Семь лет за колючей проволокой - Виктор Николаевич Доценко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако, прежде чем «родиться», литературному или киношному Герою тоже нужно пройти процесс своеобразного зачатия (что-то наверняка должно стать толчком, если угодно, семенем, добравшимся до психологической «яйцеклетки», чтобы заставить заработать мысль в нужном направлении, заставить развиваться «плод», то есть образ нового Героя).
Далее следует процесс длительного вынашивания, во время которого происходит долгая кропотливая подготовка к рождению главного Героя, и, наконец, непосредственные «муки самих родов».
Словом, рождение нового литературного Героя, да и любого нового романа, по крайней мере у меня, всякий раз идёт точно так же, как происходит удивительное таинство — «рождение нового человека».
Правда, дальше, пожалуй, сходство заканчивается. После рождения ребёнка мать ожидают каждый день всё новые и новые радости материнства, процесс «узнавания» друг друга, воспитание ребёнка, который, поверьте, так же воспитывает и своих родителей. И в каждом возрасте появляются свои радости и горести…
Однако после выхода героя книги или фильма «в люди» не знаю, как другие авторы, но я всякий раз ощущаю такую пустоту, что долгое время не могу прийти в себя. Возникает чувство какой-то потери, и я ничего не могу с собой поделать. И когда меня спрашивают, какой мой роман больше всего мне нравится, я задаю встречный вопрос: у вас есть дети?
И если отвечают — есть, интересуюсь: кого же из детей вы больше всего любите?
Вижу перед собой виноватый взгляд и понимаю, что человек сам ответил на свой вопрос.
Разными путями приходят творцы к своему Герою, к огромному сожалению, в отличие от моих собратьев по перу, моим «семенем» или толчком к созданию моего героя стала сама «Чёрная госпожа» — Смерть. И, как ни странно, я не только не грущу по этому поводу, тем более не проклинаю её, но даже благодарен ей за то, что именно она заставила меня заглянуть внутрь себя, взглянуть на окружающих, задуматься о том, что мне чертовски повезло: я всё ещё жив!
Дело в том, что к тому моменту, о котором идёт речь, я настолько упал духом, настолько разуверился в своих творческих силах, настолько стало обидно, что не нужно было и к гадалке ходить, чтобы узнать свою дальнейшую судьбу. Я либо спился бы, либо окунулся в мир криминала, а может быть, доведённый до отчаяния, подобрался бы и к мысли:
«Не пора ли мне уйти в мир иной?»
Но вдруг узнаю о гибели своих друзей! Это был самый настоящий шок!
Нынешняя молодежь не понимает, насколько же они счастливее нас, тех, кто был молодым в 60—70-е годы. Сейчас молодые, если хотят, могут иметь любую ПРАВДИВУЮ информацию о жизни своей страны. А в наше время советские люди были настолько одурманены пропагандой, что они, в том числе и ваш покорный слуга, ничего толком не знали о том, что происходит в Афганистане…
Информация была столь цинично искажена, но столь убедительна (что-что, а коммунисты за семьдесят лет прекрасно научились морочить голову людям), что нам искренне верилось: наши бравые парни действительно исполняют в Афганистане «свой интернациональный долг»…
А там шла жестокая, бескомпромиссная, кровавая война! И в этой войне мы теряли наших отцов, братьев, сыновей!..
Советские люди, не зная об этой, позорной для них войне, продолжали жить своей жизнью: учились, работали, отдыхали и от всей души отмечали свои праздники. Так же продолжал жить и отмечать праздники и я: мне и в голову не приходило, что мой «праздник» уже закончился, и закончился очень надолго…
Приступая к описанию событий, связанных с Афганистаном, хочу предупредить читателей, что я НАМЕРЕННО не буду называть имена погибших на моих глазах воинов, как и имена тех, чью гибель расследовал самостоятельно и негласно.
Почему? По двум причинам: во-первых, есть большая вероятность, что могу напутать…
(ТАМ, «за Речкой», впрочем, как и «за колючей проволокой», ничего нельзя было записывать, а память, к сожалению, может подвести.)
Во-вторых, и это самое главное, просто не имею права бередить старые раны матерей, отцов и близких родственников погибших.
Имена же моих друзей, сложивших свои светлые головы в Афганистане, не забуду до самой смерти и в любой компании, провозглашая третий, «афганский» тост, выпиваю стоя, молча, не чокаясь, думая об ушедших «в мир иной» друзьях и обо всех погибших на чужой земле…
Когда узнал о гибели своих друзей, конечно же, захотел добраться в тот приграничный город, куда должны были привезти их тела из Афганистана. Но это оказалось не таким простым делом, и пришлось вновь просить Михаила Петровича Ерёмина, генерала, в то время уже моего тестя, познакомить меня с каким-нибудь действующим крупным военачальником. А чтобы избежать лишних вопросов, объяснил, что основной целью является сбор материала для будущего сценария.
Тогда это казалось ложью, но это была святая ложь, позднее она перевоплотилась в правду: впоследствии, используя собранный по крупицам материал, я написал книгу, которая в силу разных причин была издана лишь после создания по этой книге фильма, где впервые всерьёз рассказывалась правда об афганской войне…
Михаил Петрович познакомил меня с одним действующим тогда военачальником, назовём его просто: Генерал.
Чтобы не ставить Михаила Петровича в неудобное положение, я долго расспрашивал своего собеседника Генерала о его воинском прошлом. Постепенно подвёл разговор к современности, потом зашла речь и об Афганистане. После чего ещё больше зауважал этого человека: Генерал не стал юлить и ссылаться на незнание темы. Он многое откровенно рассказывал, но если о чём-то не мог говорить, то прямо заявлял: «Не имею права!»
Наконец я спросил в лоб: может ли он помочь мне встретить и проводить в последний путь моих друзей?
К тому времени удалось выяснить, что «груз-200» вот-вот должны доставить в Термез.
Волнуясь, ожидал ответа и боялся, что получу отказ, но Генерал с торжественной печалью вдруг произнёс:
— Это святое дело, мой мальчик!..
Получив соответствующие документы, я вскоре оказался в далёком Термезе. Навсегда буду благодарен Генералу, который не только снабдил меня нужными документами, но и лично созвонился со своим приятелем, полковником спецотдела армии, который и встретил меня в Термезе прямо у трапа военно-транспортного самолёта.
Буду называть этого человека Полковником.
Если бы не звонок Генерала, то мне пришлось бы много труднее с выполнением своей миссии. Именно приятель Генерала лично отвёл
