Небесные Посредники. Иудейские Истоки Ранней Христологии - Сборник статей

Несмотря на эти различия, оба персонажа следуют общей модели: образцовая жизнь, вознесение на небеса, возвышение и принятие божественных качеств. Но есть два фундаментальных различия, знаменующих разные курсы, которыми шли иудаизм и христианство. Ниже мы остановимся на одном из таких различий: предсуществовании. Важность этого различия коренится в божественности, которой отмечен каждый из персонажей, а в конечном счете – в том способе, каким верующий должен вступать в отношение с ними. Само же это отношение обуславливает второе различие: быть или не быть объектом поклонения.

3.1. Предсуществование Еноха-Метатрона и Иисуса

В енохической Книге образов главный герой, поднимаясь на небеса, созерцает почти божественную фигуру Сына Человеческого, восседающего на престоле славы. Описание Сына Человеческого, как мы видели в предыдущем разделе, весьма внушительно. В кульминационный момент архангел приветствовал героя и сказал ему: «Ты Сын Человеческий, рожденный для праведности, и праведность пребывает над тобой, и праведность Главы Дней не покинет тебя» (1 Енох 71:14). Другими словами. Енох и есть Сын Человеческий. Это особенно любопытно потому, что это означает, что земной Енох и Енох-Сын Человеческий встретились лицом к лицу. Они сосуществуют в одно и то же время. Эта идея небесного партнера с необходимостью приводит нас к утверждению о его предсуществовании. Сын Человеческий существовал еще до того, как Енох поднялся на небо и превратился в это высшее небесное существо. Фактически в той же книге говорится, что «прежде сотворения солнца и знамений, прежде создания звезд небесных, Имя Его было наречено пред Господом» (1 Енох 48:3). Таким образом, идея предсуществования небесных существ, соотнесенных с их земными партнерами, явно укоренена в иудаизме.

В такой перспективе мы понимаем предсуществование Иисуса, который, согласно гимну Послания к филиппийцам, был «образом Божиим» (Флп. 2:6), прежде чем принял «образ раба, сделавшись подобным человекам» (Флп. 2:7). После этого, как мы уже знаем, «Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени» (Флп. 2:8), то есть наделил Его достоинством царя и первосвященника. Можно упомянуть также первый стих Евангелия Иоанна, где обнаруживается, с одной стороны, идея связи между Словом и Богом (ό λόγος ήν πρός τόν θεόν), а с другой стороны, тождество того и другого (θεός ήν ό λόγος). Это отношение общения и тождества имеет изначальный характер (Έν άρχή ήν ό λόγος – «В начале было Слово»). Хотя мы можем утверждать, что в обеих традициях, енохической и христианской, принимается предсуществование героя, имеются, тем не менее, и важные различия.

В енохических традициях, позднейших по отношению к Книге образов, особенно во Второй и Третьей книгах Еноха, различима ясная тенденция к тому, чтобы акцентировать, несмотря на впечатляющее возвышение Еноха в царское и священническое достоинство, тварность героя, которого нельзя путать с Богом. Например, в позднейшей Третьей книге Еноха содержится повествование об Ахере, который, поднявшись на небеса и приблизившись к престолу Метатрона, спутал его с Богом и воскликнул: «Вот, на небе две Власти!» После чего явился ангел Анафиэль и усмирил Метатрона семьюдесятью ударами огненных плетей, чтобы показать Ахеру, что Метатрон остается подчиненным Богу (3 Енох 16; см. также в. Хаг. 15а). Вспомним и о том, что одним из наиболее употребительных титулов при описании Метатрона был титул «Отрок» – именно потому, что он младший из ангелов небесных. Несмотря на возвышение, он никогда не переставал быть сыном Иареда, своего земного отца (3 Енох 4:1–10). Иначе говоря, енохические традиции подчеркивали, что первосвященнические черты были приняты Енохом только после его возвышения. Здесь отстаивается абсолютная трансцендентность Единственного Бога.

Иначе обстоит дело в христианских традициях, которые изначально гораздо более неоднозначно высказывались о предсуществовании Иисуса. Действительно, божественные черты Иисуса объясняются, прежде всего, через традиции мудрости. В силу этого Он отождествляется с космическими фигурами Логоса-Премудрости (Пс. 33:6; Прит. 6:7-30; Прем. 9:18; Сир. 24:9; 43:26). Например, в 1 Кор. 8:6 апостол утверждает, что «у нас один Бог Отец, из Которого (δι’ ού) все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым (δι’ αύτοΰ) все, и мы Им» (1 Кор. 8:6). Посредническая роль Иисуса в творении – та же самая, какую играла Премудрость, согласно различным текстам (Прем. 1:6; 7:22–27; 9:17). Эта тенденция становилась все более явной вплоть до Никейского собора, когда нетварная природа Иисуса получила формальное признание. Согласно соборному определению, веруем в Иисуса, рожденного «из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу» (homoousios tou Patrou). Это может означать только одно: верующий вступает в отношение с Иисусом как с божеством. Иисус стал видимым ликом Бога, но божественная природа у обоих одна. Когда христианин возносит свои молитвы, просьбы и благодарения Иисусу, он обращает их к самому Богу. Этого никогда нельзя было бы сказать о Енохе-Метатроне, или о Сыне Человеческом, который в основных линиях не нарушает единственности Бога, то есть строгого монотеизма. Христианская идея различных ипостасей в одной божественной сущности была бы непредставима в иудейской традиции. Так мы приходим ко второму фундаментальному различию между Енохом-Метатроном и Иисусом: как именно поклоняются не небе и на земле Еноху и Иисусу? Как верующий обращается к ним с мольбами и благодарениями, как он простирается перед ними?

3.2 Земное и небесное поклонение Еноху-Метатрону и Иисусу

Подлинная важность возвышения Еноха-Метатрона и Иисуса в царское и первосвященническое достоинство коренится в отношении, которое они устанавливают с верующими как их заступники пред Богом. Мы вступаем на почву, где продвигаться нелегко, потому что дошедшие до нас традиции опять-таки весьма несхожи. Начнем с того, что намеки на небесное поклонение Еноху-Метатрону вследствие его преображения в первосвященника в действительности – редкие и поздние. В 3 Енох 4:9 описывается, как ангелы простираются перед Енохом-Метатроном, восклицая: «Счастлив ты и счастливы твои родители, ибо Творец благоволит к тебе». Это небесное восклицание означает признание того, что Метатрон – существо тварное. Далее в той же книге говорится, что небесные существа, увидев величие, славу и красоту его венца, пали ниц (3 Енох 14:5). Но даже если согласиться с тем, что ангелы поклонялись Метатрону, они никогда не поклонялись ему как Богу. Скорее здесь подчеркивается, что Енох-Метатрон исправляет судьбу первого Адама, которому некоторые ангелы отказались поклониться. Енох-Метатрон – не божественное существо, не Бог. Израиль верит лишь в одного всемогущего Бога Творца. И это несмотря на то, что ниже в том же источнике сказано: все небесные существа трепещут перед Енохом-Метатроном (3 Енох 14).

Иначе обстоит дело с Иисусом, пред которым с самого начала «преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних» (Флп. 10). Как здесь, так и в Послании к Евреям то же самое говорится об ангелах: они поклоняются Иисусу на небесах (Евр. 1:6). Еще более явно поклонение Ему в виде Агнца выражено в Откр. 5:8, когда Он взял книгу Откровения, и четыре хаййот и двадцать четыре старца пали пред Агнцем, воспев со всеми святыми и ангелами новую песнь в Его честь (5:8–11).

Но где различие более всего очевидно, так это в земном поклонении Иисусу и Еноху. В то время как первоначальное христианство рождается именно из опыта поклонения Иисусу как Господу (гимн из Послания к филиппийцам – ранний пример), не обнаруживается никаких признаков сект или групп, которые объединялись бы для поклонения Еноху-Метатрону. Правда, в Книге образов мы встречаем упоминание о Сыне Человеческом в связи с тем, что все народы «падут и поклонятся ему» (1 Енох 48:5). В 2 Енох тоже читаем, что до двух тысяч человек пришли с детьми, чтобы поклониться (строго говоря, не поклоняться) ему и поцеловать его. Но даже в этом примере человеческая природа Еноха легко распознается в восклицании, что Бог избрал его «превыше всех людей» (2 Енох 16:3). Приведенная ранее история Ахера, принявшего Метатрона за второе божество, – история, повлекшая за собой бичевание небесного первосвященника, – служит ясным предостережением против ереси двух властей на небе. Такое предостережение содержится также в Апокалипсисе Софонии, где герой путает ангела Еремиила с Богом, или в раввинистической литературе – например, в в. Хул. 40a. Несомненно, что само существование этих и других рассказов, следующих той же линии, свидетельствует о наличии в иудаизме тенденции к признанию второго божества и поклонению ему; но в целом преобладала неумолимая защита монотеизма, понятого как верховенство единственного Творца.