Обречены и одиноки - Александра Салиева

Бездна! У него еще хватает совести что-то объяснять мне?!

Подумаю об этом после. Сейчас важен только один человек.

– Кир, – взмолилась я.

Слезы застилали глаза. Они текли по щекам. Соленая влага падала вниз и капала на кожу с бронзовым оттенком. Только это не помогало никак.

– Кир. Прошу тебя. Пожалуйста. Кир, – умоляла снова и снова.

– Все что ты сейчас чувствуешь, лишь воздействие артефакта, – снова заговорил Арханиэлиус, сжимая пальцы на моем плече сильнее. – Это пройдет. Скоро. Оставь его. Прайм мертв.

– Он не может умереть, – пытаясь сохранять тон ровным, произнесла негромко. – И тебе не понять никогда, что я чувствую. Уйди, пока сама не убила тебя.

Рука кесаря дрогнула и освободила меня от прикосновения. Мужчина отошел на два шага назад, чтобы просто сесть на песок.

– Первый и единственный закон Алнаира гласит, что каждый, кто посмеет посягнуть на правление Прайма Кириниона, будет казнен, – заговорил снова убийца моего недолгого счастья. – Только кровь смоет посягательство на отбывание наказания в закрытом измерении падшего Паладина. Такова воля Создателя. Ты права, Лилит. Прайма убить нельзя. Падшего Паладина можно.

Значит, все дело в клинке, мать его… через Бездну!

Мне понадобилось приложить много усилий, чтобы вытащить объятый фиолетовым пламенем меч из груди Кириниона. Архимаг Ашерро лишь грустно улыбался, наблюдая за мной, и не предпринимал попыток к вмешательству. Лезвие осталось лежать на песке, а кровь не хлынула из раны Прайма. Это плохо. Это совсем, совсем, совсем плохо!

Мои ладони дрожали, но все равно я положила их на лицо Прайма. И прильнула губами к его лбу… Не могу потерять его. Только не его. Я уже стольких потеряла. Он ведь обещал мне. Он не может вот так просто уйти.

– Дам тебе время, – услышала я снова голос кесаря. – До рассвета. Если ты так хочешь убедиться в моей правоте. После мы уйдем, Лилит. Вместе.

Я не слушала, что он говорит. Я верну Кира. И если надо, еще раз изменю целый мир ради своей цели. Буду сильной, потому что в слабости я лишь теряю тех, кто так дорог. Бездна! Что мне делать?!

– Кир. Вернись ко мне. Прошу, – попросила еще раз.

Где же эти Паладины, обеспечивающие порядок, когда они так нужны?!

Если архимаг земной стихии сказал правду, они просто обязаны помочь.

– Кир.

Снова прикоснулась к его лицу губами. Оно еще теплое. А значит, надежда еще не ушла. Она должна быть, ведь это единственное что у меня сейчас было.

Не знаю, сколько часов прошло. Я совсем одна. Без магии. Без сил. И без Кира. Мерзко ухмыляющийся архимаг Ашерро не считается. С ним разберусь потом. Когда будут силы. После того как верну своего Прайма.

– Знаю, что обещала тебе, – прошептала тому, кто уже не слышал меня. – Прости, но не могу иначе. Прости, Кир. Ты сам не оставил мне выбора, – еще раз бросила взгляд на сидящего архимага.

Он лишь с небрежным интересом смотрел на меня. Ни капли сожаления. Ни капли вины. Именно в этот момент в моей душе родилось новое чувство. Ненависть.

Говорят, от любви до ненависти… Что ж, я совершила этот шаг.

– Ba`ruch `ata Samael. Hanoun hamarbe lisloah, Amalek`, - произнесла как можно громче.

Результат прежний. Ничего. Даже чертов Ангел Смерти не желает мне помочь!

И печати нет. Я не могу заставить Самаэля явиться без нее по своей воле.

Пространство внезапно накрыло защитным контуром магии рода Ашерро. Архимаг лишь улыбнулся в очередной раз. Он преградил дорогу Амиту, широкими шагами приближающегося с другой стороны острова.

– Аэлин! – услышала я голос вольного децернента.

Все еще верный своему слову, маг пытался расплести преграду.

Знаю, что сможет. Вопрос только вот – когда. И ответ я знать не хотела.

– Рассвет скоро, Лилит, – напомнил кесарь.

– Катись в Бездну, – огрызнулась я.

Да, я злилась. В первую очередь на себя. Это ведь я виновата, в том, что случилось.

Артефакт, сплавленный из платины и золота, уколол холодом. Он подсказал мне, что делать. Ну, конечно – кинжал все еще при мне! Серебряная рукоять сжалась в моей ладони, и я последний раз посмотрела на того, чьи глаза были закрыты.

– Аэлин! Тебе нельзя! – кричал Амит.

Знаю, он хотел бы мне помешать, если бы мог. Власть Прайма Кириниона действует даже тогда, когда его самого уже нет.

– В этот раз ты точно перегоришь, Лилит, – подметил Арх скучающим тоном. – Хотя так даже лучше. Мне же легче будет. Тебе помочь? – явно издевался он.

Арханиэлиус, как и Амит явно решил, что я буду призывать силу с помощью своей крови. Но ведь это никак не поможет. Мне нужно что-то гораздо сильней и эффективней. И способ остался только один. Единственный способ для действительно единственного важного мне мужчины… Закрыла глаза, чтобы было не так страшно.

– Если ты хочешь получить обещанное, ты придешь, отродье Сумрака, – сказала вслух в никуда. – Ba`ruch `ata Samael. Ba`ruch `ata.

Тот, к кому я обращаюсь, услышит в любом случае.

Один решительный взмах в воздухе, отводящий руку, держащую кинжал в сторону. Одно резкое движение вниз. Еще один вздох и острие серебряного кинжала вонзается мне прямо сердце… Теперь-то уж Ангел Смерти придет в любом случае.

Окружающий мир в который раз стал черно-белым. Теперь уже по моей воле. Серое туманное марево наполнило все вокруг и постепенно окружило меня. Мрак…

Глава 20

Грань бытия

– САМАЭЛЬ!!!

Не отвечает, Зараза.

Серый туман клочками вился под ногами и перекатывался прямо сквозь меня. Жуткая тишина. Даже эха после моего зова нет. Как нет и границ этому миру.

Оказывается, не так страшно умирать, как то, что ждет после.

– Ну и дура же ты, Аэлин! – сказала сама себе, опускаясь на колени. – Самаэль!

Слезы наполняли глаза… С горечью осознала, что назвала себя вторым именем. Уже привыкла к нему, да и не кажется оно теперь таким ненавистным, как раньше. Соленая влага скатывалась и скатывалась с ресниц, обжигая, словно сердце самой преисподней. Ноги сами собой ослабели, и мне пришлось опуститься вниз. Закрыла лицо руками, размазывая ненавистный поток.

Зачем плакать, если легче от этого не станет?

Уж лучше бы меня отправили в Геенну Огненную – там хотя бы компания знакомая нашлась, а тут… Да, видимо это и есть мой персональный ад – то чего я боялась больше всего, то, отчего убегала всю свою жизнь и то, что настигло теперь, когда бессильна что-либо исправить. Грани и одиночество.

– Самаэль! – позвала снова вслух. – Самаэль, сумрачный сын! Покажись!

Чего уж стесняться, все равно, если все так и останется, очень скоро сойду с ума.

Десятки мыслей сновали в голове, цепляясь друг за друга, смешиваясь и поглощая здравый рассудок. Грани уже видимо начали свою работу. Погрузившись в собственные раздумья, не сразу заметила легкое тиканье часов, где-то совсем рядом, хоть и недостижимо.

– Он не придет, Аэлин, – возник в мыслях тихий вкрадчивый мужской голос.

Сердце наполнилось надеждой.

– Кир? – обернулась, но вокруг лишь пустота. – Кир! – позвала еще раз.

Больше никто не отвечал… Ну, вот, я снова плачу. И голос, видимо, мне лишь показался. Вторая стадия шизофрении, она, знаете ли, такая. Наверное.

– Кир, – уже не звала, просто произнесла вслух.

Хотелось зацепиться за что-то, что помогло бы не впасть в забвение, которое очень скоро наступит. Одинокие, обреченные, не способные ни на что, кроме бессмысленного бытия – именно за этим приговаривают к вечному существованию в гранях.

– Ну, вот когда ты признала, что тоже не очень дееспособна, теперь развода точно не будет, Аэлин, – раздалось в моем разуме вновь.

Подозрения о том, что точно спятила, уже довольно прочно укрепились, поэтому решила предварительно проверить.

– Что, брачная клятва правителя Алнаира настолько сильна и безгранична, что распространяется и на существование после смерти, да Прайм Киринион? – поинтересовалась вслух, не забывая вложить побольше сарказма, и скрестила руки на груди, чтобы казаться хоть немного достойнее, чем есть.

Встать с коленей-то я забыла.

– Аэлин, – ответил тихий вкрадчивый и очень укоризненный тон.

– Или мы уже не женаты теперь, а ты тут специально, чтобы мучилась еще больше?

Неважно, что он ответит. Только ответил бы, и я вновь услышала такой нужный мне голос. Все как всегда – чем больше его злю, тем легче становится. По крайней мере, это позволяло не думать сейчас о том, что мы оба оказались здесь по моей глупости.

– Аэлин! – укора теперь меньше, а вот возмущения через край.

И вот зачем я подумала о том, что сделала?

Чувство вины все равно охватило душу и горькой желчью разлилось по сознанию.

– Он убил тебя. Из-за меня. Я не знала что делать… Прости.

– Тебя сейчас это волнует?! – послужила ответом целая волна раздражения.