Прекрасная сторона зла - Вероника Белоусова

– Дай мне свой мобильник, – прошу я у Айлин. Она вытаскивает из кармана пальто старенькую раскладушку и протягивает мне. Быстро набираю номер Вианора.

– На вашем счету недостаточно средств для совершения звонка, – сообщает бездушный женский голос.

– Проблемы? – спрашивает Айлин, облизывая сухие губы.

– Да. Но не надо за меня беспокоиться, я привык все недоразумения решать сам.

– Если бы ты действительно решал их, ничего бы подобного, как сегодня, не случилось, – тихо, но чётко говорит Айлин.

– То есть, во всем виноват я?

– А кто еще?

– Как насчет Америго?

– Он – лишь реакция на твое желание спихнуть с себя ответственность, – роясь в бардачке, дрожащим голосом говорит Айлин.

– Ты не знаешь того, о чем пытаешься судить, – завожу мотор, и машина, громко урча, трогается с места. – Что ты ищешь?

– Обезболивающее.

Не найдя искомое, она откидывается на спинке сиденья и, закусив губу, прижимает руки к животу. На ее лице отражается мука.

– Могу предложить свою кровь. Она мгновенно исцелит все твои раны, – не отрываясь от дороги, говорю я. Айлин несколько секунд размышляет над поим предложением.

– Нет, спасибо. Это будет последнее, на что я соглашусь в этой жизни, – отвечает она. Помолчав минуту, спрашивает: – Ты сотрешь мне память?

– Нет.

– Почему?

– Не хочу облегчать жизнь Америго.

– А как же я? Тебе все равно, что буду мучиться? – немало удивляется Айлин. – За что мне весь этот кошмар? Всего лишь потому, что ты не захотел сам принять решение и свалил все на главу клана? Это разве честно?

– Из двух зол я выбираю удобное. Ты должна знать своих врагов в лицо. Если я сотру тебе память, ты станешь уязвимой перед моим братом. А это опасно, – мои слова отрывисты и злы. Голод достигает своего апогея – у меня начинает сводить челюсть.

– Логично, но жестоко, – говорит Айлин и по ее щекам бегут слезы. Она торопливо вытирает их тыльной стороной ладони. – Я ведь…

– Замолчи, – грубо обрываю ее я. Держать себя в руках, находясь рядом с ней, для меня – нечеловеческое испытание. Что если жажда крови заставит меня потерять контроль над собой и превратит в зверя? Все, чего я хочу, это вывезти ее отсюда и пойти на охоту. В этот вечер я вряд ли буду добрым и милосердным, а потому иссушу любого, кто попадется мне на пути.

Айлин тихо стонет и отворачивается к окну.

Когда мы въезжаем в город, моя выдержка подходит к концу. Я не могу больше ждать. Останавливаюсь напротив обшарпанного жилого дома и прошу Айлин подождать меня в машине. Она даже не удостаивает меня взглядом. Обиделась. Не стоило мне так вести себя с ней. Ее день был тоже не из лучших. Потом поговорю с ней. Ведь во всю эту мерзость она попала по моей вине. Решительным шагом иду в сторону подъезда. Дворник сметает в кучу опавшие листья. Метла тихо шуршит по асфальту, но для меня этот звук подобен рычанию бензопилы над ухом. Бросаю взгляд на человека. Ему около пятидесяти, он худощав. Под глазами пролегли глубокие морщины.

– Милейший, – обращаясь к нему, с улыбкой произношу я, – не окажете ли вы мне любезность?

– Да, конечно, – с готовностью откликается он. – Что вы хотите?

– Подчинись мне, – не сводя с него глаз, говорю я

Дворник кивает. Затаскиваю его в небольшой переулок и прокусываю ему артерию. Быстро пью, едва не захлёбываясь от своей жадности. Моя жертва быстро слабеет и начинает медленно оседать. Мне приходится держать его за ворот, чтобы насытиться до конца. Еще один глоток, еще… Однако, голод продолжает жечь. Шорох шагов заставляет меня вздрогнуть и оторваться от шеи мужчины. Поднимаю голову и вижу в двух шагах от себя Айлин. Она смотрит на меня глазами, полными смятения и ужаса. Ее ладошка прижата ко рту, из глаз вот-вот готовы брызнуть слезы. Отпускаю бездыханного дворника. Он падает на асфальт, его голова безвольно заваливается на бок. В одну секунду оказываюсь перед Айлин, беру за плечи. Она вздрагивает, и я вспоминаю о клейме. Я причинил ей боль. Делаю шаг назад. Ее рука опускается вниз. Губы дрожат.

– Почему ты меня ослушалась? – набрасываюсь на нее я. – Просил же – сидеть в машине!

– Я подумала, что тебе плохо. Ты ведь ранен.

Какого черта она заботится обо мне? Это моя обязанность по отношению к ней, у меня, конечно, получается более чем плохо, но все же. Или я настолько жалок, что просто не могу не вызывать сочувствие?

– Ты не должна была этого видеть.

– Зотикус, ты… Ты чудовище, – ее голос звенит. – Я боюсь тебя!

– Я никогда не причиню тебе вред, – эта ложь противна мне самому.

– Разве это важно? Мою жизнь ты сохранишь, а других? Во имя чего умер этот бедняга? Да и сколько их таких было? – глядя мне в глаза, говорит она; ее дыхание сбивается. Она складывается пополам, прижимая руку к животу.

– Пойдем отсюда, – предлагаю я, желая убраться подальше с места своей трапезы. – Зайдем в аптеку, купим тебе лекарство.

– Нет, – возражает Айлин. – Поговорим здесь и сейчас. Или тебе страшно? А может быть, стыдно?

– Америго ведь рассказал тебе, кто мы?

– Да, очень красочно. Даже показал на примере, – вздернув подбородок с вызовом отвечает Айлин.

– И чего ты ждешь от меня? Какие сказочные надежды возлагаешь? – пожимаю плечами я. – Думаешь, что я питаюсь мышками, как сова? Айлин, я зверь. Такой же, как Америго. Когда чувствую голод, то становлюсь одержимым. Такова моя сущность. Не горжусь этим, не оплакиваю свою участь, просто принимаю этот факт. Тебе, конечно, принять подобное будет тяжело. Но я и не рассчитываю на это. Просто постарайся не судить меня.

– Ты просишь слишком много. Я не знаю, как теперь с тобой жить… Как общаться с тобой… – глядя на мертвое тело, говорит Айлин. И сунув руки в карманы, медленно идет к машине. Постояв пару секунд в одиночестве, иду за ней.

Глава 14

Когда мы добираемся до дома, часы показывают шесть вечера. За это время Айлин не произносит ни слова. Не сказать, чтобы меня это сильно печалило, но я слегка расстроен тем, что разочаровал ее. После двух таблеток обезболивающего, что она выпивает, ей становится лучше, и я с облегчением вздыхаю. Когда мы поднимаемся по ступенькам крыльца, она неожиданно берет меня за руку.

– Пообещай, что ты никому не расскажешь о том, что со мной случилось, – просит она.

– Твои кузина и тетка – ведьмы. Ты действительно считаешь, что они не догадаются ни о чем? – с сомнением возражаю я.

– Пусть делают, что хотят, я не хочу, чтобы они услышали это от тебя, – ее голос звучит резко, категорично.

– Айлин, это не то, что стоит…