На стыке трех миров - Николай Степанов

Оршуг осмотрелся. Он сидел на стуле в небольшой комнатке. Судя по темноте за окном, рассвет еще не наступил – если, конечно, он не пробыл в забытьи целые сутки. Помещение освещалось двумя масляными лампами. Как ни странно, в воздухе ощущался запах благовоний, которые обычно используют представители среднего сословия. Вельможа покрутил головой и заметил чуть правее столик с вазой, откуда струился дымок, а также кресло рядом с ним.

– Вот что я хочу от тебя узнать, Оршуг. – В комнату вошел другой малорослик. – О чем вы так долго беседовали с гермагом, зачем ты отправился в лагерь Угдура и что это за штука, которой ты едва не убил моего лучшего чародея?

– Все-таки не убил? Жаль. Ничего, в следующий раз буду внимательнее.

– Не хотелось бы тебя огорчать, но другого раза уже не будет. Ты и так остался жив лишь по двум причинам. Во-первых, мне понравился твой стиль ведения поединка. Люблю бойцов, которые не гнушаются никакими средствами для достижения победы. Во-вторых, серебряные шарики лишь подранили моего чародея.

– Ты наблюдал за нашей схваткой?

– Конечно! Человек, который имел тайную беседу с гермагом, не должен уйти от нашего пристального внимания. Тем более что, насколько мне известно, Мугрид поручал тебе самые ответственные задания. Вот о них и хочется сейчас поговорить.

– У меня почему-то такого желания нет.

– Сейчас появится.

Совершив несложное плетение, малорослик хлопнул в ладоши. Его хлопок отозвался в мозгах толстяка таким звоном, будто жарзанец находился внутри большого колокола, по которому ударили молотом. Вельможа схватился за голову, опасаясь, что она сейчас разлетится на мелкие осколки. Дикая боль в затылке распространилась на челюсти, затем захватила височные области черепа, а потом и глаза, в которые кто-то словно песку насыпал…

Второй хлопок мгновенно оборвал все болевые ощущения, и Оршуг почувствовал себя на вершине блаженства. Он осторожно снял руки с собственного черепа.

– Как самочувствие? Говорят, после воздействия мозгогрыза человек заново рождается. – На лице Лирсанга поселилась злорадная улыбка: он сполна отыгрался за те неудобства, которые испытал, беседуя с Мугридом.

– После чего?

– В самых жарких пустынях Кургстага водится очень редкое животное. Мы называем его голошогом. Это единственный вид, с которым уживается мозгогрыз – энергетический паразит, питающийся болью. Остальных мозгогрыз попросту убивает, погибая при этом и сам. Пока ты был без сознания, мы тебе этого паразита и внедрили в мозги. Спящий, он безобиден, но, когда просыпается, начинает кушать.

– Я убью тебя! – в сердцах воскликнул магринц.

– Вряд ли это получится. Но даже после моей смерти разбудить мозгогрыза сможет любой другой знающий человек. Опять же… Если паразита специально не убаюкивать хотя бы раз в двадцать дней, он просыпается без посторонней помощи. Колыбельную знаю я, Чорлг и еще несколько человек из моего близкого окружения.

– Паразиты вы все!

– Для достижения важной цели все средства хороши. Итак, вводная часть нашей беседы окончена. Теперь мне хотелось бы получить ответы на некоторые вопросы. И учти, у тебя есть только две дороги: одна – к Кардыблу через длительную и мучительную боль, вторая – в услужение ко мне. Третьего не дано.

– А потом ты меня все равно скормишь мозгогрызу?

– Зачем же? Человек с твоим опытом может понадобиться для других дел. Насколько мне известно, никто из местных не знает Инварс лучше тебя.

Глава 11

Первые уроки

На первых четырех уроках Нзог добивался только одного: беспрекословного и незамедлительного выполнения своих приказов. При этом пастух совершенно не обращал внимания на высокий статус нового ученика. И если Фетров выполнял команды недостаточно быстро или неправильно, малорослик не тратил лишних слов, а просто применял то самое оружие, которое начинал осваивать Андрей. Фокусника поражало, как старику удавались так называемые ласковые удары. Плеть «дотрагивалась» до нерадивого ученика примыкающим к утяжелителю концом в тот момент, когда гирька начинала возвратное движение. От подобных «нежностей» на плечах появились многочисленные следы, так что парень буквально кожей впитывал знания. Будучи по натуре человеком упрямым, он старался не обнаруживать свою боль и не проявлять недовольства, чем сумел заслужить расположение сурового пастуха.

К исходу четвертого занятия метод «кнута без пряника» начал приносить первые плоды. Ученик сумел не только заучить основные команды, но и за отведенное время выполнить первую часть обязательных упражнений. Далось это, правда, не без синяков и ссадин, но скупая похвала из уст учителя того стоила. Звучала она довольно своеобразно:

– Может, я и не зря трачу на тебя свое время.

Сам вождь считал эти упражнения скорее общеобразовательными, поскольку непосредственно к владению плетью они не имели никакого отношения. Падения, кувырки, прыжки, приседания… Нзог строго следил за четкостью выполнения каждого элемента. Если бы не цирковая подготовка, Андрею пришлось несладко. Комплекс требовал определенной ловкости и хорошей физической формы.

Во время похода, сна и выполнения заданий учителя кнут находился при фокуснике, расположившись между ладонью и локтем правой руки. Наставник утверждал, что это наикратчайшим путем обеспечит слияние оружия с человеком. «Кнут должен стать продолжением твоей руки», – не раз повторял пастух. Способ закрепления плети очень понравился землянину. Заметить ее со стороны было непросто, а на то, чтобы привести в боевое положение, требовались доли секунды.

Девять основных команд с четырьмя разновидностями каждая ассоциировались у Фетрова с музыкальными нотами. В сочетании друг с другом они создавали «мелодию». Ее-то, причем каждый раз новую, под аккомпанемент учителя – четыре раза в дневное время и один раз перед самым рассветом – и исполнял заблудившийся среди миров турист-нелегал. Обычно пастух уводил ученика подальше от отряда. Наверное, чтобы соплеменники не видели, что он вытворяет с вождем на занятиях, и не уронить авторитет руководителя. Вот и сейчас Нзог отыскал просторную полянку в лесу приблизительно в пяти минутах ходьбы от лагеря.

– Сегодня попробуем изучить простейшие удары плетью. Ты готов?

– Учитель, но сейчас почти ничего не видно. Может, дождемся, когда солнце взойдет?

Густые кроны деревьев и высокая трава в предутренних сумерках казались единой темной массой. Андрей едва различал пастуха.

– Ты думаешь, враг специально для нашего удобства нападает лишь белым днем? Ошибаешься. Ночью он еще опаснее. Начнем с пройденного.