Дикий лес - Колин Мэлой

От этих слов весь тюремный отсек взорвался хохотом.

— Да-а-а, Кертис, — крикнул кто-то между приступами смеха. — Вы там, Снаружи, странный народ!

Кертис попытался перекричать хохот:

— Ребят, там имеется в виду машина! Название машины!

Но разбойники его не слушали. Отчаявшись, Кертис сам стал смеяться вместе с ними. Один из разбойников, Кормак, прокричал сквозь шум:

— Давай еще, Кертис! Еще какую-нибудь Внешнюю песенку!

Но прежде чем Кертис успел ответить, что сейчас очередь разбойников, снизу раздался громкий стук.

— Заткнитесь, подонки! — проорал голос. Это был надзиратель. Он стоял на полу пещеры, стуча своей гигантской связкой ключей по круглому, черному от сажи котлу. — Время жратвы!

В пещеру вошла группа из четырех солдат; двое несли деревянную жердь, на которой висел котел, еще двое встали на стражу у двери. Надзиратель подошел туда, где у стены стояла гигантская лестница, и взял такой же длинный шест, на который был примотан большой деревянный черпак.

— Готовь миски! — прогремела новая команда.

Узники заворчали и засуетились в своих решетчатых камерах, отчего клетки закружились и закачались, будто украшения на елке, которую потрясли. Темные от грязи руки просунулись между решетками, сжимая широкие оловянные миски. Кертис огляделся и только тогда заметил, что и в его клетке тоже есть миска, так что он взял ее и выставил сквозь прутья, как сделали его соседи. Надзиратель, опуская черпак в котел и аккуратно поднимая шест, наполнил одну за другой всю подставленную посуду. Немного варева пролилось на руку Кертиса, и он дернулся, ожидая, что будет горячо, но с разочарованием обнаружил, что бурда едва теплая.

Закончив, надзиратель поставил шест обратно на место (черпаком вниз, в самую грязь, против воли заметил Кертис) и велел солдатам уходить. Сам он тоже вышел из пещеры, но прежде повернулся и бросил своим пленникам саркастичное: “Приятного аппетита!”

Кертис заглянул в миску. “Жратва” представляла собой мутную похлебку, в которой плавала флотилия пищеобразных предметов. Кертис вынул пальцем один из них — это было похож на хрящ некоего неизвестного животного.

Шеймус из своей клетки сверху окликнул:

— Не разглядывай так внимательно! Просто закинь в рот.

Кертис отвел взгляд и зажмурился, а потом поднес миску ко рту и сделал порядочный глоток. Варево оказалось отвратительнее, чем все, что он когда-либо ел — а ему доводилось пробовать капустные листья, которые готовила его мать. Дело было даже не столько в самом вкусе, сколько в его ощутимом отсутствии — оно выдвигало на первый план ощущения, с какими кусочки того самого плавающего хряща и кто знает чего еще касались языка и неба. Кертис громко поперхнулся. Разбойники, которые, очевидно, ждали его реакции, захохотали.

— Привыкай, парень! — крикнул один.

— Это тебе не домашняя кухня, а, Внешний? — поддакнул другой.

— Буэ-э-э, — выдавил Кертис, ставя миску на пол клетки. — Что это за гадость?

— Беличьи мозги, голубиные лапки, скунсовы жилы, и все подается в полезной похлебке из прокисшего молока! — крикнул Ангус.

Койот Дмитрий не удержался и вмешался:

— Не так уж и плохо, я на котлопункте хуже жрал, поверьте!

Кертис покосился на остатки в миске.

— Пожалуй, перебьюсь, — сказал он, ни к кому не обращаясь. — Не очень-то я и голодный.

Он сел обратно к стенке и стал смотреть вниз, на пол пещеры, слушая жадное хлебание в соседних клетках. “Боже, избавь меня от того, — подумал он, — чтобы просидеть тут так долго, чтобы привыкнуть к этой дряни”.

К большому удивлению Кертиса, в его клетке вдруг раздался голос:

— Ты собираешься доедать?

Кертис подскочил, оглядывая клетку в поисках говорящего. В дальнем углу на задних лапках стояла большая жилистая крыса. Она облизывала морду и в предвкушении потирала длинные ладони.

— Ну так как?

— Ты кто? — потребовал ответ Кертис. — И что ты делаешь в моей клетке?

Шеймус крикнул сверху между глотками:

— Это Септимус. Септимус, познакомься, это Кертис, наш новый друг.

Кормак добавил:

— Он бездельник. Даже не заключенный. Болтается здесь по собственной воле.

Септимус театрально поклонился.

— Как поживаете? — сказал он.

— Хорошо, спасибо, — ответил Кертис. — И нет, я не собираюсь доедать.

Крыса шагнула вперед и протянула лапу:

— Ничего, если я доем?

Кертис на секунду задумался, смущенный мыслью о том, чтобы добровольно делить еду — не с кем-нибудь, а с крысой, — но в итоге сдался.

— Пожалуйста.

Септимус осклабился и пригладил лохматую шерсть на голове.

— Ничего, — сказал он и нырнул в миску с варевом, ненасытно и шумно лакая.

Закончив, Септимус негромко рыгнул и лениво откинулся назад, прислонившись спиной к решетке клетки Кертиса. Он заложил лапы за голову и закрыл глаза.

— А-а-ах, — протянул крыс. — Что может быть лучше отдыха после сытного обеда? — Через мгновение он приоткрыл один глаз и взглянул на Кертиса. — Так за что вы здесь?

Кертис снова сел. Пришлось признаться себе, что иметь компанию в клетке приятно.

— Я вроде как перебежчик, — сказал он. — Дезертир в каком-то смысле. Я узнал, что губернаторша собирается делать, и не мог этого допустить. Так что она бросила меня сюда.

— О-о-о, — сказал Септимус. — Это плохо. — Он помолчал, а потом спросил: — А что она собирается делать?

— Она собирается принести маленького братика моей подруги в жертву плющу, чтобы управлять им и захватить всю страну.

В соседних клетках зашумели.

— Что?! — прошептал один из разбойников.

— О, — сказал Септимус. — Это и вправду плохо. Плющ, а? Злостная штука.

Снова пауза.

— Это обычный плющ? Или тот, другой? Я не помню, по-моему, один из них агрессивнее…

Его перебил Кормак, который слушал разговор:

— Септимус, если плющу надо скормить человеческого ребенка, чтобы он стал всемогущим, нетрудно понять, что он агрессивный.

Септимус серьезно кивнул.

— Упрямое он растение, этот плющ.

— И не забывайте про упрямую ВЕДЬМУ, которая планирует выкормить этот плющ человеческой кровью и заставить его подчиняться! — выкрикнул Шеймус, с металлическим лязгом отбрасывая свою миску. — Эта злодейка дождется, помяните мое слово!

Койот Дмитрий заметил снизу:

— И что ты собираешься сделать, сидя в своей птичьей клетке?

Шеймус вскочил и потряс прутья решетки, крича:

— Не думай, что ты сам спасешься, псина! Не думай, что твой выводок уцелеет, когда плющ поползет через лес. Вдова тебя использует! И вышвырнет всех вас к чертям, как только получит то, что хочет!