Испытание огнем - Михаил Калашник

Собираюсь в дорогу. За себя в дивизии оставляю агитатора майора М. Д. Тюкаева. Он у нас недавно, но уже успел показать себя хорошим организатором, способным, рассудительным офицером.

В тот же день я возвратился в политотдел армии. И как раз вовремя: командующий созывал совещание руководящих работников управления. Увидев меня, генерал А. И. Рыжов одобрительно сказал:

- Правильно сделали, что вернулись. Время такое - в Любой момент армия может получить боевой приказ. Поэтому лучше быть на месте.

На совещании разговор шел о готовности армии к отправке на фронт. Длилось оно всего несколько минут. Выступили командующий и член Военного совета. Генерал-майор А. И. Рыжов дал указание: с еще большей настойчивостью совершенствовать боевую выучку войск и одновременно готовить их к возможной в самое ближайшее время отправке на передовую, в район боев на Курской дуге.

- Людей надо держать в курсе событий под Курском и Белгородом. Не скрывайте трудностей, которые приходится преодолевать там советским войскам. На орловско-курском и белгородском направлениях идут жесточайшие бои, и если в них придется участвовать войскам нашей, армии, то от всех нас потребуется железная стойкость. Пусть это глубоко осознает каждый боец, каждый командир.

В войсках продолжалась напряженная учеба. Проводились полковые и дивизионные учения, строевые занятия, стрельбы. А мысленно все были там, на Курской дуге. Каждая весточка из района боев вызывала горячие отклики. Газеты со сводками Совинформбюро зачитывались до дыр. Гитлеровцы все еще рвались вперед, но, судя по сообщениям, почти не продвигались, несли огромные потери в танках, авиации, в живой силе. Цифры успокаивали, хотя и свидетельствовали о невиданной напряженности боев.

И вот наконец оперативная сводка Совинформбюро за 15 июля: "На днях наши войска, расположенные севернее и восточнее города Орла, после ряда контратак перешли в наступление против немецко-фашистских войск... В ходе наступления наших войск разбиты немецкие 56, 262, 293-я пехотные дивизии, 5-я и 18-я танковые дивизии. Нанесено сильное поражение немецким 112, 208 и 211-й пехотным, 23-й и 36-й немецким мотодивизиям". Далее сообщалось о захваченных за три дня боев трофеях, о 12 тысячах уничтоженных фашистских солдат и офицеров, о двух тысячах пленных.

Значит, немецко-фашистское наступление сорвалось. Советские войска одержали новую блестящую победу!

В подразделениях и частях нашей армии прошли бурные митинги. С ликованием был встречен приказ Верховного Главнокомандующего, в котором говорилось, что "немецкий план летнего наступления нужно считать полностью провалившимся. Тем самым разоблачена легенда о том, что немцы летом в наступлении всегда одерживают успехи, а советские войска вынуждены будто бы находиться в отступлении".

У нас очередные перемены. Членом Военного совета армии вместо полковника Г. А. Комарова назначен генерал-майор И. Н. Королев. Объезжаем с ним войска. Беседуем с командирами, политработниками, бойцами. Как-то всю ночь провели в поле, на тактическом учении 218-й стрелковой дивизии полковника П. Т. Клюшникова, а утром на совещании работников политотдела дивизии подробно разобрали недостатки, допущенные в политическом обеспечении учения. И снова в путь. Нескольким стрелковым и артиллерийским полкам вручили боевые Знамена. В 29-й дивизии, где начальником политотдела теперь мой друг по боям на Кавказе подполковник В. В. Сажнев, накоротке провели совещание парторгов полков и батальонов, вернее, побеседовали с ними на привале во время марша. Затем вновь встречи с командирами - от взводного до комдива, товарищеские беседы с красноармейцами в отделениях и расчетах, выступления на митингах, деловые разговоры с политработниками. Иван Николаевич Королев, с виду несколько суровый, сразу преображался в разговоре с людьми, шутил, находил нужный тон, казалось, заранее знал, что больше всего волнует человека, с которым он только что познакомился. В этом отчетливо проявлялся громадный опыт работы комиссаром в Красной Армии, накопленный им более чем за двадцать лет военной службы.

Пока мы колесили из дивизии в дивизию, из полка в полк, я успел кое о чем расспросить нового члена Военного совета. О себе он рассказывал скупо. На фронте с начала войны. Был военкомом воздушно-десантной бригады, воздушно-десантного корпуса, начальником политотдела 3-й армии. Окончил высшие курсы политсостава и теперь вот получил назначение к нам.

- Помню, двадцать лет назад пришел в Красную Армию молодец молодцом, с курчавым чубом, а теперь наголо брить голову приходится. Полысел. Сам удивляюсь, куда все девалось, - шутил он с печальной улыбкой.

В ту пору Ивану Николаевичу было сорок три. В 47-й армии мы прослужили вместе до конца войны, до победы, и я ни разу не слышал, чтобы он жаловался на здоровье. А он был болен. Но даже в минуты недомогания старался не подавать виду, был, как всегда, деятелен и неутомим.

Прибыл к нам и новый командующий - генерал-майор П. М. Козлов, человек известный, один из первых кавалеров ордена Кутузова. Из сводок Совинформбюро и приказов Верховного Главнокомандующего мы знали, что на Северном Кавказе войска под его командованием отличились в боях за освобождение Георгиевска, Минеральных Вод, Пятигорска, Кисловодска, Железноводска. Его имя часто упоминалось в газетах и радиопередачах. Мы считали для себя честью, что такой человек возглавил нашу армию. И все же жалко было расставаться с Александром Ивановичем Рыжовым. За короткое время все мы в штабе и политотделе успели полюбить этого умного и волевого военачальника, способного руководителя войск, а главное - человека большой души. Меня особенно привлекало в нем то, что он всегда с интересом относился к партийно-политической работе, видел в ней великую силу.

За два с небольшим года существования 47-й армии генерал-майор П. М. Козлов был десятым ее командующим. Не успеешь, бывало, привыкнуть к одному командарму, как назначается новый. Не знаю, возможно, в отдельных случаях и была необходима замена одного командующего другим, но вообще-то столь частые перемещения, на мой взгляд, не способствовали успеху дела.

В связи с назначением генерал-майора Козлова усилились разговоры о возможности переброски армии в ближайшее время в район боев. И действительно, дня через два или три был получен приказ на марш. Войска армии передислоцировались в район городов Короча, Новый Оскол с задачей занять оборону за боевыми порядками 69-й армии и готовиться к наступлению. Это было началом стремительного 600-километрового марша. Войска совершали марш-броски по 40-50 километров за сутки, двигались днем и ночью, выполняя различные тактические маневры. Особенно трудно приходилось днем, под нещадно палящими лучами июльского солнца.