом. К большому удивлению жилище Федора оказалось буквально в двух шагах. На территории, занимаемой пехотинцами того самого Атарбала, под командой которого, как выяснилось, Федор и служил.

— Немедленно проводи меня туда, — приказал Ларин.

Разместившись в своем шатре, немного отдохнув и умывшись с дороги, Леха отправился на поиски друга вслед за толмачом, прихватив с собой только Уркуна и пятерых скифов. Едва небольшой пеший отряд — на этот раз адмирал решил передвигаться по лагерю без коней, благо недалеко — приблизился к нужному месту, как мимо Лехи пронеслось несколько всадников.

Остановившись у того самого шатра, на который ему мгновением раньше указал толмач, всадники спешились. Командир, кинув поводья подбежавшему солдату, на секунду задержался, чтобы отдать приказание поджидавшим его офицерам. Выслушав его отрывистые наставления, облаченные в кирасы офицеры тут же, едва ли не бегом, отправились их выполнять. Что там произошло, Ларин не понял, но догадался, что нечто важное — какой-нибудь прорыв римлян, который требовалось немедленно ликвидировать.

Сделав, что хотел, командир финикийцев уже собирался войти в шатер, но тут его окликнули из-за спины на языке, который в этом лагере не знал никто. Да и в этом мире, пожалуй, тоже.

— Куда торопишься, сержант, — произнес насмешливый голос по-русски, — или своих уже не узнаем?

— Леха! — обернулся Федор Чайка и обнял друга, — добрался-таки, черт везучий! Ну заходи!

Оставив снаружи свою свиту, Ларин вошел в шатер командира двадцатой хилиархии, который приказал что-то по-финикийски своему ординарцу.

— Садись, отдыхай, вина вон выпей, — указал он дорогому гостю на столик с кувшинами и скамью в углу просторного, разделенного на несколько помещений шатра, — а я сейчас, только умоюсь с дороги.

— Давай, давай, я уже принял водные процедуры после трехдневной скачки, — поддержал его Ларин, наливая себе вина из кувшина в чашу и проводив взглядом появившегося в шатре слугу с тазом воды, который тот пронес в дальний угол и наполнил имевшуюся там бочку приличных размеров.