Торлон - Кирилл Шатилов

Сейчас Хейзит поспешил занять дальний от лестницы угол, где, как он отчетливо помнил, между бревнами имелась невесть откуда взявшаяся дыра, через которую снаружи проникал свежий ночной воздух и были хорошо видны озаряемые факелами укрепления и часть черного леса.

Не успел он как следует устроиться на грубой холщовой подушке, повернувшись на бок, лицом к стене, как сзади послышался тихий голос Фейли:

— Сразу спать надумал, строитель?

Хейзит удивленно оглянулся. Фейли сидел рядом, приложив к губам палец, что должно было означать необходимость соблюдать тишину. Хейзит покосился на остальных своих спутников. Те уже разбрелись по другим углам и гасили последние лампы. Помещение на глазах погружалось во мрак.

— Я вижу, ты парень смышленый, — так же тихо продолжал Фейли. — Больше думаешь, чем говоришь. И немало, надо признать, успел для своего возраста. Во всяком случае, знаешь и чем хочешь заниматься дальше, и нужных людей. Не возражаешь, если я прилягу и кое о чем с тобой поболтаю на сон грядущий?

— Ложитесь. — Хейзит инстинктивно подвинулся.

Фейли усмехнулся.

— Хотя и наивный, — заметил он, словно продолжая незаконченную фразу. — У Тулли здесь можно полгарнизона разместить без особых хлопот. И еще для Исли полно места останется.

Хейзит ответил улыбкой, правда, едва ли собеседник увидел ее в темноте.

— Честно говоря, я не то чтобы душу излить или посоветоваться пришел, — снова заговорил Фейли, подкладывая под голову вместо подушки руки и глядя в потолок. — Просто пока вы меня через лес тащили, я кое о чем мог спокойно подумать и вот теперь, оказавшись здесь, в относительной безопасности и покое, как выражается наш упитанный товарищ, лишний раз убедился, что некоторые мои сомнения не беспочвенны.

— Сомнения? — переспросил Хейзит, глядя через дыру на группу охранников, которые сидели на рантах неподалеку от ворот и играли во что-то под дождем при тусклом свете факела.

— Вот то-то и оно, что сомнения. — Фейли положил ногу на ногу. — Думаю, не нужно даже быть строителем, чтобы понять, о чем я говорю. Тебе ведь наверняка приходилось подниматься на башню? Я имею в виду, вроде этой, на заставе.

— Конечно. И в замке тоже.

— Я хоть в основном по земле да по стенам ходил, а на башню раз-другой все-таки захаживал. Вот у меня и возник сам собой вопрос: что с нее видно?

— Лес, — ответил первое, что пришло на ум, Хейзит, не понимая, в чем подвох.

— А еще?

— Не знаю. Еще лес?

— А если как следует присмотреться? Можно сказать, у самого горизонта. Ну?

Хейзит вспомнил, как в первый день по приезде на заставу поднимался на башню вместе с Локланом, и тот показывал ему окрестности. Что же они там видели у горизонта?

— Другие башни! — осенило его.

— Именно, — кивнул потолку Фейли и призвал собеседника соблюдать тишину. — А теперь скажи мне, что здесь не так.

— В каком смысле?

— Признаться, старина, я был о твоих способностях несколько лучшего мнения. Ногу ты мне, во всяком случае, почти починил. Ну да ладно, не обижайся. Так вот слушай, что я по этому поводу думаю. — Он помолчал, нарочно затягивая паузу, но когда наконец продолжил, голос его звучал, по обыкновению, буднично и спокойно: — Представь себе, что видно с башни, если одна из застав объята пожаром? Могу тебе точно описать: если дело происходит днем, то над лесом ты наверняка увидишь целый столб дыма, а если ночью — яркое зарево. А теперь ответь мне: как могло случиться, что о пожаре на нашей заставе Тулли впервые услышал от нас?

Хейзит задумался. В размышлениях Фейли был определенный смысл, однако он пока не улавливал, какой именно. Оставалось разве что предположить вслух:

— Дозорные проглядели.

— В лучшем случае.

— Или видели, но не поняли, что это.

— Что ж, и такое случается. Не каждый ведь день пожары.

— Или видели, поняли, но не доложили.

— Вот это объяснение самое нежелательное. А больше ты ничего придумать не можешь?

— Кажется, нет. А вы?

— Видели, поняли, доложили.

Хейзит оторвался от созерцания двора и перевернулся на спину:

— То есть как? А он что?

— А вот этого мы с тобой уж точно не знаем. Просто не верится мне, что наш добрый Тулли сидит в своей трапезной целыми днями и только и делает, что ест да пьет в компании гостей или сам по себе. Я под его командой не стоял, но слышал, что он человек толковый и до предводителя заставы дослужился не просто так. Выходит, он у себя слепых дозорных не держит и сам ни к чему не слеп и не глух.

— Нет, хоть все это мне теперь тоже представляется довольно странным, однако не хотите же вы сказать, что здесь есть какой-то умысел, какой-то заговор?

— О, молодой мой друг, если бы я усмотрел в этом заговор, то мы бы с тобой сейчас не разговаривали! — повысил голос Фейли и осекся. — В домах предателей я редко ночую. Я бы уже был далеко и беседовал вовсе не с тобой. А потому меня сейчас еще больше интересует, знает ли о том, что произошло на нашей заставе, сам Ракли. Как ты полагаешь, с башен его-то каменного замка лес виден куда лучше, чем с наших, деревянных?

— Вы думаете…

— В том, что я думаю, пока нет никакого смысла. Если Тулли знал, что случилось, зачем ему было делать вид, что он удивлен нашему рассказу? Если Ракли долгие годы сражается с шеважа, почему его отборные воины не встретились нам по дороге сюда? Будь я на его месте, то первым делом снарядил бы войско, чтобы разведать, в чем дело, и помочь пострадавшим.

— Мне кажется, вы спешите с выводами, — сказал Хейзит, поразмыслив и снова повернувшись лицом к дыре. — Мы же не знаем, что предпринял Ракли, если ему успели донести о пожаре.

— Но согласись, что прошло уже без малого два дня. Или даже три, поскольку я сбился со счета. Мы шли сюда почти по прямой дороге и все равно никакой армии не видели. Я немного знаком с Локланом и уверен, что уж он-то наверняка повернул бы с полпути, чтобы возглавить карательный отряд.

— И все же я бы на вашем месте лег сейчас спать, — удивился собственному спокойствию Хейзит. — Тулли, я согласен, ведет себя странно, хотя ему можно при желании найти оправдания. А про Ракли я бы пока вообще не стал говорить, — буквально ощущая затылком ироничный взгляд собеседника, он добавил: — Ну сами посудите. Ракли мог все узнать и послать, как вы говорите, отряд для проверки. Но не большой, карательный, а маленький, разведывательный. Если это были лазутчики, им ничего не стоило проскользнуть мимо наших стоянок незамеченными, к примеру, под покровом ночи. А Тулли он вообще мог велеть держать язык за зубами.

После его слов воцарилось молчание.