Четвертая высота - Елена Ильина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хома докурил трубку, встал и пошёл. Он и не подозревал в эту минуту, что женщина, которая так тревожно расспрашивала его о «золотокудрой дивчине», была её мать и что приехала она в этот край только для того, чтобы увидеть людей, знавших Гулю, чтобы услышать о ней хотя бы одно слово…
ОГНИ НАД КРЕМЛЁМ
Ёжик с бабушкой приехали из Уфы в Москву вечером. В большую комнату многооконного дома, возвышающегося над Москвой-рекой, вошёл двухлетний мальчик.
Он растерянно посмотрел по сторонам, взглянул на чемоданы и корзины, доставленные сюда на лифте, и сказал:
– Баба, пойдём лучше домой!
– Это и есть наш дом, Ёжик. Сейчас я тебе постельку приготовлю и спать тебя уложу.
Ёжик подошёл к окну, дёрнул штору.
– Нельзя, маленький, – сказала лифтёрша.
– Почему нельзя? – спросил Ёжик.
– У нас в Москве затемнение!
– Ага, – сказал Ёжик, будто понял. В это время заговорило радио:
«Товарищи! Сегодня, в восемь часов вечера, будет передано по радио важное сообщение! Слушайте наши радиопередачи!»
– Вот будто специально для вас! – сказала лифтёрша. – Скоро мы вашему малышу салют покажем.
В комнате погасили свет, раздвинули штору. За окном грянул орудийный залп. Вслед за ним высоко в небо взвились, затрещав, гроздья красных, зелёных и жёлтых огней. И сразу стало видно всё – заиграли цветными огнями стёкла Кремлёвского дворца, ярко осветились зубчатые стены, блеснули золотом стрелы башенных часов, засверкала внизу вода Москвы-реки. И снова ударили пушки.
– Бух! – сказал Ёжик и засмеялся.
В расцвеченную огнями воду падали ракеты. Ёжик как зачарованный смотрел в окно, пока не погасли последние огни.
– А теперь, Ёжик, спать. Лёжа в постели, он потребовал:
– Баба, ещё бух!
– Завтра будет «бух». А теперь спи. Ёжик положил голову на подушку.
– Баба, расскажи.
– Что рассказать?
– Про маму Гулю, – сказал Ёжик, вертясь и приминая головой подушку.
– Хорошо, Ёжик. Слушай. В этом самом доме, в этой самой комнате жила мама Гуля. Она тогда ещё была такая маленькая, как ты.
– А я? – спросил Ёжик и сел. – Где я был?
– Тебя тогда ещё не было.
Ёжик удивлённо смотрел на свою «бабу». Как это может быть, чтобы его не было? Совсем не было?
– Я тоже был! – рассердился Ёжик.
– Ну хорошо, был. Только закрой глаза. Ёжик лёг, а потом опять сел.
– Баба, покажи огоньки!
– Их сейчас нет.
– Открой. – Он показал на штору.
– Нельзя, мальчик.
Ёжик недоверчиво смотрел на окно. Ему казалось, что стоит только раздвинуть штору, и в тёмном небе опять засверкают огни, а стёкла задребезжат от грохота орудий.
И светлый образ мамы Гули уже связывался в его представлении с этими радужными огнями, загорающимися в окне над зубчатыми стенами Кремля.
ДОРОГИЕ МОИ ЧИТАТЕЛИ!
Вот вы и узнали историю короткой Гулиной жизни. В Артеке, в парке Нижнего лагеря, к большой скале прибита белая мраморная доска. На этой мемориальной доске начертана надпись:
ОНИ БЫЛИ АРТЕКОВЦАМИ
А ниже – имена пионеров Артека, погибших на войне: Тимур Фрунзе. Иван Туркенич. Гуля Королёва. Володя Дубинин. Рубен Ибаррури.
Под Волгоградом, недалеко от хутора Паншино, вблизи той возвышенности, которая называлась в военное время высотой 56,8, высится памятник. С медальона обелиска смотрит на нас милое, родное нам всем лицо Гули, а ниже, под медальоном, вырезана на камне надпись:
ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ,
ПАВШИМ В БОЯХ ЗА РОДИНУ
У памятника часто собираются юноши и девушки, приходят сюда и дети. Каждому хочется принести к подножию памятника живые цветы, молча постоять здесь и подумать…
В хуторе Паншино есть библиотека имени Гули Королёвой. И каждый, кто переступает порог библиотеки и уносит с собой книгу, тоже поминает добрым словом Гулю Королёву, отдавшую свою молодую, прекрасную жизнь за то, чтобы жизнь продолжалась.
Меня часто спрашивают мои читатели о судьбе героев книги «Четвёртая высота». Особенно часто спрашивают о Ёжике, сыне Гули.
Одна маленькая читательница сама придумала его дальнейшую судьбу. Она прислала мне рассказ собственного сочинения под названием «Ёжик». В этом рассказе он, уже взрослый человек, по профессии агроном, встречается в вагоне метро с боевой подругой своей мамы.
Другой маленький читатель решил сделать Ёжика генералом. И это было тогда, когда Ёжику исполнилось всего только семь лет.
А сейчас он уже, конечно, давно не Ёжик. Саша живёт в Киеве. Окончил медицинский институт.
Товарищ Гулиного детства Эрик Бурин – кавалер многих орденов. Он прошёл боевой путь от Волгограда до Праги.
Когда Гуля была на передовой в районе Волгограда, она писала отцу 9 ноября 1942 года: «Где-то сейчас Эрик?» И не знала она тогда, что товарищ её детских лет находится на фронте совсем близко от неё. А когда наши части 6 ноября 1943 года освобождали Киев, с мыслью о Гуле, о том, чтобы отомстить за неё, одним из первых ворвался в этот город Гулиной юности и Эрик.
Нередко в гости к пионерам и школьникам, а также к воинам Советской Армии приезжает бывший командир 214-й стрелковой дивизии Герой Советского Союза генерал-лейтенант Николай Иванович Бирюков. Он рассказывает своим юным и взрослым слушателям о славном боевом пути дивизии, прошедшей от Волгограда до Берлина.
От него я узнала о дальнейшей судьбе замечательного разведчика Семёна Школенко.
В конце 42-го года, спустя месяц после штурма высоты 56,8, был освобождён от немцев хутор Вертячий. И сразу же комиссар Соболь обнаружил за хутором котлован, обнесённый колючей проволокой. Вокруг были вкопаны столбы с грозными надписями по-немецки: «Проход воспрещён!», «Не приближаться!»
На снегу лежали трупы замученных советских людей – военнопленных и мирных жителей. Это был один из фашистских «лагерей смерти».
Семёна Школенко, тяжело раненного, нашли неподалёку, в доме старой одинокой крестьянки. Она каким-то чудом спасла его, перетащив из «лагеря смерти» к себе домой, и спрятала в подполе.
Первое, о чём сказал Соболю раненый,– это о том, что, перед тем как его схватили фашисты, он успел – в самую последнюю минуту – закопать свой партийный билет и орден Красного Знамени. По просьбе раненого, комиссар повёз его к месту недавних боёв за высоту 56,8. Там, в промёрзшей земле, Школенко нашёл и свой партийный билет и орден.
После этого его отправили в госпиталь.
Излечившись от ран, Школенко снова вступил в строй и потом героически сражался в боях за Волгоград. А в бою под Белгородом Семён Школенко пал смертью храбрых.
Отдали свою жизнь за Родину и Люда Никитина и Шура Филатов.
А юных разведчиков Сашу и Гришу после разгрома немцев на Волге комиссар Соболь передал в детский дом.
Вспоминая подвиги воинов 214-й стрелковой дивизии, награждённой орденами Красного Знамени, Суворова, Богдана Хмельницкого и удостоенной почётного наименования Кременчугско-Александрийской, генерал Бирюков всякий раз говорит и о Гуле Королёвой.
У Гули было много друзей в детстве и в юности. Но ещё больше друзей у неё теперь. О ней пишут в письмах и дети и взрослые со всех концов нашей страны. Приходят письма также из зарубежных стран.
Иногда адрес на конвертах бывает очень коротким:
СССР. Маме Гули Королёвой.
Или ещё короче:
СССР. Родным Гули.
И письма доходят.
Девочка из Западной Германии, Урзула X., писала мне:
«…Все люди должны сделать так, чтобы никогда не было войны против Советского Союза. Теперь фашисты опять призывают взяться за оружие. Можно только спросить: неужели эти люди ничему не научились после такой жестокой войны? Ведь война принесёт только бедствия и несчастья. Я не хочу войны! Я хочу мира!»
Такими простыми словами немецкая девочка выразила те чувства, которые заставили Гулю пойти на фронт. Гуля боролась и погибла во имя мира, во имя счастья на земле.
И мне хочется пожелать вам, дорогие ребята, мирной и счастливой жизни, в которой вам придётся брать новые высоты – высоты вдохновенного, творческого труда.
