Тайны ушедшего века. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации - Николай Зенькович

Глава 13

«ЗАГНАННЫХ ЛОШАДЕЙ» В САНАТОРИИ ЦК НЕ ПУСКАЮТ

Плутовская трагикомедия времен хрущевской оттепели и две эпистолярные истории эпохи раннего застоя

«Эх, самая залетная, светлая, высотная, песня пролетает с ветерком, эх, солнце разливается, песне улыбается Каганович — сталинский нарком!»

Эта песня давно забыта. Но когда-то ее пела вся страна. Особенно популярной она была среди железнодорожников — Лазарь Моисеевич Каганович был наркомом путей сообщения СССР.

При Сталине он занимал высокие посты — член Политбюро ЦК ВКП(б), 12 лет был секретарем ЦК, 20 лет — первым заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров СССР. После полувекового пребывания в партии в 1961 году Хрущев исключил его из КПСС.

Опальному первому заместителю главы Советского правительства дали унизительно маленькую пенсию — 115 рублей 20 копеек. До 120 рублей не хватило документов — не собирал. Даже справку о ранении в годы Великой Отечественной войны в свое время не взял — и потерял эту ничтожную льготу. Последние годы доживал в комнатенке без балкона.

Описываемые события происходили в 1959 году.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Старая площадь. Кабинет заведующего отделом партийных органов

Бюро ЦК КПСС по РСФСР В. М. Чураева.

Чураев (просматривая почту). Чего только не пишут трудящиеся! Подожди, а это что такое? Без подписи? Хотя, кажется, резолюция руководства есть: «Тщательно проверить». (Углубляется в чтение.) Гм, серьезнейший сигнал. Лазарь Моисеевич Каганович сумел каким-то непонятным образом раздобыть путевку в дом отдыха. Да еще в какой — «Карачарово»! И отдыхал там с женой и ее братом. Непорядок. Ох, какой непорядок. Кто такой Каганович? Да никто! Участник антипартийной группы, разоблаченной на июньском Пленуме два года назад, выведенный из состава ЦК и его руководящих органов.

Правильно поступил Никита Сергеевич, что не оставил в Москве. Вместе с Молотовым, Маленковым, Ворошиловым и примкнувшим к ним Шепиловым надумал сколотить большинство в Президиуме ЦК и выступить против партии. Нельзя таких в белокаменной держать. Кто знает, что у них на уме после поражения. Куда это Лазаря Моисеевича выпроводили? Ага, на Уральский калийный комбинат. Директорствовал. Молотова — послом в Монголию. Маленкова — директором Усть-Каменогорской, а затем Экибастузской ГРЭС. Шепилова — в Киргизию, в тамошнюю Академию наук, директором Института экономики. А то больно вознеслись высоко.

Ну и Лазарь Моисеевич! Самому даже интересно, как ему удалось путевочки получить. Ведь было строжайшее повеление: в цековские и совминовские здравницы опальных руководителей не пускать. Кто позволил? Надо бы директора дома отдыха расспросить. Пускай-ка сочинит объяснительную на мое имя. (Вызывает работника отдела, отдает необходимое поручение.)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Дом отдыха «Карачарово» Калининской области. Кабинет директора Б. П. Розанова.

Розанов (в полувоенном френче с большими накладными карманами, застегнутом на все пуговицы. В комнате душно. За окнами августовский зной). Черт, и расстегнуться нельзя. Не дружку поздравление сочиняешь. В ЦК затребовали объяснение. Насчет Лазаря Моисеевича. Когда-то был ба-а-альшой человек. Все трепетали. А теперь… Ну да ладно, наше дело маленькое. Итак, чего я там уже насочинял?

(Читает вслух.) «Заведующему отделом партийных органов Бюро ЦК КПСС по РСФСР тов. Чураеву В. М. О пребывании в доме отдыха „Карачарово“ отдыхающих Кагановича Л. М., Каганович М. М. и Гольдштейн Б. Е. в период с 8 июля по 27 июля 1959 года могу сообщить следующее. В последних числах июня месяца 1959 года из города Калинина на автобусе в город Конаков приехали Каганович Л.М. и брат его жены. Об этом мне стало известно после телефонного разговора с первым секретарем Конаковского райкома КПСС т. Крыловым Г. Г. В тот же день Каганович Л. М. и брат его жены приехали в дом отдыха и обратились ко мне с просьбой продать им путевки. Я им заявил, что путевок дом отдыха не продает, и усиленно не рекомендовал приезжать отдыхать в наш дом отдыха…»

(Оторвавшись от текста, задумался.) Вообще-то, путевки мы продаем. Указывать или не надо? Все равно узнают. Там у них все известно. Укажу — это в мою пользу, проявил искренность перед партией. (Делает вставку над строчкой, диктуя сам себе.) «Фактически от четырех до девяти штук путевок дом отдыха продает в каждый заезд на месте». Вот, теперь нормально. Поехали дальше.

(Явно любуясь слогом, продолжает чтение.) «Каганович Л. М. и брат его жены, уезжая в тот же день в Калинин катером, сказали, что они подумают, куда им лучше ехать, и попытаются достать путевки в Москве.

Вместе с секретарем райкома КПСС мы полагали, что на этом выезд за путевками и закончится.

4 или 6 июля (точно не помню) мне из Москвы позвонил начальник территориального управления курортами, санаториями и домами отдыха Минздрава РСФСР т. Казаков П. Ф. и передал, что сроком с 8 июля 1959 года ему (Кагановичу Л. М. и членам его семьи) выданы его путевки по распоряжению ЦК.

8 июля 1959 года Каганович Л. М., Каганович М. М. и Гольдштейн Б. Е. приехали в дом отдыха и привезли 6 путевок за № 92217, 92836, 92837, 92219, 92220 и 92838 сроком с 8 июля по 31 июля 1959 года.

Приехали они из Москвы на легковом автомобиле „Волга“ в сопровождении дочери и зятя. Дочь зашла в контору дома отдыха вместе с Кагановичем Л. М. и Каганович М. М. и просила создать лучшие для них условия отдыха: поместить в палате на первом этаже, с большим светом. Сотрудники дома отдыха на это ответили им так: „Сегодня последний день заезда, остались только две комнаты — в дальней даче и в большом доме на втором этаже“. Кагановичи Л. М. и М. М. выбрали комнату на втором этаже, а Гольдштейн Б. Е. была нами помещена в комнате того же корпуса вместе с медицинской сестрой дома отдыха…»

(Прервав чтение, прошелся по кабинету.) Хорошо. Складно получается — сам не ожидал. А может, объяснить, почему с медсестрой поселили? Пожалуй, надо. Хуже не будет. (Подходит к столу и дополняет абзац.) «Такое поселение Гольдштейн Б. Е. мы сделали умышленно, чтобы облегчить задачу наблюдения…» Вот теперь отлично. Пусть там, наверху, знают, что мы не лыком шиты. В провинции тоже, если надо, могут проявить бдительность.

(Удовлетворенно глянув на себя в зеркало, продолжает чтение.) «Однажды в обращении ко мне Каганович Л. М. заявил, что ему нужен ночью в палате свет (в доме отдыха свет в палатах после отбоя ко сну выключается и продолжает гореть только в коридорах). Я ответил ему, что свет в ночное время выключается по просьбе большинства отдыхающих товарищей, и не выполнять их просьбы мне неудобно. Позднее, на третий день его приезда, мне сказали, что у первого корпуса собралось человек 30–40 отдыхающих, задают вопросы, а Каганович Л. М. отвечает на них. Время было 16 часов 05 минут, и после моего заявления: „Товарищи, в тихий час все игры, хождения, разговоры должны прекратиться. Прошу вас отдыхать в палаты“ — все начали расходиться.

Помню такой случай: таинственно Каганович Л. М. отзывает в сторону моего заместителя (т. Широкова Ивана Ивановича) и говорит, что на Сучке (маленький приток Волги, в 1,5 км от дома отдыха) он видел двух подозрительных лиц, похожих на агентов иностранной державы.

Свои выводы он обосновал тем, что у встретившихся ему лиц были дорогие ружья. Широков И. И. передал об этом мне, и нами был в ту сторону послан участковый уполномоченный милиции. Сведения по докладу уполномоченного милиции не подтвердились…»

(Снова поднялся с места, задумчиво подошел к окну.) В доме отдыха находился знаменитый писатель Константин Федин. Наверху наверняка поинтересуются, встречался ли он с бывшим членом Политбюро. А может, сразу, не дожидаясь расспросов, затронуть этот вопрос? Пожалуй, так будет вернее.

«…Ни разу не встречался с ним и отдыхавший в доме отдыха „Карачарово“ с 4 июля по 5 августа 1959 года писатель К. А. Федин.

Тов. К. А. Федин, видимо, чтобы случайно не встретиться с Кагановичем Л. М. до тех пор, пока последний не уехал, не ходил даже на почту…»

(Удовлетворенно откидывается в кресле.) Хорошо. Пусть оценят наверху осведомленность директора дома отдыха. Вот только сомнение: ставить перед фамилией Кагановича привычное «товарищ», «тов.», «т.»? Нет, видно, не стоит. А то, чего доброго, в симпатиях заподозрят. И без того интересуются, почему Каганович в «Карачарове» оказался.

(Потея и теряясь в догадках.) «…22 июля 1959 года в Московском управлении проходило совещание директоров здравниц. В одном из перерывов совещания я спросил у т. Казакова П. Ф., по распоряжению кого были выданы путевки Кагановичу Л. М. и его семье. Тов. Казаков П. Ф. ответил мне, что распоряжение о выдаче путевок он получил от заместителя министра здравоохранения РСФСР т. Еременко Г. С., а Еременко Г. С. кто-то звонил из ЦК…»