Изумрудные глаза Будды - Мария Жукова-Гладкова

Вадим тоже раскрыл рот.

За Татьяной выбежала домработница с очень виноватым видом. Вообще все его подчиненные, остававшиеся в доме, выглядели не лучшим образом. Нет, они были целы и невредимы, только, судя по выражениям лиц, ожидали увольнения в самое ближайшее время.

Я бросилась к подруге и произнесла только одно слово:

– Кто?

– Вон его баба. – Татьяна кивнула на Вадима. – Это она по твою душу приходила, Юлька. Но ты не волнуйся, я за тебя хорошо постояла. – Татьяна посмотрела на Вадима. – У твоей красавицы сломаны обе ноги и одна рука, так что по подиуму она больше шляться не будет. И в конкурсах красоты участвовать тоже, – добавила подруга со змеиной улыбочкой. – Кстати, я думаю, что она наркоманка.

– Не может быть! – воскликнул Вадим. – У нее руки чистые!

– Колоться можно не только в локтевой сгиб. Под волосами в нижней затылочной области не очень-то и рассмотришь. Юлька в свое время меня просветила насчет мест уколов после съемок репортажей о наркоманах. Помнишь, Юля?

– Пройдемте в дом, – предложил Вадим ничего не выражающим тоном.

Он пропустил нас вперед, потом зашел сам, за ним последовала свита. Пашка присоединился к нашей компании за столом с разнообразными яствами. Вадим велел домработнице остаться. Надежда отправилась принимать ванну. Окунуться в теплую воду в нормальном доме ей хотелось гораздо больше, чем слушать про какую-то неизвестную бабу.

– Я не видела, как Анжелика заходила в дом, – грустно сообщила домработница. – Она была без машины.

– Как она сюда добралась без машины?! – рявкнул Вадим.

– Может, оставила на шоссе и прошла пешком? – высказала предположение домработница. – Ой, нет, конечно…

– А почему нет? – встряла я.

Вадим молчал. Домработница посмотрела на меня и сказала, что, во-первых, не может представить себе Анжелику, идущую пешком, во-вторых, на ее каблуках это просто невозможно. По мелким деталям интонации и выражению лица я догадалась, что домработница Анжелику недолюбливает.

Я, конечно, предполагала, что Вадим не ведет жизнь монаха, и сама не чуралась мужчин в период нашей разлуки, но почему-то я не ожидала, что у него есть постоянная женщина. Или просто мне хотелось так думать? Но узнавать о существовании соперницы всегда неприятно. А эта соперница явно готова за Вадима бороться. А я… Я не готова остаться в Сибири. Совместного будущего у нас нет. Возможны только короткие встречи. Хотя Вадим, конечно, классный мужик… Может, я дура, что не бросаю все ради него?

– Значит, кто-то ее подвез, – сделал вывод Вадим.

– Необязательно, – невозмутимо заметила Татьяна. – Ради мужика можно и самой сделать то, что никогда не делала раньше. В особенности ради такого, как ты, Вадим.

Я не думала, что Высоцкий способен краснеть. Но он покраснел! Татьяна же с невозмутимым видом принялась рассказывать.

– Она меня разбудила, иначе, конечно, я бы не допустила таких повреждений собственного организма. – Татьяна показала на место, где был вырван клок волос. – Если бы я уже бодрствовала… – Соседка плотоядно улыбнулась. – В общем, мы подрались, и я ей указала ее место.

– Почему никто не пытался оттащить Анжелику? – спросил Вадим.

– Э-э-э… – промычала домработница и посмотрела на Татьяну.

– Я велела не подходить, – заявила моя подруга. – Нужно же было девушку поучить уму-разуму. Ох, и крутая же у тебя лестница, Вадик! Я очень жалела только об одном: Пашки не было рядом с камерой. Я бы хотела иметь на память запись о своем боевом прошлом.

Чтобы сменить тему, я напомнила о своем желании переслать все наши с Пашкой записи в Питер и о Пашкином желании иметь личную камеру. Вадим окликнул кого-то из соратников, и тот сообщил, что снятое в губернаторском домике уже переправлено, а нас через два часа ждут в каком-то центре, название которого мне ничего не говорило. Оттуда перешлют сегодняшнюю съемку. Там также будет организована пресс-конференция для меня и оператора. Журналисты разнообразных изданий жаждут встречи с коллегами, некрологи о которых печатали, а телевизионщики хотят нас живыми заснять для народа.

Закончив трапезу, мы с Татьяной пошли наверх, в отведенную ей комнату. Пашка решил поспать.

– Ну? – спросила я у подруги.

– Светлана Николаевна – нормальная баба, – сказала Таня и пояснила: – Это домработница. Анжелика – сука редкостная. Какое-то время она тут жила, потом Вадим ее выгнал. Так что насчет этого можешь быть спокойна.

– Но иногда все-таки приглашал?

– Приглашал, – согласилась Татьяна. – И она сама себя приглашала и каждый раз забывала свои вещи, чтобы за ними потом вернуться. Видимо, таким образом она хотела приворожить Вадика, а он никак не привораживался.

– Приворожить? – поразилась я.

– Так домработница сказала. И еще она сказала, что местные ворожеи на Анжелике здорово обогатились. А судя по тому, что она сегодня тут орала, ей в конце концов заявили, что у тебя более сильная магия и ее не перебить. Тебя какой-то питерский экстрасенс – она даже называла кто, только я забыла – закрыл специальным экраном, чтобы никакие отрицательные воздействия не распространялись. Ведь ты же у нас постоянно на людях, вот чтоб не сглазили, тебя и защитили.

– Хорошо бы… – мечтательно вздохнула я.

– А то, что ты после падения самолета выжила, как раз и доказывает существование магического экрана. Вот Анжелика и решила лично попробовать его пробить.

По словам домработницы, Татьяна оказалась в спальне, в которой какое-то время в прошлом проживала Анжелика.

– А она не с Вадиком в одной комнате спала? – радостно воскликнула я.

– С Вадиком в его комнате ни одна баба никогда не жила, насколько известно Светлане Николаевне, а она у него уже более десяти лет трудится, из дома в дом переезжает. Вадик у нас шибко независимый и любит спать один. Бабы у него только для удовлетворения естественных потребностей организма. Он считает, что привязанность к женщине – это слабость.

– Что-то я не помню, чтобы он у меня дома долго спал один, хотя ему и было предоставлено отдельное место, – хмыкнула я, потом лукаво посмотрела на Татьяну. – Может, мне к нему сейчас наведаться? Говорят, женщина после секса лучше выглядит? А у меня пресс-конференция с коллегами…

Татьяна поинтересовалась, что было ночью. Я пояснила.

– Бедный Вадик! – хмыкнула подруга. – Такой облом!

– А где тут располагаются царские покои? Ты выяснила?

– Я тут все выяснила, – ответила Татьяна и дала мне четкие указания.

На всякий случай я постучалась и услышала в ответ какое-то бурчание. После этого толкнула дверь и вошла. Вадик стоял у окна и разговаривал по телефону, мне кивнул на кресло перед небольшим столиком, на котором стояла открытая бутылка коньяка и один бокал. В виде закуски предлагались орешки и лимон. Я взяла кусочек лимона без коньяка.

Вадим явно был недоволен теми, с кем разговаривал. Они плохо выполнили какую-то работу, и следующую им предстояло выполнить бесплатно. Он кричал, что нужно было все проверить и «у них» для этого имелось достаточно времени. Они что, нажрались, как обычно?

Я не помнила, чтобы в Питере он с кем-то разговаривал так эмоционально, даже когда они ругались с Татьяной.

Вскоре Вадим разговор закончил и сообщил мне, что к Артуру Небосклонову прибыл новый продюсер со своим композитором, спас его от поклонниц и сейчас они заперлись в комнате. Еду заказали прямо в номер. Поклонницы осаждают стены гостиницы. Директор гостиницы уже вызвал на подмогу ОМОН.

Я закатила глаза.

– Вечером гостей будем принимать, – продолжал Вадим. – Ивана Захаровича и других серьезных людей, которых давно не видели. Все подъедут как раз после твоей пресс-конференции. А завтра тебе, милая, предстоит с ментами общаться. Из вашего управления летят, и из питерской ФСБ, и наши тут тоже горят желанием с тобой побеседовать. Так что давай-ка еще разок обсудим, что ты кому скажешь, а ты уж сама Пашку и Татьяну проинструктируй.

– Пашка всем скажет, что постоянно был пьян, – хмыкнула я. – Поэтому ничего не знает или просто не помнит.

– Ему поверят? – удивился Вадим.

– Наши – да. Они с ним не первый год знакомы. Тем более в управлении половина сотрудников – его собутыльники.

– Но в нашем…

– А он и с вашими выпьет, и пусть они попробуют его трезвым застать. Насчет Татьяны можешь не волноваться. Надьку проинструктируй. Я уверена, что она скажет, что нужно. Олег Владимирович невменяем, более того, всем свои стихи читает, и этот словесно-стихотворный понос не остановить ни одному следователю. Пилот на самом деле ничего не видел. С Арсением пусть твои ребята поговорят, когда в чувство придет. Он, по-моему, нормальный мужик. Продюсер Александр Каренович… А всплывет ли он еще когда-нибудь и где-нибудь? Мы ведь даже точно не знаем, жив он или мертв. Некто Карл? Пойди найди его. И кто из белых способен точно опознать негра? По-моему, есть только одна проблема – Артур. С другой стороны, если он один будет говорить белое, а мы, все остальные, – черное, то кому поверят органы? Можно еще все свалить на его личную нелюбовь ко мне. И что он скажет такого, что может пойти тебе во вред? Ведь люди, которые тебя интересовали, мертвы, и ты сам дал мне разрешение на то, чтобы указать органам дорогу к губернаторскому домику.