Первое поражение Сталина - Юрий Жуков

По приказу Петлюры с 20 ноября (3 декабря) одновременно начались и демобилизация солдат (русских), и формирование профессиональных – «сердюцких» – дивизий. Двух пехотных и одной кавалерийской. В которых, как и в царское время, запрещался выбор комитетов, вводилась строжайшая дисциплина, устанавливалось единоначалие офицеров. Обнаружив острый недостаток в украинском по национальности командном составе, созданный тогда же Петлюрой собственный Генеральный штаб обратился с призывом к русским офицерам, и даже юнкерам, встать на защиту Украинской Народной Республики, вступив в её армию.

Несмотря на столь очевидно негативную для Петрограда ситуацию в Киеве, Совнарком всё ещё считал своими основными противниками мятежные казачьи области, Донскую и Оренбургскую. Но для установления там своего контроля правительство Советской России могло направить верные части только с фронта, причём непременно через территорию, где господствовала Рада. И потому Троцкий, уже взявший в свои руки вопросы не только внешней политики, но и обороны, потребовал от Крыленко «немедленно двинуть по направлению к Москве /главный железнодорожный узел – Ю.Ж./, Ростову-на-Дону и Оренбургу такие силы, которые, не колебля наш фронт, были бы достаточно могущественны, чтобы в кратчайший срок стереть с лица земли контрреволюционный мятеж казачьих генералов». Поручил «запросить Украинскую Раду – считает ли она себя обязанной оказывать содействие в борьбе с Калединым, или же намерена рассматривать продвижения наших эшелонов на Дон как нарушение своих территориальных прав».

В тот же день, 24 ноября (7 декабря), Петлюра в разговоре по прямому проводу с советским главковерхом ушёл от прямого ответа. «Вопрос о том, что же происходит на самом Дону, – заметил он, – следует проверить, дабы не вызвать лишних, а может быть и опасных конфликтов».52

Тогда-то киевские большевики во второй раз образовали Военно-революционный комитет. Были уверены, что не только легко свергнут Раду, но и созовут, как их к тому настойчиво призывал Сталин, Краевой съезд Советов. Однако действовали столь беспечно, что о таких планах сразу же стало известно и Раде, и Генеральному секретариату. В ночь с 29 на 30 ноября (с 12 на 13 декабря) всех членов ревкома арестовали, председателя (Л.Л. Пятакова, брата Г.Л. Пятакова) зверски убили, а солдат гарнизона, принявших сторону ревкома, разоружили и вывезли из города.

Устранив потенциальную политическую оппозицию, Рада поспешно назначила на 4(17) декабря съезд Советов, организовав его на свой лад. Делегировала в его состав 670 делегатов от националистического Крестьянского союза (Селянской спилки) и 950 – от «украинизированных» воинских частей. Они же послушно избрали своим председателем М.С. Грушевского и единодушно одобрили всё, что делала прежде и что намеревалась делать Рада.

Такие события и вынудили Совнарком к решительным мерам. 2(15) декабря на его заседании выступил Сталин, после чего и было принято менявшее всё постановление: «1. Войска против Каледина продвинуть через Украину, не считаясь с последствиями. 2. Официально признать независимость Украинской Республики Советов с конфискацией земли у помещиков».53

Ничего, разумеется, не зная о таком решении, Петлюра в свою очередь отважился на крайний шаг. 3(16) декабря подписал «Обращение к украинским войскам Юго-Западного и Румынского фронтов». В нём же в очередной раз попытался оправдать сепаратизм, ставший основой всей политики Рады.

«Петроградское правительство народных комиссаров, – утверждал киевский военный министр, – с каждым днём показывает неспособность вести армию Российской Республики к миру и устроению жизни исстрадавшихся народов России. Солдаты в окопах и в тылу голодают, одежды не хватает, лошади падают от недостатка провианта. Неумелыми распоряжениями так называемых народных комиссаров окончательно расстроены пути сообщения, и нет надежды, чтобы Верховный Главнокомандующий смог наладить дело подвоза хлеба и фуража».

Нарисовав столь безрадостную и удручающую картину всеобщей разрухи, Петлюра не захотел объяснить, что досталась она в наследство от царского режима и Временного правительства. Но лишь такой подтасовкой фактов он не ограничился. Вполне сознательно умолчал и о собственных, слишком настойчивых, требованиях «украинизации» армии. Ни слова не сказал и о своих домогательствах перемещать национальные части с одних фронтов на другие. В частности, о конфликте с Крыленко по поводу дислокации 21-го «украинского» корпуса. Сдерживавшего немецкие силы у Вольмара (Валмиеры) – последнего препятствия для противника на пути ко Пскову и Петрограду. Преднамеренно обвинял в том большевиков.

«От этого/нехватки продовольствия, фуража и обмундирования – Ю.Ж./ голодные и мёрзнущие солдаты принуждены бежать со своих постов и открывать фронт перед неприятелем, который ещё не заключил с нами перемирия /и опять Петлюра шёл на сознательный подлог, «забыв» и о сепаратном, «украинском», перемирии на Румынском фронте, и об общем, подписанном накануне советской делегацией в присутствии представителей Рады – Ю.Ж./. Генеральный секретариат, как правительство Украинской Народной Республики, не может относиться к этому безучастно».

Далее министр повторил решение полуторанедельной давности об образовании из Юго-Западного и Румынского фронтов объединённого, Украинского. Подчинённого лишь Киеву. Только теперь не в военно-стратегических, а во внешнеполитических целях.

«Генеральный секретариат заявляет, – пафосно продолжал Петлюра, – что с этого дня берёт дело перемирия в свои руки и будет вести его самым решительным образом, причём будет иметь в виду интересы трудового народа, а также честь и достоинство революционных армий – украинской и всероссийской. Принимая во внимание единство фронта всей России и необходимость единообразия в условиях перемирия на всех фронтах, Генеральный секретариат будет употреблять все усилия, чтобы в этом важном для всей России деле быть в контакте со Ставкой Верховного Главнокомандующего как техническим центром всей российской армии. Однако Генеральный секретариат считает необходимым объявить войскам Украинского фронта, что всякие распоряжения Ставки Верховного Главнокомандующего могут иметь силу только при условии прохождения их через Генеральный секретариат Украинской Республики».

Вот так, не больше и не меньше! Ставка отныне – всего лишь «технический центр», а дело мира, дело перемирия, уже достигнутого с огромным трудом в Брест-Литовске, полностью берёт на себя Генеральный секретариат и лично он, Петлюра. Не довольствуясь тем, военный министр Рады снова пошёл на сознательный обман – солдатской массы. Ничего не сообщая о начатом формировании сердюцких дивизий, пообещал тем, кто останется в рядах украинской армии, все блага «национальной демократии».