Обязан выжить - Николай Дмитриев

— Навряд ли, — Виктор пожал плечами. — Хотя…

Он замолчал, а Эля, заключив из его ответа, что такое может случиться, тоже молча принялась складывать в шкаф вымытую посуду. Молчание длилось минуты две, потом Виктор тряхнул головой и поднялся.

— Не переживай, все будет нормально, — он подошел к Эле, обнял ее за талию и прошептал в ушко: — Идем, я тебе лучше сюрприз покажу…

— Так я же давно жду, — Эля повернула голову и поцеловала Виктора в щеку. — Неси.

— Нельзя… — Виктор пощекотал губами Элину шею. — Он тяжелый.

— Ну, тогда… — Эля повесила полотенце на крючок и, освободившись из объятий Виктора, сказала: — Пошли, посмотрим.

Они вместе вышли из кухни. Эля, решив, что сюрприз связан с ремонтом, собралась было идти по лестнице на второй этаж, но, выйдя вслед за Виктором во двор, увидела «опель» и в восторге всплеснула ладонями.

— То ты взял авто на воскресенье? Покататься?

Неприкрытая радость Эли обрадовала Виктора, и он, явно стремясь усилить впечатление, тут же похвас тался:

— Нет, теперь эта машина все время здесь будет. У нас в гараже.

— Как это? — удивилась Эля. — Тебе разрешили держать служебное авто у нас дома?

— Это не служебный, — тряхнул головой Виктор. — Это мой автомобиль.

— Как это твой? — не сразу поняла Эля.

— Очень просто. Я откупил его у пана Тадека и теперь в любое время могу отвезти тебя, куда ты только захочешь. Прошу! — Виктор картинно распахнул дверцу автомобиля. — Садитесь!

— Нет, нет! — запротестовала Эля и, изобразив из себя барыню, шутливо распорядилась: — Авто к парадному, а мне еще надо переодеться.

Виктор мгновенно поддержал игру и, копируя хозяина фотоателье, согнулся в полупоклоне.

— До послуг пани…

Когда минут через десять Эля вышла из парадного, Виктор, сидевший за рулем «опеля», чуть не раскрыл рот. Между девушкой, которая только что побежала переодеваться, и настоящей пани, не спеша спускавшейся по ступенькам, было разительное отличие.

Виктор не мог понять, что именно изменилось, однако что-то заставило его сорваться с места и, не сводя восхищенного взгляда с женщины, казавшейся неприступно красивой, помочь ей сесть в машину. А потом, ощущая в груди странный холодок, он поцеловал руку Эли и негромко сказал:

— Вы прекрасны, сударыня…

— Спасибо, Витенька… Едем.

Уже много позже, когда дом в переулке остался позади, Виктор время от времени поглядывал на Элю, чувствуя при этом, как холодок в груди перерастает в удивительную нежность…

Тем временем «опель» мчал их по улицам. Виктор давил на акселератор, автомобиль увеличивал скорость, и белый газовый шарф, которым Эля прикрыла голову, вытягивался по ветру в длинную извилистую ленту…

Уже далеко за городом, там, где начиналось Киевское шоссе, Эля приникла к плечу Виктора.

— Пожалуйста, тише, разобьемся…

— Тебе не нравится? — искренне удивился Виктор, но сразу же отпустил акселератор, и «опель» немедленно сбавил скорость.

Эля заглянула в зеркальце, поправила прическу и попросила:

— Давай вернемся, я хочу проехать по городу.

— Хорошо.

Виктор послушно развернул машину и, когда по обе стороны шоссе потянулись первые домики, предложил:

— А давай заберем фотографии. Мне хозяин по обещал…

— Ой, — спохватилась Эля. — Я забыла! Остановись.

«Опель» скрипнул тормозами, и Эля достала из сумочки яркий конверт.

— Вот они! Я же забрала их еще вчера, — Эля вынула фотографии из конверта и протянула Виктору. — Вот, посмотри… Как?

— Да вроде ничего… — Виктор придирчиво рассмот рел изображение и покачал головой. — Это ж надо ж, забыть про фото…

— Ну, забыла, — начала оправдываться Эля. — А почему? Прихожу домой, а у меня такая ванная, а потом ты…

— А потом «опель»?.. Так?

— Так, — согласилась Эля и, благодарно потершись носом о щеку Виктора, неожиданно предложила: — А давай мы твоего дядечку к нам пригласим!

— В гости, что ли?

— Да нет, — Эля отодвинулась и заговорила серь езно: — Совсем к нам. Нех у нас живэ. Ты ж сам говорил, он тебе вместо отца…

— Это верно, если б не он, куковать бы мне в детдоме…

Виктор задумался. Откровенно говоря, еще до сегодняшнего утра, даже до прогулки в «опеле», он бы колебался, давать или нет согласие, но сейчас, отлично понимая, что отныне эта женщина приобрела над ним странную власть, сказал:

— Хорошо, если ты хочешь, я сегодня же напишу ему. И знаешь, пошлю наше фото, не возражаешь?

— Конечно, нет, — ласково улыбнулась Эля.

— Ну вот и отлично, а то и вправду, подселит комендатура какого-нибудь муфлона…

Услыхав, как Виктор назвал возможного квартиранта, Эля рассмеялась и, продолжая начатый разговор, добавила:

— А ты знаешь, я б еще одну женщину взяла к себе.

— Это что, дядьке до пары? — пошутил Виктор.

— Нет, нет, совсем не то… — протестующе взмахнула рукой Эля.

— Тогда кто же она?

— Тетка Стефа. Ей уже сорок лет, она одинокая, а у нас прислугой была, еще раньше… А в оккупацию я у нее пряталась. Она хорошая.

— Это как? — поинтересовался Виктор. — В дом работницы, что ли?

— Ну да, теперь так называют, — Эля выжидательно посмотрела на Виктора.

— Сейчас… Дай подумать… Ей же за работу платить надо… Вообще-то я б мог из жалованья выделить рублей двести. Хватит?

— Разумеется! — Эля заботливо пригладила волосы Виктора и счастливо улыбнулась. — Ты знаешь, с той минуты, как ты появился, все стало совсем-совсем по-другому.

— А так и должно быть!

Виктор наклонился, поцеловал Элю и осторожно тронул «опель» с места…

Когда-то этот дом знавал лучшие времена. Его хозяин, купец первой гильдии Семилапов, считал себя передовым человеком, и в его гостиной звучала музыка, велись беседы, а на каждый праздник устраивался званый вечер. В революцию купец первой гильдии исчез неизвестно куда, а его дом остался стоять на прежнем месте, в окружении таких же купеческих особняков, откуда выгнали прежних владельцев, чтобы поселить «новых хозяев».

Поэтому теперь в бывшей гостиной семилаповского дома, превращенной в коммунальную кухню, звучали простонародные выражения, сушилось всяческое тряпье, на разномастных столах гудели примусы и чадили керосинки, а в воздухе висел запах бедного, давно не ремонтированного жилья.

Так что, когда туда прямо с улицы зашел старый поч тальон, женщины, хлопотавшие возле своих столов, не сразу обратили на него внимание, а заметив, начали перекликаться друг с другом:

— Кого там?

— Егорыча!