Полное собрание стихотворений - Афанасий Фет
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1844
В альбом
Я вас рассматривал украдкой,Хотел постигнуть — но, увы!Непостижимою загадкойПередо мной мелькали вы.
Но вы, быть может, слишком правы,Не обнажая предо мной, —Больны ль вы просто, иль лукавы,Иль избалованы судьбой.
К чему? Когда на блеск пурпурныйЗари вечерней я смотрю,К чему мне знать, что дождик бурныйЗальет вечернюю зарю?
Тот блеск — цена ли он лишенья —Он нежно свят — чем он ни будь,Он дохновение твореньяНа человеческую грудь.
1844
«Я говорил при расставаньи…»
Я говорил при расставаньи:«В далеком и чужом краюЯ сохраню в воспоминаньиСвятую молодость твою».
Я отгадал душой небрежнойМою судьбу — и предо мнойТвой образ юный, образ нежный,С своей младенческой красой.
И не забыть мне лип старинныхВ саду приветливом твоем,Твоих ресниц, и взоров длинных,И глаз, играющих огнем.
Август 1844
Песнь пажа
(Из времен рыцарства)
Говорят, мой голос звонок,Говорят, мой волос тонок, —Что красавец я;Говорят, я злой ребенок, —Бог им в том судья!
Мне сулят во всём удачу,Судят, рядят наудачу, —Кто их разберет!А не знают, как я плачуНочи напролет.
«Он дитя» — меня балуют,«Он дитя» — меня целуют.Боже мой! ОнеИ не знают, что волнуют,Мучат всё во мне.
Целовал бы, да не смею,Прошептал бы, да робею,Этим всё гублю…А давно сказать умею:«Я люблю! люблю!»
1845
«Вижу, снова небо тмится…»
Вижу, снова небо тмится,Немощь крадется по мне,И душе моей не снитсяНичего по старине.
Как пятно, темно и хладно,Не поя огня в крови,Смотрит грустно, беспощадноНа меня звезда любви.
И не знаю, расцвету лиДля порывов юных дней,Иль навек в груди уснулиСилы гордые страстей?
И чего змея раздораЖдет от сердца моего:Униженья, иль отпора,Или просто ничего?..
1845
«Я вдаль иду моей дорогой…»
Я вдаль иду моей дорогойИ уведу с собою вдальС моей сердечною тревогойМою сердечную печаль.
Она-то доброй проводницейСо мною об руку идетИ перелетной, вольной птицейМне песни новые поет.
Ведет ли путь мой горной цепьюПод ризой близких облаков,Иль в дальний край широкой степью,Иль под гостеприимный кров, —
Покорна сердца своеволью,Везде, бродячая, вольна,И запоет за хлебом-солью,Как на степи, со мной она.
Спасибо ж тем, под чьим приютомМне было радостней, теплей,Где время пил я по минутамИз урны жизненной моей,
Где новой силой, новым жаромОпять затрепетала грудь,Где музе-страннице с гусляромНетруден показался путь.
Апрель 1845
«При свете лампады над черным сукном…»
При свете лампады над черным сукномМонах седовласый сидитИ рукопись держит в иссохших рукахИ в рукопись молча глядит.
И красное пламя, вставая, дрожитНа умном лице старика;Старик неподвижен, — и только поройЛисты отгибает рука.
И верит он барда певучим словам,Хоть дней тех давно не видать:Они перед ним, в его келье немой, —Про них ему сладко читать…
И сладко и горько!.. Ведь жили ж ониИ верили тайной звезде…И взор на распятье… И тихо слезаБежит по густой бороде…
1846
Воздушный город
Вон там по заре растянулсяПричудливый хор облаков:Всё будто бы кровли, да стены,Да ряд золотых куполов.
То будто бы белый мой город,Мой город знакомый, родной,Высоко на розовом небеНад темной, уснувшей землей.
И весь этот город воздушныйТихонько на север плывет…Там кто-то манит за собою —Да крыльев лететь не дает!..
1846
Художнику
Не слушай их, когда с улыбкой злоюВсю жизнь твою поставят на позор,И над твоей венчанной головоюТолпа взмахнет бесславия топор;
Когда ни сны, ни чистые виденья,Ни фимиам мольбы твоей святой,Ни ряд годов наук, трудов и бденьяНе выкупят тебя у черни злой…
Им весело, когда мольбой презреннойОни чело младое заклеймят…Но ты прости, художник вдохновенный,Ты им прости: не ведят, что творят.
1846
Прости
(Офелии)
Прости, — я помню то мгновенье,Когда влюбленною душойБлагодарил я провиденьеЗа встречу первую с тобой.
Как птичка вешнею зарею,Как ангел отроческих снов,Ты уносила за собоюМою безумную любовь.
Мой друг, душою благодарной,Хоть и безумной, может быть,Я ложью не хочу коварнойМладому сердцу говорить.
Давно ты видела, я верю,Как раздвояется наш путь!Забыть тяжелую потерюЯ постараюсь где-нибудь.
Еще пышней, еще прекраснейОдна — коль силы есть — цвети!И тем грустнее, чем бесстрастнейМое последнее прости.
1846
Весна на юге
Ночью вечер, полон блеска,Ходит, тучи серебря,Днем в окно тепло и резкоСветит солнце января.
В новых листьях куст сирениЯвно рад веселью дня.Вешней лени, тонкой лениЧлены полны у меня.
Песня в сердце, песня в поле,Нега тайная в крови, —Как-то веришь поневолеОбаянию любви!
Что ж раздумье? что за слезы?Иль душой учуял я,Как сирень убьют морозыИ затихнет песнь моя?
1847
«Прекрасная, она стояла тихо…»
Прекрасная, она стояла тихо,Младенец-брат при ней был тоже тих,Она слова молитв ему шептала,Она была прекрасна в этот миг.
И так прекрасен был при ней младенецКудрявый, с верой в голубых глазах,И сколько в знаменьи креста его смиренья,Как чудно-много детского в мольбах!
Со мною рядом тут же допотопныйИ умный франт, незримый для людей, —Хотя б из дружбы придал он сарказмуБесчувственной иронии своей.
1847
«Кенкеты, и мрамор, и бронза…»
Кенкеты, и мрамор, и бронза,И глазки и щечки в огне…Такие счастливые лица,Что весело с ними и мне.
Там дальше зеркальные стены,Там милое краше в сто раз,Там гнутся, блистают и вьютсяЦветы, бриллианты и газ.
И кто-то из зеркала тотчасМеняется взором со мной —Позвольте просить в vis-a-vis вас —Куда вы? — Я еду домой.
1847
«Я знал, что нам близкое горе грозило…»
Я знал, что нам близкое горе грозило,Но я не боялся при ней ничего, —Она как надежда была предо мною,И я не боялся при ней ничего.
И пела она мне про сладость страданья,Про тайную радость страданья любви,Про тайную ясность святой благодати,Про тайный огонь в возмущенной крови.
И, павши на грудь к ней, я горько заплакал,Я горько заплакал и весь изнемог,Рыдал я и слышал рыдания милой.Но слез ее теплых я видеть не мог.
Я голову поднял, но горькие слезыИсчезли с ресницы и с ока ея…Она улыбнулась, как будто невольно,Какую-то радость в душе затая.
О друг мой! Ты снова беспечно-игрива!Зачем ты беспечно-игрива опять?Хотя б ты из песни своей научилась,Из песни своей научилась страдать!
1847
