Остров надежды - Сара Ларк

— Хорошо, значит, сначала на поля, — заявил он. — Мы сейчас обрабатываем триста пятьдесят гектаров, причем не везде растет взрослый тростник. Кое-где мы только высадили рассаду, а кое-где растения молодые — нынче плантация расширилась. До сих пор мы получали только около семисот фунтов сахара в год, но со временем его будет больше, сахарный тростник дает урожай на протяжении двадцати лет. У нас двести пятьдесят полевых ниггеров и еще приблизительно двадцать работает в конюшне, сараях, в доме и в саду. Пятнадцать лошадей — как я говорил, их трудно раздобыть, — пятьдесят мулов, семьдесят ослов...

— И ветряная мельница! — засмеялась Нора. Она наслаждалась конной прогулкой по полям, хотя стало душно, и не было ни единого дуновения ветерка. — А что вы на ней делаете?

Она указала на каменное строение, крылья которого были затянуты парусиной. Мельница стояла на холме. Наверное, ее было видно из дома, если посмотреть в окно, выходящее на фронтальную сторону.

— Мельница приводит в движение пресс. Если только дует ветер. А в ином случае...

Всадники подъехали ближе, и Нора увидела, как работает привод, когда ветер бывает слабым: молодой чернокожий парень гонял упряжку ослов вокруг кораля и тем самым приводил в движение жернова мельницы. Что парень, что животные одинаково обливались потом.

— Вот, смотри, — сказал Элиас, не обращая внимания на раба. — Это сок сахарного тростника.

И действительно, ручеек золотисто-коричневой жидкости вытекал из-под пресса мельницы в ушат. Наполненные емкости рабы уносили в дом, находящийся рядом.

— Сейчас этот сок будут упаривать, а потом зальют на плоские сковородки. Там он кристаллизуется — и получается му-сковадо. Можно отправлять его на кораблях сразу в Англию на рафинадный завод, и там уже делают белые кристаллы сахара. А из тростникового сиропа, который является своего рода побочным продуктом, мы путем перегонки получаем ром.

Нора слушала в полуха — ее больше интересовали люди, которые надрывались здесь. До сих пор она не особо вникала в вопросы количества полевых рабов, однако сейчас увидела упряжки мулов и рабочих, подвозивших сюда сахарный тростник. В общей сложности двести семьдесят рабов — это было больше, чем все население деревни Гринборо... Настоящий городок. Кто заботился об этих людях? Были ли здесь школы? Врач?

Нора решила, что лучше не задавать вопросов. Ей не хотелось омрачать установившиеся между ней и мужем отношения. Затем Элиас показал ей другие фермы, сараи и стойла для мулов и ослов, а потом — наконец-то! — дорогу к побережью.

— Тут ты не заблудишься, — сказал он, снова направляя своего коня к плантации. — Возьми с собой слугу: хотя место здесь вообще-то безопасное, но, с другой стороны, никогда не знаешь, что придет в голову этим разбойникам с Голубых Гор. И, возможно, пираты не все еще вымерли.

Смех Элиаса говорил Норе о том, что его замечания не стоит воспринимать слишком серьезно. И, тем не менее, наверное, она вынуждена будет брать сопровождающего при конных прогулках: даже отец неохотно отпускал ее одну в парк Святого Джеймса, абсолютно безопасный. Но в этот день она хотела бы сполна обследовать свой остров, и чтобы при этом ей никто не мешал.

Нора пустила Аврору вскачь, и черная кобыла буквально взлетела над широкой дорогой, которую кто-то прорубил сквозь лес. Нора видела следы вырубки — Элиас, очевидно, время от времени обращал пару-тройку красных деревьев в деньги. Вследствие этого джунгли уже были не слишком густыми. Но когда дорога вдруг расширилась прямо перед пляжем, она забыла о деревьях. Перед ней лежал ослепительно-белый песок, а за ним плескалось море, в этот день лазурно-голубое. Вид был таким, что у Норы захватило дух — в то время как для Авроры он был скорее устрашающим. Кобыла явно боялась и не хотела выходить из прохлады леса на палящее солнце. Нора попыталась пришпорить ее, однако затем оставила в покое и спешилась.

Молодая женщина привязала лошадь к дереву, а сама, словно в трансе, погрузилась в свою фантазию, которую когда-то делила с Саймоном и которая теперь стала реальностью. Она стянула с себя сапоги для верховой езды и почувствовала босыми ногами податливый песок. Она представляла его себе не так, она все время думала, что он мягче, что он будет не таким упругим... Нерешительно, почти недоверчиво она зашагала по теплому пляжу к воде, а затем вдруг побежала, словно ребенок. Добежав до моря, Нора, не обращая внимания на платье, опустилась на колени. Она почувствовала прохладу воды, опустила в нее руки и стала играть с нежно бьющимися о берег волнами. Это было великолепно. Но ощутить радость у нее не получилось.

Нора зашлась в разрывающих сердце рыданиях.

Глава 8

Элиас вышел из себя, услышав о том, что Нора поехала верхом к морю без сопровождения мужчины.

— Я знаю, здесь на первый взгляд не видно опасности, — упрекал он ее. — Но тут есть мароны, а выше Кингстона совсем недавно были нападения на фермы — Холлистер рассказывал. Не говоря уже о том, что леди неприлично в одиночку разъезжать на лошади по округе.

— Мароны? — спросила Нора, обходя вопрос приличий. — Это свободные чернокожие или кто? Однако...

— Это отродье черных ублюдков, которых когда-то оставили тут испанцы! — Элиас пришел в ярость. — Маленький подарок английским завоевателям. До того, как испанцы ушли с острова, они отпустили своих рабов и вооружили их. Это же надо себе такое представить! Для меня это всегда было необъяснимым...

Для Норы это было вполне понятно, она видела в этом продолжение войны любыми средствами. Испанские плантаторы просто наспех насолили тем, кто по-разбойничьи отнял у них землю, и, наверное, их потомки до сих пор радуются удавшемуся трюку.

— Они небось думали, что негры будут воевать! — между тем продолжал возмущаться Элиас. — Но глубоко ошибались, эти сволочи сразу же убежали в горы и сидят там до сих пор. Они слишком трусливы для открытой войны, но время от времени совершают набеги, воруют в одном месте, грабят в другом... Иногда они прячут у себя беглых рабов, а иногда выдают их назад за вознаграждение. Им ни в чем и никогда нельзя верить, хотя иногда с ними заключают что-то вроде договоров и соглашений.

— И они добираются даже сюда, на наше побережье? — удивилась Нора.

Элиас пожал плечами.

— Они могут появиться везде, — заявил он. — Так что бери с собой мальчика-слугу, когда выезжаешь верхом, и обрати внимание на цвет своего лица, ты опять слишком долго была на солнце!

Таким образом, выезжая в следующий раз, Нора попросила одного из мальчиков-рабов, служивших на конюшне, сопровождать ее, но настоящего удовольствия от езды в такой компании не получила. Слугам разрешалось ездить верхом только на мулах, да и на них они толком держаться не умели — этому их никто не учил. Так что мальчик довольно беспомощно ерзал на неоседланной спине животного, а когда Нора скакала рысью или галопом, то он подвергался постоянной опасности упасть. В лесу перед выходом на пляж она заставила мальчика слезть и приказала держать и лошадь, и мула, но с рабом за спиной ей казалось, что она находится под постоянным наблюдением.