Скальп врага - Иван Сербин

— Давай поболтаем, — согласилась Катя. В голосе ее прозвучало напряжение. — Здесь?

— Пошли на улицу. Тут народу многовато.

Охранники направились было следом за ними, к лестнице, но Лемехов остановил их.

— Ребята, вам же сказано: по домам. Что не ясно-то, я не пойму? — Охранники топтались на месте. — Катя, отправь их куда-нибудь.

— Поезжайте, — кивнула Катя.

— Так ведь Дмитрий Вячеславович…

— Я все улажу, — перебила она. — Не волнуйтесь.

Катя с Лемеховым вышли на улицу, направились к лемеховской «восьмерке».

— Так о чем ты хотел поговорить? — спросила Катя, когда оперативник распахнул дверцу.

— Неприятности у тебя, мать, — ответил тот, садясь за руль и поворачивая ключ в замке зажигания. — Серьезные неприятности. Да и вообще, поганый нынче денек выдался.

Утверждение Лемехова соответствовало действительности на сто пятьдесят процентов. Никита Степанович Гукин мог бы добавить: денек выдался не просто поганый, а совсем из ряда вон. И дело даже не в войне, которую затеяли местные авторитеты, — это начальник ГУВД как-нибудь пережил бы, — а в тех неприятностях, которые возникли в его ведомстве.

Он всегда вступался за своих, старался выгородить их, если начальство вдруг начинало проявлять гнев, но все прежние проблемы меркли перед тем, что происходило сегодня.

Сидящие по другую сторону стола Гринев и Вдовин молча смотрели на него, ожидая ответа, а Никита Степанович Гукин боролся с желанием снять фуражку, бросить ее на стол и сказать: «А пошло оно все. Делайте, что хотите, но только без меня».

Конечно, жест был бы красивым. Жаль только, что абсолютно невыполнимым. Он никак не мог повлиять на ситуацию. Гринев мог, а он нет. Более беспомощным Гукин не ощущал себя ни разу в жизни.

— Никита Степанович, так каково же будет ваше решение? — напомнил о своем присутствии Гринев.

По лицу его было видно, что он упивается собственной значимостью, возможностью распоряжаться судьбой другого человека, раз уж ситуация ему это позволяла.

— Вообще-то, Светлая у нас на хорошем счету. Оперативник она толковый. Ни в каких темных делах никогда замечена не была… — пробормотал Гукин, подумал и добавил: — Иначе не стала бы она начальником отдела. Мужиков вон сколько, а назначили ее.

— Никита Степанович, так и мы факты не с потолка взяли, — нажимал Гринев. — Вон, товарищ подтвердит, — он указал на Вдовина. — А факты, я должен заметить, очень настораживающие. Вы смотрите, как все одно к одному ложится. Жених — сын авторитета. В прошлом году, когда вся эта история с Козельцевым началась, они с Лемеховым поехали якобы брать Смольного, а наткнулись на «яму» и взяли груз в двести с лишним килограммов наркотических веществ. — Гринев говорил напористо, горячо, а Гукину ничего не оставалось, кроме как кивать, соглашаясь. — Они говорят — случайность. А я вот подумал, может, и не случайность вовсе? Может быть, Светлая таким образом конкурентов убирала? В свете рассказа товарища Вдовина подобная версия выглядит вполне убедительно. А уж последние события так и вовсе… Товарищи из ФСБ приезжают в наш город, чтобы разыскать лабораторию по производству сильнейшего наркотика. При этом им доподлинно известно, что кто-то из наших сотрудников контактирует с криминальными структурами. Ночью Светлая назначает встречу полковнику Америдзе возле аэропорта, а утром труп полковника находят в двух шагах от места встречи с явными следами борьбы и тремя огнестрельными ранениями. Дактилоскопия подтверждает, что на рукоятке пистолета отпечатки пальцев одной только Светлой, а контрольный отстрел показывает, что две пули из трех выпущены именно из ее пистолета. Как хотите, Никита Степанович, но я в подобные совпадения не верю.

— А у вас, значит, и заключение на руках? — мрачно усмехнулся Гукин. — С вашей энергией надо спутники на орбиту выводить, а не в прокуратуре следователем работать.

— Зря вы иронизируете, Никита Степанович. Да, пришлось товарищей экспертов попросить, чтобы поторопились. Дело-то нешуточное, сами понимаете.

Начальник ГУВД вздохнул, откинулся в кресле и по привычке стал мять пальцами подбородок.

— Факт встречи Светлой и Америдзе, насколько я понимаю, еще не доказан? — сказал он, чтобы хоть что-то сказать.

— Ошибаетесь, Никита Степанович. Есть свидетель, который видел, как Светлая приехала в аэропорт, видел, как Америдзе садился в машину Светлой, и видел, как Светлая с Америдзе на этой машине уехали. Показания запротоколированы и приобщены к делу.

— И когда только вы все успели, Пал Василия, — впервые назвал Гринева по имени-отчеству Гукин. — И экспертизу сделали, и свидетелей опросили, и показания запротоколировали, и даже к делу их успели приобщить.

— Один бы я не успел, конечно. Аркадий Васильевич помог, — Гринев взглянул на Вдовина.

— Я не утверждал, что Светлая виновна, — заметил тот. — Просто изложил факты и помог опросить свидетелей.

— Ну, насчет виновности, это уж предоставьте мне судить, — возразил Гринев. — Никита Степанович, ваше согласие — формальность. Прокурор города уже подписал постановление о заключении Светлой под стражу. Мы могли бы задержать ее и так, просто нам хочется, чтобы все произошло, так сказать, на добровольной основе. Вроде как явка с повинной. — Гукин молчал. Гринев снова был прав, и он ничего не мог с этим поделать. — И потом, если Светлая посчитает, что постановление выписано безосновательно, она может обжаловать его в вышестоящих инстанциях.

— Да бросьте ерунду-то молоть, Пал Василич, — неприязненно сказал Гукин. — Уж кто-кто, а мы-то с вами знаем, как работает наше правосудие. В этой стране два закона — телефонное право и круговая порука. А остальное… — Он махнул рукой. — Кто там станет разбираться, виновата Светлая или нет. Отписку накатают — и с плеч долой.

— Ну, это уж наверху виднее…

— А думаете, они вниз смотрят когда-нибудь?

Гринев кашлянул, на щеках у него вспыхнул румянец.

— Странные вы вещи говорите, Никита Степанович.

— А что, не так, что ли? — вскинулся Гукин. — Я двадцать лет в этой системе, изучил ее вдоль и поперек. Потому и знаю: если уж мы в кого вцепимся — ни за что не выпустим. Прав — виноват, плевать. Как клещи, пока всю кровь из человека не высосем, не отвалимся. — Он наклонился вперед, придвинул к себе стопку лежащих на столе бумаг. — В общем, Пал Василич, я так скажу. Есть у вас постановление? Ради бога, ищите Светлую, берите под стражу, доказывайте вину. Я вам в этом деле не помощник.

— Ну, — Гринев развел руками. — Не хотите помогать — не надо. Главное, не мешайте. Кстати, у меня есть постановление о направлении на контрольный отстрел табельного оружия еще одного вашего сотрудника. Лемехова. Возможно, третья пуля выпущена Из его оружия.

— Знаете, Пал Василич, — не отрывая взгляда от бумаг, сказал вдруг Гукин, — опоздали вы родиться. Лет эдак на восемьдесят.

— Почему? — не понял тот.

— Отличный из вас Председатель НКВД получился бы, — спокойно ответил Гукин. — Таких бы дел понаворочали — Берия от зависти бы помер. Хотя… Вы и теперь не пропадете. До самого верха долезете.

— Ну зачем вы так, Никита Степанович? Мы с вами все-таки коллеги. Одно дело делаем.

— Да какой же вы мне, Пал Василич, коллега? — усмехнулся Гукин. — Только что под одной крышей сидим. И дела у нас разные. Я преступников ловлю, вы людей сажаете. Какие ж мы коллеги?

— Никита Степанович… — Гринев кашлянул, смущенно посмотрел на Вдовина. — Это оскорбление. Я буду вынужден обратиться с соответствующим рапортом к вышестоящему начальству.

— Да ради бога, Пал Василич, ваше право, — кивнул Гукин. — Пишите себе, — и углубился в чтение. Когда же за Гриневым и Вдовиным закрылась дверь, ненавидяще сплюнул и добавил брезгливо: — С-скотина…

— Сержант, — гаркнул Панкратов, когда они с Димой вошли в дежурную часть. — Принимай клиента.

Дежурный выбрался из-за консоли, оглядел задержанного с головы до ног. Уважительно оглядел — не бомжа задрипанного привезли, человека серьезного.

— Смотри, смотри, — одобрил Панкратов. — Не скоро еще раз человека такого ранга увидишь. Нужный мужчина. Сын крупнейшего авторитета.

На лице сержанта отразилось мучительное сомнение. Понятно, это оперативники большую часть городских бандитов в лицо знают, а ему в охранной роте Кроха был ни к чему.

— Добрый день, — кивнул Дима.

— Здрась, — отозвался механически сержант и смутился.

— У тебя в камере для временно задержанных нет никого? Нет? Жаль. Тогда ты, сержант, клиента покарауль, а я за понятыми схожу.

Панкратов вернулся минут через пятнадцать в сопровождении понятых — потасканного очкарика в плаще и шляпе и старухи с цветастой сумкой.

Дима не сомневался, что оперативник успел заглянуть и в кабинет — «закладку»-то ему взять надо было? Наркотики из воздуха не появляются.