Мастер перехвата - Альберт Байкалов

– Насколько мне известно, он сейчас в Чечне, – ошарашил Гази. – Мне он говорил, будто бы собирается потребовать за ученых выкуп аж у самого президента. Но я ему не поверил. А потом убедился, что он врет.

– Каким образом и что он скрывал? – насторожился Джин.

– Он приказал по первой команде убить заложников, включая ребенка, – Гази выдержал паузу, давая переварить услышанное, потом добавил: – Теперь сами думайте…

– А чего тут думать? – хмыкнул Джин. – Если он собирается получить за ученых выкуп, то зачем убивать их родственников?

– Дело вовсе не в этом, заложники ему нужны, чтобы ученые выполняли его требования. Каждый день вечером он разрешает говорить им с женой и дочерью. Почему? – он выдержал паузу, давая возможность Джину самому ответить на этот вопрос, но, не дождавшись, сам закончил мысль: – Они находятся в дороге. Зачем, чтобы получить за них деньги, куда-то увозить? Можно спрятать в любой деревне. Никто не найдет. Надежней будет.

– Значит, деньги ему не нужны? – насторожился Джин.

– Нет, ему нужны эти люди для другого, – Гази наклонился вперед: – Может, он решил делать атомную бомбу?

– Сомневаюсь, – задумчиво проговорил Джин. – Значит, ты точно не знаешь, куда он держит путь?

– Нет, – покачал головой Гази.

– Он общается с тобой?

– Дома спутниковый телефон. С него я могу ему звонить.

Это известие обрадовало Антона. Теперь не составит труда установить частоту, на которой работает телефон Умалата. В то же время стало ясно, что Гази использовался им втемную. Больше бандит спецназовцам был не нужен. Антон посмотрел на другую сторону дороги, где в машине сидел Линев, и потер мочку левого уха. Это было сигналом, что Гази можно арестовывать. Сейчас, после того как они высадят его у дома, находящаяся в подъезде группа захвата наденет на него наручники. Конечно, Гази еще много чего не рассказал. Но это уже не входит в компетенцию ГРУ. Дальше с ним будут работать правоохранительные органы. По плану Линева на все время следствия чеченцу будет внушаться, что его сдал Монгол.

Умалат с утра чувствовал себя разбитым. Виной тому плохой сон и скверные мысли. Накануне он принял решение уходить и сказал об этом Мажиду. Толчком к этому послужил звонок Муджава Акима. Турок намекнул, что уже давно все готово для осуществления основной фазы операции. Это означало, что он находится в Баку, куда прилетели и представители разведки Грузии, которые будут осуществлять задержание и вывоз ученых в Тбилиси. Разработанный в недрах британской разведки план провокации был прост: грузинским спецслужбам, имеющим в России хорошо организованную агентурную сеть, удалось узнать о решении руководства этой страны в нарушение конвенции о нераспространении оружия массового поражения оказать Ирану помощь в создании ядерного устройства. Результатом закулисных переговоров стала попытка отправки в Тегеран двух крупнейших специалистов в этой области. Всплывшие в процессе скандала факты похищения родственников ученых было решено свалить на российские спецслужбы. Якобы Беляков и Галкин, осознавая масштабы возможных последствий, отказывались участвовать в данном мероприятии, пока не были поставлены перед фактом угрозы жизни их близким.

Теперь надо решить вопрос с Ибрагимом. Оставлять этому человеку жизнь Умалат не собирался по двум причинам: он может стать инициатором разыскных мероприятий, направленных непосредственно на Умалата. Конечно, его ищут. Но поиск затянулся в хронический, вялотекущий процесс, что дало ему возможность беспрепятственно, лишь поменяв документы, воспользоваться услугами «Аэрофлота». Ко всему, Ибрагим видел в лицо Галкина. Стоит спецслужбам на фоне шумихи, которая в ближайшее время неизбежно поднимется, копнуть поглубже, и возникнет казус, физик-ядерщик, который якобы был направлен русскими для помощи Ирану, сопровождался одним из ярых борцов за независимость Ичкерии. Ранение Монгола и состояние Галкина даст повод опровергнуть информацию, которую намеревается предоставить Запад прессе. Ведь даже несведущему в таких вопросах человеку станет ясно, что это просто-напросто обыкновенная провокация.

Галкин чувствовал себя хорошо. Он два дня подряд по утрам делал легкую зарядку, открывал окно и проветривал комнату.

Весь день Умалат не находил себе места. Время тянулось медленно. Осмотрев после обеда рану, Ибрагим не стал накладывать ему повязку, ограничившись пластырем. Доктор так же остался доволен осмотром Галкина.

Раздались шаги, и в комнату вошел сын Ибрагима Фарух. Он принес чайник и тазик. Сполоснув руки и помяв висевшее на плече подростка полотенце, Умалат выключил телевизор. Фарух поставил между топчаном и кроватью невысокий столик, который убирали после каждого приема пищи к окну, и вышел. Вскоре мальчишка накрыл стол. На ужин было мясо под чесночным соусом, домашняя лапша, сыр и зелень. Умалат разорвал на несколько частей лепешку и принялся за еду. Неожиданно он заметил, что Галкин чем-то сильно взволнован.

– Почему у тебя руки трясутся? – сглотнув мясо, спросил он. – Ты что-то украл?

– Нет, – глаза Галкина забегали. Это насторожило Умалата еще больше.

– Что дочь говорит?

– Как всегда. Кормят нормально. Только на улицу не выпускают.

– Скоро их совсем отпустят. – Умалат сунул в рот пучок зелени и стал жевать.

– Дай-то бог, – кивнул Галкин.

– Если сейчас придется идти, ты сможешь? – как бы невзначай спросил Умалат.

Галкин едва не подавился. Он отложил ложку в сторону, кашлянул в кулак и категорично покачал головой:

– Нет, еще голова кружится, слабость…

– Что-то ты темнишь, Галкин, – Умалат пристально посмотрел на него.

Ученый неожиданно отвел взгляд в сторону и встал:

– Приятного аппетита…

– Куда пошел? Чай еще не пил.

– Не хочу.

– Просто посиди со мной.

Было ясно, Галкин очень не хочет идти. Любой бы на его месте без радости воспринял это известие. Однако реакция ученого оказалась чересчур бурной. Конечно, с одной стороны, его можно понять. Однако с другой стороны, ученый не должен забывать, что от того, насколько быстрее они придут к цели, зависит положение оставшихся в Новоланске родственников. Сейчас же Умалату показалось, что Галкина охватило отчаяние. Он походил на тонущего человека, которому сначала дали спасательный круг, а потом отобрали.

Неожиданно Галкин умоляюще посмотрел на Умалата.

– Может, еще пару дней полечимся? Я боюсь снова вас подвести. Ведь если что случится, вы обязательно отыграетесь на дочери и внуке.

– Зачем так говоришь? – прищурился Умалат. В этот момент он неожиданно снова вспомнил состоявшийся накануне диалог Галкина с дочерью и поймал себя на мысли, что ученый говорил в несвойственной ему манере. Обычно он забрасывал дочь вопросами, просил на секунду дать трубку внуку. Однако на этот раз, сразу после приветствия, он напомнил ей насчет номера, который обещал дать, и продиктовал цифры. Умалат попытался восстановить их в голове. К своему удивлению, он вспомнил первые четыре, и его тут же бросило в жар. Он знал номера операторов сотовой связи Новоланска, так же как Москвы и регионов, в которых приходилось работать. Еще не веря первым пришедшим на ум мыслям, он с трудом доел лапшу, утер лежащим на столе полотенцем руки и стал ждать, когда принесут чай. Двери открылись, и в комнату вновь вошел сын Ибрагима. Парень разлил по чашкам ароматный напиток, собрал тарелки и едва хотел выйти, как Умалат остановил его:

– Принеси мне листок и карандаш.

– Хорошо, – кивнул подросток.

Через пару минут, устроившись за письменным столом, Умалат без труда восстановил на листочке русский алфавит. Он не знал его со школы, а выучил после того, как возникла необходимость использования кодировочных таблиц. Умалат лично разработал немало способов передачи нужной информации по радио и телефону. В случае с Галкиным доступен только один, это обозначить порядковый номер буквы в строке алфавита. Через некоторое время на листке появились первые буквы, которые сложились в слово: «Чечн». Он обернулся к Галкину:

– Назови мне номер телефона, который ты продиктовал вчера дочери.

– Зачем? Хотите позвонить и проверить?

– Нет, есть желание узнать, что ты сообщил…

– Как? Я… Пожалуйста, – Галкин сел, вытер ладошкой лоб и продиктовал совершенно другие цифры.

– Быстро сориентировался. Только я запомнил первые четыре. Они не такие. Каждая соответствует определенной букве, и в сумме они сложились в слово Чечня. Второе наверняка Шатой. Так ты сообщил, где находишься!

В тот же миг Умалата словно пронзило током. Если дочь свободно объяснила отцу, как проделать этот фокус, значит, рядом с ней не было человека Князя, который должен контролировать разговор. Выходит, ее освободили, и теперь ФСБ включилось в игру!