Америка против России - Валентин Катасонов

Понятно, что в подобных ситуациях удар наносится не только по компаниям, работающим в России, но рикошетом достанется и российским чиновникам. Можно не сомневаться, что российские чиновники — фигуранты таких историй — попадут в «черный» список, который сегодня легализован в США. Летом этого года Конгресс США принял так называемый «Закон Магницкого», который предусматривает запрет на въезд в США российских чи-новников-коррупционеров, включенных в специальный список. А также членов их семей. Плюс к этому накладывается арест на банковские счета и иное имущество указанных граждан. Можно ожидать хорошего синергетического эффекта от действия Закона Додда-Франка и «Закона Магницкого»: власти США в лице сотрудников действующих в России и США компаний получают добровольных информаторов, сигнализирующих о коррупционных сделках с участием российских чиновников.

Есть еще один неприятный для «несуверенного» российского бизнеса момент. Россия только что (10 июля с.г.) ратифицировала протокол о присоединении к Всемирной торговой организации. Любые нарушения правил ВТО «несуверенными» компаниями, работающими в России, могут стать немедленно известными в Вашингтоне. Получит, например, наш металлургический гигант «Мечел» государственную субсидию для поддержки своих позиций на рынке. Даже если этот факт не афишировать и даже если его держать в тайне, он через информатора все равно станет тут же известен в американской Комиссии по ценным бумагам и биржам США. А что известно КЦББ, то сразу же станет известно и ВТО. И придется нашей металлургической компании платить штраф — причем сразу в два адреса: в федеральный бюджет США и в ВТО.

Известно, что иногда войну выигрывает та сторона, у которой лучше налажена разведка. Так вот Америка принятием Закона Додда-Франка создала еще одну агентурную разведывательную сеть по всему миру, в том числе в России. Центральной резидентурой этой сети выступает Комиссия по ценным бумагам и биржам США.

Американский опыт доносительства и российские традиции

Не исключено, что некоторые читатели данной статьи найдут в доносительстве (в том числе финансовом) свои плюсы. Иные российские авторы просто очарованы американской системой доносительства и предлагают изучать и использовать опыт США на российской почве. Например, для того, чтобы бороться за повышение собираемости налогов. А также для борьбы с коррупцией, казнокрадством, терроризмом, наркобизнесом, отмыванием «грязных» денег и т. п. Одновременно активно рекомендуется культивировать внутрифирменное доносительство как важный элемент новой корпоративной культуры (см., например: В. Бадакирев. Стукачество или информирование? // PR-Диалог, № 3, 2004; Д.И. Черкаев. Доносительство и сигнализирование: зло или благо для российских компаний? // Акционерное общество, № 3, 2006).

Лично мне близка иная позиция, которая изложена одним автором в «живом журнале»: «Что на самом деле опасно, так это тенденция стукачества в обществе. Раньше, в любом здоровом обществе, люди старались не докладывать об увиденном, а решали проблемы самостоятельно. Все понимали опасность, свойственную обществу осведомителей, в котором люди доносят не из заботы о безопасности, а скорее из соображений выгоды — социальной, финансовой и, чаще всего, психологической: из-за почти павловской нужды быть вознаграждённым за послушание главенствующей тенденции, за послушание «власти». Это со временем создаёт подконтрольное общество, в котором граждане охотно чувствуют себя вправе регулировать поступки и мысли других» (http:// magnison.livejournal.com/13051.html)

У нас, к сожалению, не изжита мода «заимствовать» западный опыт, не понимая, что в России — иная культура. В области создания сети доносителей попытки наших ведомств оканчивались почти нулевым результатом. Кое-где в регионах были попытки создавать фонды для материального поощрения информационных «помощников» милиции. Еще сравнительно недавно, в 2009–2010 гг. существовала мода на приказы, регламентирующие процедуру доноса. Тогда большая часть министерств и ведомств приняла правила борьбы с внутрисистемной коррупцией. В течение суток должны уведомлять начальство о попытках склонить их к получению взятки все российские милиционеры (полицейские), прокуроры, сотрудники Министерства промышленности и торговли, налоговики, таможенники, чиновники министерства финансов… Занимавший тогда пост мэра Москвы Юрий Лужков предложил создать специальное подразделение, куда чиновники должны будут сообщать о предложенных им взятках в письменном виде. Аналогичные решения приняли руководители ряда регионов. Никаких признаков действенности принятых мер с тех пор так и не обнаружилось. Многие говорят, что причина низкой действенности — в отсутствии гарантий безопасности для информаторов. Спорить с этим аргументом не буду. Но и сбрасывать со счетов генетически запрограммированное отвращение русского человека к доносительству нельзя.

Я уже в начале статьи сказал, что доносительство в Америке — признак доблести, доносчик не только не испытывает моральных мучений, но, наоборот, начинает чувствовать себя героем. Игорь Симоненко в своих эмигрантских впечатлениях об Америке пишет: «Мало того, стукачи здесь — народные герои. Взять, к примеру, Уна Бомбера, известного террориста и психопата. На протяжении нескольких лет он был неуловим, пока за него не назначили награду в несколько сот тысяч долларов. Сдали в первый же день. И кто сдал? Его родной брат. Стал героем. Американского Павлика Морозова показывали по национальному телевидению и печатали интервью во всех ведущих газетах» (Константин Симоненко. Непутевые заметки о США // Интернет, 2005). Думаю, что даже если что-то похожее могло произойти в России, то наш отечественный информатор вряд ли захотел бы красоваться на экране телевизора. Наше общество, сильно деградировавшее за последние годы, тем не менее, вряд ли восприняло бы такого информатора как «героя».

Уже в самом конце президентства Дмитрий Медведев (март 2012 г.) в 1001-й раз в своем блоге обсуждал «вечный» вопрос о борьбе с коррупцией. Кто-то из его корреспондентов предложил для решения этой проблемы использовать апробированный в Америке инструмент платного доносительства. Его реакцией на данное предложение была следующая запись: «Почти библейская тема — можно ли «стучать» за деньги, хорошо это или плохо, как нужно «стучать» — громко или потише? Вы знаете, у меня нет ответа на этот вопрос». Далее Медведев добавил, что у него, как у любого человека, идея доноса за деньги «вызывает скорее вначале чувство отвращения».

Может быть, какие-то плюсы доносительства есть, спорить не буду. Какие-то механизмы информирования властей о серьезных угрозах для государства и общества должны существовать. Например, без агентурных сетей трудно себе представить эффективную работу разведки, контрразведки, полицейских подразделений по борьбе с организованной преступностью, оперативных служб по борьбе с наркомафией и т. п. Но информирование в таких случаях должно строиться преимущественно на чувстве гражданского долга и патриотизма. Материальная мотивация никогда не должна оказываться доминирующей. Иначе деньги как ржавчина начнут разъедать государственный механизм обеспечения общественной безопасности. У нас уже были зафиксированы случаи, когда милиция в регионах при выдаче «премиальных» информаторам требовала от них «отката» в виде части вознаграждения. Слава Богу, такие случаи единичны.

Что касается культивирования доносительства в трудовых коллективах, в кругу друзей и соседей, то это — крайне опасная вещь. И уж совсем омерзительная, когда речь идет о родственниках и членах семьи. Как нас не убеждали в советское время, что Павлик Морозов — положительный образ, а его отец — «враг народа», мы этого понять не смогли. Опасность доносительства возрастает на порядок, когда оно становится платным. Это — феномен другой, американской культуры, где товарно-денежный характер человеческих отношений является вполне естественным. У наших людей, даже неверующих, при упоминании платного доносительства в памяти почему-то всплывает образ Иуды с его тридцатью сребрениками.

На Руси говаривали: «Что русскому человеку хорошо, то немцу смерть». И наоборот. Только сегодня вместо «немец» следовало бы говорить: «американец». Впрочем, я не уверен, что платное доносительство хорошо и для американца. Особенно в долгосрочной перспективе.

Я уже сказал в начале статьи, что доносительство старо как мир. Позволю себе процитировать историка И. Свенцицкую: «Доносы и доносчики существовали, по-види-мому, во все времена, с тех пор как возникли государства и судебная власть. В Греции, где не было общественных обвинителей, доносчик — он назывался сикофантом — мог возбудить дело в суде по различным обвинениям, если проступок наносил ущерб полису (например, по обвинению в контрабанде). Если он выигрывал дело, то получал определенное вознаграждение. Сикофанты были профессионалами, причем профессия могла переходить по наследству: в «Птицах» Аристофана доносчик говорит, что его прадед, дед и отец тоже были доносчиками. Но это была неуважаемая профессия. В тех же «Птицах» герой советует доносчику заняться честным трудом (курсив мой — В.К.)» (И. Свенцицкая. Доносчик и философ. (Римская империя 1-11 в.). // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. Вып. 5. — М.: ОГИ, 2003, с.77).