Первое дело Матильды - Оливер Шлик

– Ну, сперва так и было. А потом мы просто ловко притворялись, – улыбается Дориан, но затем лицо его становится серьёзным. – Я ведь и сам понимаю, что раньше не всегда хорошо обходился со своими подружками. Что был ненадёжным, эгоистом и всё такое. Но с Ланой всё по-другому. Я боялся, что ты будешь отговаривать её, потому что прежде я вёл себя так глупо. И поэтому… поэтому не хотел, чтобы ты узнала, и мы хранили всё в тайне.

– Отговаривать? Да я бы никогда такого не сделала. Я рада за вас, – откликается Шарлотта. – Но мне бы хотелось знать… – вопросительно глядя на Лану Берг, она шепчет: – Что значит – «Ты не та, за кого себя выдаёшь»?

Секретарша, кажется, подыскивает нужные слова, поднимает голову и, глядя Шарлотте в глаза, объясняет:

– Я тоже должна извиниться перед тобой, Шарлотта. Я лгала тебе. Я такая же секретарша, как Торвальд – дворецкий. Но вредить тебе я не собиралась, я врала только потому… потому, что боялась, – Лана ненадолго замолкает, нервно покусывая губу, а затем робко говорит: – Несколько лет назад я вышла замуж. С бухты-барахты. За мужчину, которого знала всего несколько месяцев. Я была молода и влюблена и смотрела на мир сквозь розовые очки. Но после свадьбы оказалось, что мужчина моей мечты совершенно непредсказуемый жестокий тиран. И я, забрав все деньги, какие смогла наскрести, сбежала под покровом ночи. Я боялась, что он меня найдёт. Я сняла комнату в гостинице под своей девичьей фамилией Берг и полностью изменила внешность. Но деньги заканчивались, и мне срочно нужна была работа. И тут я увидела твоё объявление, Шарлотта. Я очень хорошо умею печатать и работать с текстовым редактором и таблицами, но на секретаршу никогда не училась. Тогда я подделала свидетельства и рекомендации – на компьютере это делается за десять минут. А потом подала заявление и испытала несказанное облегчение, когда ты меня взяла.

– О господи! – вырывается у Шарлотты в ужасе. – Почему же ты мне ничего не рассказала?

– Потому что боялась и хотела, чтобы вся эта история с мужем осталась в прошлом, – тихо говорит Лана. – Каждый раз, когда мне нужно было сопровождать тебя на какую-нибудь официальную встречу, я старалась держаться подальше от камер и фотографов. К сожалению, удавалось это не всегда. Несмотря на мой новый облик, муж узнал меня на одной из фотографий в газете. Несколько недель назад он объявился здесь и перехватил меня у ворот участка. Сначала я подумала, что он собирается силой заставить меня вернуться. Но… у него были совсем другие планы. Он хотел денег. Он пригрозил, что расскажет тебе про поддельные свидетельства. Я боялась, что после этого ты меня выгонишь. А ещё он угрожал из-за подделки документов заявить на меня в полицию. Тогда бы меня судили, и я бы уже никогда больше не нашла работу. Вот я и дала ему денег. Но ничего не прекратилось. Он приходил снова и снова и требовал всё больше. Однажды вечером я пришла в такое отчаяние, что расплакалась в парке. Случайно проходя мимо, Дориан заметил, что со мной что-то не так, и спросил, что стряслось. Я… нервы у меня совсем расшатались, и я всё ему рассказала – что стало лучшим решением в моей жизни, – она сжимает руку Дориана, – потому что он вовсе не дурак, как я считала раньше. Он проявил понимание и сочувствие и всерьёз переживал за меня. В тот вечер… я в него влюбилась.

– А я в тебя, – заверяет Дориан, гладя свою возлюбленную по голове. Повернувшись к Рори, он заявляет: – И в тот же вечер я решил взять ситуацию с бывшим мужем Ланы на себя.

– Деннис, усатый многоборец! – влезаю я в разговор.

– Точно, – смущённо говорит Дориан. – Вот только всё вышло не так, как я себе представлял. Я сказал, что дам ему сумму, которую он требует. И что после этого – всё. Что если он появится ещё раз, я сломаю ему нос. А потом… нос сломал мне он. И нам по-прежнему не отвязаться от этого придурка.

– Я… э-э-э… я думаю, вы можете больше не беспокоиться, – застенчиво заявляет Рори. – Комиссар Фалько мой должник. Я попрошу его навестить этого многоборца-вымогателя и втолковать ему, чтобы держался от вас подальше.

– Правда? – Лана Берг улыбается благодарной и совершенно ангельской улыбкой. Теперь, когда ей не нужно ничего бояться, вся её вредность и вся холодность исчезли.

– Я ни за что бы тебя не уволила, – говорит Шарлотта, обнимая сначала Дориана, а затем Лану, и шепчет: – Желаю вам всего хорошего! – Опустившись на корточки рядом с Доктором Херкенратом, она чешет его за ухом. – Если бы ты не проглотил жемчужину, я бы уже сидела в тюрьме. Тебе от меня вкусняшки пожизненно!

Услышав слово «вкусняшки», Доктор Херкенрат радостно вываливает язык и с нетерпением оглядывается.

Прижав меня к себе, Шарлотта шепчет мне на ухо:

– У Рори нюх на таланты. Ты необыкновенно хороший сыщик. Большое спасибо за всё. Я хочу тебе что-нибудь подарить. Выбери любую вещь в этом доме. То, что тебе нравится. И никаких возражений. Я настаиваю. – После этого она робко подходит к Рори: – Тысячу раз спасибо тебе, Рори. Без тебя я бы пропала, – она стыдливо улыбается, а затем стремительно выдыхает ему в щёку робкий поцелуй.

Рори сначала краснеет, затем бледнеет, застенчиво бормочет: «Э-э-эм… э-э-э… ух ты!», закашлявшись, поворачивается вокруг собственной оси – и валится на диван без чувств.

26

Застенчивого Нового года!

Хорошо, что я не застенчива. Будь я застенчивой, наверное, не приняла бы великодушного предложения Шарлотты выбрать себе что-нибудь в её доме. Или выискала бы из скромности какой-нибудь пустяк. Но поскольку я ни капельки не застенчива, то захапала одну из её больших картин с кроликами и взрывами красок. Из-за чего в такси теперь тесновато.

Доктор Херкенрат с упрёком косится на Рори, словно говоря: «Может, я и боюсь белок, но, если бы Шарлотта меня поцеловала, в обморок точно бы не упал. Я бы спросил её, не хочет ли она меня выгуливать. Или не схрумкать ли нам вместе парочку вкусняшек. И на спину валиться ты тоже не умеешь. При всём желании не могу понять, что она в тебе нашла…»

Без сознания Рори оставался недолго (две мощные оплеухи помогли и в этом случае), но когда он очнулся, ему стало так стыдно, что он не мог смотреть Шарлотте в глаза. Он промямлил несколько бессвязных