Инквизиция: царство страха - Тоби Грин

В Теруэле большинство первоначально мусульманского населения добровольно приняло христианство и христианские обычаи в 1400-е гг.[735] Этот процесс продолжался и в начале XVI века. И снова мусульмане города обратились в христианство добровольно и задолго до жестокого принудительного обращения в 1520-е гг.[736]

Эти события в Теруэле ясно подтвердили, что мориски города первоначально добровольно обратились в христианство. Искренность была такова, что их даже называли «старыми христианами»[737].

Поэтому не могло возникнуть сомнений: этих обращенных церковь должна приветствовать. Но оказалось, что у морисков появилась точно та же проблема, с которой столкнулись конверсос на столетие раньше. Обращение превратило их в сомнительную социальную группу, которую можно легко взять под прицел в неспокойные времена.

А поэтому искренность морисков не помешала инквизиции обрушиться на них в 1580-е гг. и провести расследования в городе. Ранее никто не сомневался в том, что эти люди — христиане. Задача заключалась в том, чтобы выяснить, как явно искренние обращенные были доведены до отступничества к исламу. Возможно ли, что это такой случай, когда никому из сословия морисков нельзя доверять, что все они в своих сердцах имеют семена ереси?

В июне 1581 г. в Теруэль начали поступать доказательства против некого Диего де Аркоса.

Аркос жил по соседству в Сан-Бернардо вместе с другими морисками, чьи семьи добровольно приняли христианство более 150 лет назад[738]. Сестра Аркоса Луиза Каминера пришла рассказать инквизиторам: у нее «давно была фантазия [Это так! — Прим. авт.] и намерение прийти и успокоить свою совесть, рассказав все инквизиторам. Но она не осмеливалась прийти раньше, потому что боялась морисков на улице». Почти все жители Сан-Бернардо, заявила она, живут как мусульмане. Мориски Теруэля имеют две общины («алхамас»). Одна из них предназначена для холостых, другая — для тех, кто состоит в браке. Аркос молится как мусульманин и постится во время Рамадана.

В следующем году другой родственник Диего де Аркоса, его брат Хоан де Аркос (Хоан — каталонский вариант кастильского имени Хуан), о котором отзывались несколько иронично, тоже донес на него. К этому времени Диего уже арестовали. Хоан сказал, что много раз говорил своему брату до того, как его схватили, что тот «должен правильно обратиться в христианскую веру и отказаться от ислама. Ведь христианство — это истинный путь для спасения его души и собственности…» По крайней мере, в последнем утверждении никаких сомнений нет.

Доказательства собирались медленно. Хоан сообщил, что вся община жила как мусульмане, что они поклялись друг другу, что будут отрицать это, даже если их схватят инквизиторские власти. Затем Гиль Перес из города Геа де Альбаррасин рассказал, как в 1577 г. очень многие мориски Теруэля пришли на свадьбу в Геа. Там они ели полукруглый пирог с начинкой и мед, фиги и изюм. Все слушали, как «альфаки» (исламский ученый) из Теруэля восхвалял ислам.

При наличии таких ясных доказательств мусульманского тайного заговора дальнейшее промедление стало опасным. Власти арестовали ренегатов-морисков и бросили их в инквизиторскую тюрьму в Валенсии. Теперь стало возможно быстро действовать дальше, собирая доказательства тайного сговора.

Однако когда инквизиторы приступили к расследованию дела Диего де Аркоса, они испытали определенный шок. Арестованный заявил, что он «старый христианин». Мало того, он утверждал, что все люди из Теруэля были «старыми христианами». Он смог перекреститься. Сумел прочитать «Отче наш» и «Аве Мария» на латыни. Этот человек явно относился к группе обращенных в Теруэле, хорошо знал христианскую веру.

Однако ни одно из доказательств не помешало прокурору инквизиции, который сформулировал пятнадцать обвинений против Аркоса. Он проконсультировался с «альфаки» из Геа де Альбаррасином.

Этот человек (Аркос) был известен, как самый опасный мусульманин Теруэля. Только на нем лежала ответственность за то, что многие мориски города не оказались хорошими христианами. Он договорился с мясниками, забивающими животных по мусульманским обрядам, замыслил убийство того мориска, который делал доносы в инквизицию.

Аркос постился в ходе всего Рамадана и хорошо одевался во время мусульманских праздников, насмехался над морисками, которые превратились в преданных христиан. Но самое главное, хотя он и сам был мориском, но имел смелость утверждать, что был «старым христианином».

Следовало ожидать, что такой ужасный ренегат не поймет христианского милосердия.

Аркос отрицал все. Его пытали. Когда этого человека подвергли пытке на потро, сделали немыслимых двенадцать витков веревки, когда протаскивали его ногу через отверстие в горизонтальной опоре стола.

Несмотря на непереносимую боль и страдания, Аркос постоянно заявлял о своей невиновности: «Он сказал: он христианин и жил как христианин, и больше не знает ничего. Когда ему сказали, чтобы он отвечал только правду, чтоб пытку смогли больше не продолжать, он ответил: „Я уже все сказал, достойные господа!“

Он сказал: „Скажу все, что вы прикажете мне сказать“.

Он сказал: „Я уже умер, скажу все, что вы хотите!“ И: „Я прокляну себя за все, за все то, что вы хотите от меня“.

А когда ему в горло стали заливать кувшины воды, он сказал: „Что вы хотите, чтобы я говорил?! Хотите, чтобы я сказал, что я мусульманин? Ничего не знаю… Согласен: все, что говорит ваша милость, правда“.

Наконец он сказал: „Я здесь умираю“».

Во время пытки чиновники инквизиции постарались выяснить, хорошо ли Аркос знал арабский язык. Его знания ограничивались одним словом, которое он услышал, когда двое морисков упоминали его в Теруэле. Это было доказательством его происхождения из общины «старых христиан». Ведь арабский был языком, распространенным среди подавляющего большинства морисков, которые приняли христианство в 1520-е гг.

Но, разумеется, в агонии пытки на потро Аркос дал признательные показания. Он сказал, что был обращен в ислам своей женой. Но среди его признательных показаний в тайном вероотступничестве встречались фразы, подобные следующей: «Во имя Тела христианского Господа Бога!»

Инквизиция сожгла его на аутодафе в Валенсии, как недопустимо авторитетного мусульманского еретика.

При тщательном исследовании дел, возбужденных инквизицией против морисков в Арагоне и Валенсии в течение тех лет, всплывает страшная картина. Как в деле против Диего де Аркоса, еретики-мориски часто каялись в своих грехах только после того, как их подвергали пыткам[739]. Невозможно узнать точное количество людей, которых подвергали мучениям и которые в итоге дали признательные показания, а после жестокого обращения с ними решили вернуться в исламскую веру. Безусловно, оно оказалось значительным.

Так произошло и с конверсос в XV веке. Инквизиция с помощью пыток добивалась у некоторых из них ложных признаний и лицемерно доказывала: некоторые случаи тайного вероотступничества очень похожи на массовое движение.

В те годы дело Аркоса было одним из многих по предположительно искренним новообращенным христианам, бывшим мусульманам. В Теруэле, если некоторые из старых обращенных в христианство снова пришли к исламу, это объяснялось не присущим им мятежным настроениям, а скорее враждебной атмосферой, царящей в Испании. Их подталкивали к мятежу, а мятеж затем использовали в качестве доказательства против них же.

В создании врага, предназначенного для уничтожения, решающую роль играли вымыслы сельского населения Испании. Нам не следует забывать, что Луиза де Каминера, сестра Диего де Аркоса, сказала, что «у нее давно была фантазия» донести инквизиторам на морисков Теруэля и своего брата. Несущественные ссоры, вспыхивающие на пыльных улицах этого удаленного городка, можно представить в виде драм на величественных религиозных подмостках. В этом театре воображения то, что было мелким и незначительным, приобретало огромное значение.

Все, кто знал Библию и истории Каина и Авеля, Исава и Иакова, понимали: семейные раздоры всегда определяли религиозную историю библейских народов. Одна из социальных ролей инквизиции заключалась в том, чтобы вдохнуть жизнь в эту печальную человеческую традицию, придать незначительности и несправедливости видимость праведности и справедливости.

В 1566 г. в Валенсии созвали конгрегацию священнослужителей для обсуждения положения дел среди морисков в Испании. Прошло уже сорок лет после указа, которым завершалось обращение в христианство всех оставшихся мусульман. Но выводы конгрегации показывали: прогресс в обращении в христианскую веру новых морисков, мягко говоря, не наблюдался.