Эльф: брат или возлюбленный? (СИ) - Кривенко Анна

Еще больше мне захотелось поскорее исчезнуть из их недружелюбного мира, поэтому я скромно потупила взгляд в свою тарелку и принялась есть то, что в ней лежало.

Присутствующие тоже дружно работали челюстями в полнейшей гнетущей тишине. Неужели они это из-за меня так насупились? Я им так отвратительна?

Аппетит отбило отменно, особенно, когда Олив вдруг взял кусочек мяса со своей тарелки и переложил в мою. Я перевела на него изумленный взгляд, в котором прочитала твердость и упрямство, и вдруг поняла, что Олив решил меня хоть чем-нибудь, но сломить. «Я привяжу тебя к себе!» — говорили его поблескивающие глаза, а мне стало серьезно не по себе.

Я быстро оглядела окружающих и поняла, что все, замерев, смотрят на нас. Они тоже в шоке от того, что сделал Олив? У них так не принято?

Я зыркнула на Олива гневно и все не решалась есть его мясо. Окружающие не переставали пялиться на нас, как будто чего-то ждали, а я начала трястись от страха. Чего они все тут ждут??? Что я должна сделать, чтобы не угодить впросак???

Вспомнила про «браслет» и решила спросить у него, но… вдруг он полыхнет слишком ярко и этим разоблачит мою личность? Правда, он был полностью скрыт под длинными рукавами платья, но рисковать я не стала.

Может, будет невежливо, если я это не съем?

Решившись, я наколола мясо и положила в себе в рот. По толпе эльфов пробежался взволнованный шепоток, кое-где явственно переросший в откровенное презрительное недовольство, а я замерла с набитым ртом.

Неужели я сделала неправильный выбор? Я не должна была его есть???

Кое-как, с огромным трудом я его прожевала, хотя безумно хотела выплюнуть, и проглотила. Поднимать глаза ни на кого не хотелось, и я мечтала, чтобы это застолье поскорее закончилось.

Как по команде, эльфы начали подниматься со своих мест и, извиняясь, удаляться прочь. Я тоже привстала, но Олив резко схватил меня за руку. Алиса сразу же напряглась, ноздри ее взволнованно расширились, а я попыталась освободить свое запястье от хватки Олива.

— Наследный принц! — раздался грозный голос короля-отца, а я вздрогнула от гнева, проскользнувшего в нем. — Мне нужно поговорить с вами наедине. Немедленно!

Олив нехотя отпустил меня, а я быстро сделала неуклюжий книксен и поспешила прочь из «столовой».

Только закрывшись у себя в комнате, я поняла, как гулко бьется мое сердце. Олив, какую же игру ты затеял со мной?..

* * *

Олив

Отец, казалось, собирался испепелить меня взглядом.

— Олив, что это еще за выходки??? У тебя помолвка на носу, а ты так откровенно демонстрируешь всем, что уже выбрал себе любовницу!

Я ожидал подобной вспышки гнева, поэтому даже бровью не повел.

— Отец, я не нарушаю закон! По закону, созданному еще прадедушкой, я имею права взять в семью того, кому задолжал. Саша спасла меня, поэтому я принимаю ее в семью. Так как ты никогда бы не согласился сделать ее моей сестрой, поэтому я принимаю ее в качестве любимой. Это помолвке не помеха, и ты это сам прекрасно знаешь! По закону я имею права еще на трех любовниц!

— Но ты всегда был против этих законов! — растерянно воскликнул отец. — Даже ратовал меня отменить эти правила. Называл их нечестными, бессовестными. А теперь… нагло ими пользуешься! Ты же обидишь Алису и оскорбишь ее родителей!

— Закон на моей стороне! — упрямо заявил я. — И все вокруг прекрасно понимают, что женитьба у меня вынужденная. А сердцу не прикажешь!

— Сердцу! Ха-ха! — сыронизировал король. — Да ты у нас безумный романтик! То на мальчиков бросаешься, то на девочек!

Я вздрогнул, как от пощечины. Отец намекал на мои отношения с Алексом. Мне стало больно, но я сдержал свою обиду и возмущение. Отца можно понять: он от меня в шоке. Я сам от себя в шоке в последнее время, я обезумел, до потери пульса любя собственного брата, но… другой дорогой не пойду! У меня нет сил оставить его в покое, у меня нет сил…

На этой тоскливой ноте я попросил отца закончить разговор, но он проговорил:

— Постой! У меня к тебе еще вопрос. Ты вчера… прикасался к Алисе?

Я понял, что он имел в виду. Спрашивал, проверял ли я ее?

— Да, — напряженно кивнул я. — Я поцеловал ее.

Отец вдруг оживился, глаза его радостно заблестели.

— Отлично! Я так и знал! — он вдруг воодушевился и, казалось, забыл о моих предыдущих промахах. — Артефакт вчера хорошенько полыхнул: Алиса — и есть наша Дева!!!

Я помрачнел. Эта новость вызвала у меня глубокое огорчение, хотя, по идее, я должен был бы радоваться, что избавление королевства Андрагон близко.

— Этого мало, — проговорил я твердо. — Я должен быть точно уверен. Давай сегодня вечером я приглашу Алису на ужин. Я снова проверю ее, а наши люди путь снова следят за Артефактом!

— Ладно, — смирившись, произнес король. — Пусть будет по-твоему! Только следи за своей любовницей, чтобы она никаких сцен ревности не устраивала: я подобное не потерплю!

Я кивнул и вышел прочь.

На душе было смятение.

Я сегодня сделал кое-что безрассудное: ввел Алекса в обряд, о существовании которого он, похоже, не помнит. По древнему поверью, один из прародителей эльфов Раннуэль Великий влюбился в безродную девушку, но не знал, как же ввести ее в семью, не вызывая гнева высокородных. Тогда он издал указ, якобы надиктованный ему во сне богами, что, если мужчина за столом поделится с незамужней девицей едой, а она эту еду примет, то это будет их неофициальным, но вполне показательным явлением любовных отношений, после чего он может жениться на ней или сделать своей наложницей — в зависимости от его супружеского положения на тот момент. Если же девица не станет есть предложенную еду, то таким образом передает мужчине свой отказ от отношений. Раннуэль быстренько провернул все это со своей возлюбленной, она согласилась, и вскоре он без проблем на ней женился. Правда в дальнейшем, многие эльфы начали злоупотреблять этим законом, подкладывая еду в тарелки всем подряд симпатичным девушкам, поэтому следующий закон создал ограничение, позволяющее одному эльфу иметь не более одной жены и трех наложниц.

Я, конечно, не планировал вытворять такое с Алексом, но что-то у меня внутри зажглось, когда я увидел его испуганные глаза и подавленное настроение. Мне захотелось взять его под свое крыло, навсегда пометить, как своего, чтобы вся эта свора не посмела унижать его или презирать…

Я просто прилюдно предложил ему любовные отношения. И он принял. Может, не совсем понимая, что делает, но принял, и теперь в глазах всех Саша — моя любовница и будущая наложница…

Да, это безумие! Но чем глубже я падаю в эту яму, тем более равнодушным становлюсь к мнению окружающих и к своему собственному будущему. Возможно, однажды меня просто лишат и титула, и прав, но… свою любовь не могу предать…

А теперь я должен поговорить с Алексом по душам. Снова. Я буду опять стучать к нему в душу и искать его доверия. Я костьми лягу, чтобы добиться его возвращения…

* * *

Я трепетала.

Только что приходил Олив. Мое сердце снова бешено заколотилось.

— Алекс, — проговорил он тихо. — Я не желаю ничего от тебя скрывать: сегодня вечером я буду ужинать с Алисой и снова ее поцелую: очередная проверка Артефакта. Хочу, чтобы ты об этом знал и не считал меня порочным бабником…

— Вы вольны поступать, как знаете, Ваше Высочество! — напустила я на себя равнодушный вид. — Зачем мне все это знать?

Олив напрягся, но ответил очень спокойно:

— Ты знаешь, почему я это делаю. Хоть ты и делаешь вид, что тебе все равно, но я знаю, что ты тоже любишь меня. Я просто не хочу делать тебе больно. А не люблю Алису ни капельки. Я люблю только тебя…

Честно, мне хотелось расплакаться, как маленькой девочке, а потом подойти к нему, прильнуть к его плечу и прошептать:

— Ты правда любишь меня? Правда-правда??? Даже когда я так выгляжу? А не прогонишь меня, если узнаешь, кто я на самом деле?

Я сгорала от желания открыться ему и сбежать от этого безумного напряжения, но… мой рефлекс самосохранения все-таки победил: если я откроюсь Оливу, возможно, потеряю все на свете, в том числе возможность вернуться домой.