Мятежный дух - Барб Хенди

— Винн! Проснись!

Резкий окрик Лисила разрушил чары. Винн сама не заметила, как, заглядевшись на барки, остановилась. Леанальхам дергала Хранительницу за рукав, а остальные стояли и ждали, когда она очнется… и с явным неудовольствием взирали на виновницу задержки.

Винн бросилась их догонять, но Леанальхам ее опередила. Магьер твердой рукой подтолкнула Винн перед собой, а Оша тяжело вздохнул и что-то неслышно пробормотал.

Из глубины осиновой рощи вынырнул Малец, а за ним по пятам мчалась белоснежная самка. Других маджай-хи Винн не заметила, да и спутница Мальца резко остановилась и попятилась. Винн хотела было подманить ее поближе, но тут Сгэйль велел всем прибавить шагу. Впереди уже видно было селение, еще более необычное на вид, чем то, которое принадлежало клану Сгэйля.

Два-три жилища были устроены из крепких осин, которые склонились друг к другу, смыкаясь кронами, а стволы их соединялись стенами, сплетенными из плюща с крупными клиновидными листьями. В верхних ветвях одного вяза располагались деревянные платформы, огороженные стенами из прочно закрепленного холста либо сплетенных лоз. Одно высокое здание было выстроено из досок, изрядно поблекших от времени и непогоды. На дальнем краю селения поднимался в воздух тонкий дымок.

Эльфы занимались своими повседневными делами, занятые в основном на пристани, где были сложены товары. Местные жители — в отличие от сородичей Сгэйля — одевались в одежды из кожи и звериных шкур. Многие подрезали волосы до плеч, а то и вовсе щеголяли короткой стрижкой. Между грудами бочек и тюков сновали грузчики, выгружали и загружали товар.

Вновь прибывших заметили не сразу, но вскоре то один, то другой эльф уже прерывал работу и окликал своих сотоварищей или привлекал их внимание жестами. Кое-кто смотрел на чужаков с неприязнью и даже с ненавистью, как было в селении Сгэйля, однако ни один местный житель не выказал потрясения при виде людей. Винн это еще больше встревожило.

— Это центр торговли? — спросила она.

— Торговли? — переспросила Леанальхам. — Что такое «тор-гов-ля»?

— Это когда продают и покупают товары… платят деньги…

— Деньги? — Леанальхам еще больше растерялась.

— Мы не торгуем, мы меняемся, — пояснил Оша. — А стоимость вещи определяется тем, сколько потрачено труда и времени, чтобы ее изготовить. Мы ведем обмен, но у нас нет… — он запнулся и перешел на белашкийский, — денег. И анмаглахки не занимаются обменом.

— Почему? — удивилась Винн.

— Тихо! — бросил Сгэйль.

Очень смуглый эльф в кожаных штанах и такой же рубахе, осматривавший на краю причала связки рогоза, медленно выпрямился. Во взгляде его не было ни враждебности, ни удивления, и Винн заподозрила, что в селении каким-то образом заранее знали об их приближении.

Сгэйль вышел вперед, а Лисил и Магьер отступили, но Винн постарался незаметно подобраться поближе, чтобы послушать разговор.

Эльф в кожаной одежде окинул взглядом вновь прибывших, уделив особое внимание Лисилу, а затем Магьер. Его светлые волосы были подстрижены выше плеч и лежали непослушными прядями. Его лоб пересекали морщинки, как если бы он часто хмурился, смуглая кожа лоснилась от пота.

— Сгэйльшеллеахэ, — проговорил он. — Ты здесь всегда желанный гость.

— Благодарю, Гувешеане, — ответил Сгэйль.

Винн не сразу удалось перевести для себя имя эльфа — «Черный петушок». Имя вполне подходило к манерам хозяина, да и к внешности тоже.

— Нам нужно добраться до Криджеахэ, — сказал Сгэйль. — Нас семеро и один маджай-хи.

Гувешеане переступил с ноги на ногу.

— Я не могу попросить об этом ни одного шкипера. Даже ради тебя.

Лицо Сгэйля отвердело.

— Здесь проходила женщина из нашей касты?

Гувешеане резко кивнул:

— Три дня назад. Она очень спешила. Она села на барку Хионнахка и отправилась вниз по реке.

— Ты должен нам помочь, — с нажимом сказал Сгэйль. — Об этом просит Вельмидревний Отче.

Гувешеане прищурился, затем прикрыл глаза.

— Попроси их, — все так же требовательно продолжал Сгэйль. — Попроси именем Вельмидревнего Отче. Кто из вас откажет в помощи анмаглахку?

— Дело не в помощи анмаглахкам, — ответил Гувешеане, не открывая глаз. — И ты это отлично знаешь.

Несколько эльфов, трудившихся на пристани, побросали свою работу, а двое из них, одетые так же, как Гувешеане, подошли ближе и остановились у него за спиной. Лица их выражали куда более явное возмущение — как будто Сгэйль попросил их о чем-то постыдном, о чем и заикнуться было нельзя.

— Как будто мало того, что ты привел сюда людей. — Гувешеане наконец открыл глаза и в упор поглядел на Лисила. — Не говоря уж об этом предателе и убийце.

Винн прикусила губу, чтобы не разразиться гневной отповедью. Оша не шелохнулся, но на лице его словно отразился смятенный ропот, поднявшийся среди грузчиков.

Уркар облизал губы, как будто они вдруг пересохли.

— Это обвинение не было признано действительным.

Гувешеане его довод не убедил.

— Может, и так, но вы все равно просите у меня слишком многого, и мой ответ: нет.

Ни Лисил, ни Магьер не понимали, о чем идет речь, но Винн поневоле задумалась, что же будет, если Сгэйлю не удастся достичь согласия.

Вдоль берега к ним подошел молодой худощавый эльф.

— Я возьму вас на барку, — сказал он, словно не замечая Гувешеане. — Меня не нужно просить. — Он искоса глянул на Леанальхам, как будто видел ее не впервые. — Мы еще грузим товар, но на носу хватит места для пассажиров.

Он был босоног, в кожаных штанах и жилете из козьей шкуры мехом вовнутрь. Рубашки под жилетом не было. Эльф жестом указал на небольшую, наполовину загруженную барку, которая стояла в конце соседнего причала.

Гувешеане отвернулся, презрительно выдохнул.

Щека Сгэйля дернулась, и он коротко кивнул молодому эльфу.

Разговор был довольно мирный, но Винн показалось, что он стоил Сгэйлю больше, чем все это путешествие. Их проезд до Криджеахэ, судя по всему, был оплачен по большей части гордостью анмаглахка.

Их провели на свободное место неподалеку от носа барки, где лежали подушки и мягкие шкуры. Винн настелила там же одеяла, чтобы места для отдыха хватило всем. К тому времени, когда барка отошла от причала, весь отряд уже удобно расположился на палубе и смотрел, как селение речного народа уплывает вдаль.

Хозяина барки звали Канте — «Сказанное слово». Хотя молодой шкипер редко отдавал приказания своему экипажу, двое из четверых эльфов неизменно находились на вахте — один на корме, другой на носу, а еще двое отдыхали на корме, подальше от пассажиров.