Земля, позабытая временем - Эдгар Берроуз

Поднявшись на ноги, Чал-аз взглянул на небо и заметил, что собирается дождь. Все остальные молча возобновили движение. Инцидент был исчерпан. Не знаю почему, но этот эпизод напомнил мне одного знакомого. Тот как-то застрелил бродячую кошку у себя во дворе, и три недели подряд только об этом и говорил.

Уже темнело, когда мы добрались до деревни. Она состояла из нескольких хижин, покрытых травой и листьями, и была обнесена высокой изгородью. Жилища эти располагались группами от двух до семи хижин.

Вплотную примыкая друг к другу, они чем-то напоминали пчелиные соты. Если хижина стояла одна, значит в ней жил воин с одной женой, а если хижин было больше - то с несколькими. Изгородь вокруг деревни была сделана из кольев, плотно примыкающих друг к другу и крепко связанных. Они были врыты в землю под углом и торчали наружу, поддерживаемые также врытыми в землю деревянными подпорками, установленными таким образом, что центр тяжести находился чуть ниже места соединения. Верхушки кольев были заострены. Единственный вход внутрь представлял собой отверстие размером три на три фута. Изнутри оно плотно закрывалось чем-то вроде огромной пробки из сложенных вместе бревен.

Войдя в деревню, мы были встречены толпой воинов и женщин. Я не заметил признаков враждебности на их лицах. Когда же Чал-аз поведал о том, как я его спас, ко мне стали относиться с настоящей теплотой. Судя по всему, он пользовался немалой популярностью среди своих сородичей. Меня и Аджор буквально задарили местными "сувенирами", среди которых были ожерелья из зубов тигра и льва, прекрасно выделанные шкуры и глиняная посуда, чудесно разрисованная, а также масса всяких съедобных вещей. Все это буквально сыпалось на нас, вызывая ревнивое неудовольствие наблюдающего за нами Ал-тана.

Наконец, мы смогли уединиться в отведенной для нас хижине и поесть. Ужин наш состоял из жареного мяса и овощей, принесенных женщинами. Кроме этого, я впервые попробовал местного молока от настоящих коров сыра сделанного из молока диких коз.

Еще нас угостили медом, ржаным хлебом грубого помола, виноградом и молодым вином. С того момента, как я расстался с кают-компанией "Тореадора", это была, без сомнения, самая чудесная трапеза, напомнившая мне о чернокожем поваре Тайлера-старшего, творившем настоящие чудеса, - в его руках обыкновенная свинина превращалась по вкусу в курицу, курица же вообще являла собой пищу богов.

Глава V

После ужина я закурил и блаженно растянулся на куче шкур, сваленных близ порога. Аджор примостилась рядом, положив голову мне на плечо. Меня наполняло чувство глубокого покоя. Впервые с того момента, когда мой гидроплан пролетел над окружающими Каспак скалами, я ощущал себя в полной безопасности. Рукой я тихонько погладил бархатную щечку девушки, которую сегодня признал своей перед свидетелями, затем пышные волосы, стянутые золотой заколкой. Перехватив мою руку своими нежными пальчиками, Аджор поднесла ее к своим губам. И вот тогда я впервые за все время дал волю своим чувствам: обнял девушку и в долгом-долгом поцелуе прижался к ее губам. Мы были одни, и до утра хижина должна была стать нашим домом.

Но в этот момент со стороны входа в деревню послышался какой-то шум, возгласы приветствия и ответные крики стражи. Наверное, это возвратились охотники. Слышно было, как их отряд входит в деревню, сопровождаемый собачьим лаем. Я позабыл упомянуть собак кро-лу. Деревня была полна эти - Иш1 ми поджарыми, похожими на волков овчарками. Днем они караулили стадо, причем на одну корову приходился десяток псов, а ночью, когда стадо загонялось в крытый загон, собак пускали в деревню, кроме нескольких тренированных псов, ночевавших вместе со стадом. В течение дня они так наедались мясом убитых в процессе караульной службы зверей, что больше никакой заботы о них не требовалось.

После того как шум у ворот затих, мы с Ад-жор поднялись и хотели было войти в хижину, но в этот момент из узкого прохода между соседними хижинами появился какой-то воин. Остановившись перед нами, он сообщил, что Ал-тан желает видеть меня и ожидает в своей хижине. Формулировка предложения и манера поведения вестника не вызвали у меня и тени подозрения, настолько сердечно и вежливо все это выглядело. Я охотно согласился, предупредив Аджор, что скоро вернусь. Все оружие и снаряжение я оставил с ней в хижине, принимая во внимание, что воины Кро-лу не носят оружия в стенах деревни, если не считать ножей. Да и вся атмосфера покоя и безопасности, царившая здесь, расслабила меня - иначе никогда бы я не поддался этому мнимому дружелюбию. Вкусив плодов гостеприимства, я забыл об опасности предательства.

Посланный за мной воин провел меня через лабиринт узких улочек к расположенной в центре площади. На одной стороне ее стояла самая большая в деревне хижина, перед дверью которой собралось множество воинов. Хижина была освещена изнутри, и в ней находилось немало народу. Собак на площади было что блох, и те, которые подходили близко, проявляли ко мне явную враждебность. Видимо, обоняние подсказывало им, что я чужой, поскольку на остальных они не обращали внимания.

Войдя в дом, я обнаружил большое скопление воинов, рассевшихся полукругом прямо на полу. В конце, оставленном свободным, стояли Ал-тан и еще один воин. Я сразу понял, что это галу, к тому же среди присутствующих тоже оказалось немало галу. Помещение освещалось светом факелов, воткнутых в некое подобие глиняных канделябров, применявшихся, очевидно, с противопожарной целью. Среди воинов лежали или бесцельно бродили десятка два собак.

При моем появлении все с интересом уставились на меня, особенно галу, которые раньше меня никогда не видели. Повинуясь знаку проводника, я направился к Ал-тану. В этот момент одна из собак неожиданно прыгнула на меня сзади. Повернувшись, чтобы отпихнуть ее прежде, чем она вцепится в меня зубами, к своему полному изумлению я обнаружил радостно прыгающего вокруг меня большого эрдель-терьера. "Смеющаяся" пасть, полузакрытые глаза, прижатые уши без всяких слов заявляли, что это друг. Я узнал его сразу. Опустившись на колени, я с чувством обнял его мохнатую морду. Это был Ноб, старый добрый Ноб, пес Боуэна Тайлера. После Боуэна Ноб больше всех любил меня и теперь выражал свою радость от встречи громким лаем и вилянием обрубком хвоста.

- Кто хозяин этого пса? - спросил я, повернувшись к Ал-тану.

Вождь кивнул головой в направлении стоящего рядом с ним галу.

- Он принадлежит Ду-сину из племени Галу, - ответил он.

- Он принадлежит Боуэну Тайлеру-младшему из Санта-Моники, и я очень хотел бы знать, где его хозяин.

Галу пожал плечами.

- Пес мой, - сказал он, - он пришел "от Начала" и не похож на других собак. Он добрый и послушный, но в ярости страшен. Я его не отдам. А человека, о котором ты говоришь, я не знаю.