Братство Майкрофта Холмса - Куинн Фосетт

— Неудивительно, — согласился Холмс после глубокой затяжки. — Что ж, придётся вам поверить мне на слово: они были там. У них была не форменная обувь, а один оказался настолько глуп, что надел перстень со своим знаком. Иметь настоящую униформу и не подумать об обуви! Такие оплошности… — Он выпустил ещё один клуб дыма. — Из-за них я теряю последнее уважение к подчинённым фон Метца.

— Железнодорожников было трое. А остальные двое? — спросил я, решив до конца выяснить, какие же признаки ускользнули от моего внимания.

— О, вы, конечно, обратили внимание на человека с прусским акцентом! Длинный парень с пегими бакенбардами и негнущимися руками. Неужели нет? — Он вновь затянулся сигарой. — Он притворялся в конце платформы, что требует свой багаж, но всё это было обманом. Весь разговор этот человек вёл с одним из фальшивых охранников. Кроме того, под одеждой у него можно было разглядеть пару пистолетов и, возможно, третий он прятал в рукаве. — Он стряхнул пепел в блюдце, оставленное заботливым Крейцером. — А последней была женщина в хорошенькой шляпке с вуалью, одетая в серое. Они никогда не гнушались использовать женщин. — Он пожал плечами. — Расскажите мне о…

— Макмиллане, — закончил я за него. — Вам известно всё до того момента, когда я собрал его вещи. — Я перечислил всё, что происходило потом, после того как мы расстались в заведении мадам Изольды, и до моего появления в салон-вагоне. Излагая всё как можно короче, я при этом старался ничего не упустить, в том числе цепочку с египетским оком на начальнике станции и визит Циммермана, нанесённый, видимо, неспроста. Закончил я тем, что не хотел бы надолго оставлять Макмиллана в одиночестве. — Мы направляемся в Бельгию, и Макмиллан уверен, что по его следам движутся все шпионы Европы.

— У него есть основания для этого, — последовал ответ.

— Ему действительно грозит серьёзная опасность? — спросил я, пригубив наконец бренди.

— Тут есть о чём подумать. Если Макмиллана убьют, это небольшая утрата — в стране найдётся курьер поумнее. Но, к несчастью, его смерть неизбежно повлечёт за собой похищение Соглашения, которое тут же будет предано огласке, а вот этого необходимо избежать. Меня беспокоит то, что наш шотландец являет собой ходячий скандал. Он привлекает к себе слишком много внимания и выбирает самые неподходящие компании из всех возможных. Не только английское правительство внимательно следит за деятельностью Братства. Если немцы заподозрят, что именно везёт Макмиллан, они окажутся перед незавидной необходимостью схватиться с Братством в своей собственной стране. Имеется ещё вездесущая Золотая Ложа, и мне не доставляет никакого удовольствия перспектива, что она может помогать нам, использовать нас или просто следить за нами, независимо от её целей. Нам нельзя сыграть ей на руку. Не исключено, что глупость Макмиллана послужит ему щитом. Кто-нибудь может подумать, что человек, переезжающий из одного борделя Европы в другой, должен быть просто-напросто приманкой. — Он выдохнул огромный клуб дыма. — Пожалуй, будет разумным признать, что мы имеем дело с двумя группами, враждующими между собой не на жизнь, а на смерть, которые намерены заполучить Соглашение, не останавливаясь перед ценой, которую придётся заплатить.

Я слушал Майкрофта Холмса, и меня всё сильнее охватывали дурные предчувствия. Как могу я защитить Макмиллана от таких мощных врагов, не выдав истинный характер моей миссии? А поверит ли он мне, если я расскажу о ней? И наконец, даже если поверит, то согласится ли он объединить усилия с Майкрофтом Холмсом для защиты Соглашения?

Холмс угадал мои мысли.

— Надеюсь, что до этого не дойдёт. Если потребуется раскрыть себя перед ним, ничего не говорите сами. При крайней необходимости я сам ему всё скажу.

— Что я должен буду доложить ему о пассажире салон-вагона? Он боится подхватить от инвалида какую-нибудь заразу, — пояснил я.

Холмс задумался.

— Думаю, лучше всего будет сказать, что инвалид — важный военный советник, искалеченный в сражении несколько лет тому назад. Он не страдает никакими заразными болезнями, так что Макмиллан может не бояться, что подцепит чуму. — И негромко рассмеявшись, добавил: — Можете ещё сказать, что этот калека почти совсем глухой и с ним очень трудно иметь дело. Это остановит его, если он вдруг возжелает общения.

— Вы выбрали неплохой способ укротить его, — кивнул я. — Хорошо, я преподнесу ему эту сказку. Остаётся надеяться, что нам удастся без дальнейших треволнений покончить с этим делом. Если бы только это Соглашение не было таким важным! Но оно именно таково, — добавил я, подумав, как трудно поверить, что какой-то клочок бумаги может стоить столько, сколько уже пришлось заплатить за него. Конечно, безопасность целых народов была дороже жизней нескольких человек, по крайней мере я всегда верил в это. Но ведь не прошло и двадцати четырёх часов, как на моих глазах убили человека, да и сам я убил ещё одного двумя днями раньше, и теперь во мне уже не было такой убеждённости.

Майкрофт Холмс заметил, что я не допил бренди, но ничего не сказал, а лишь спросил:

— Когда вы ели в последний раз?

— Утром.

— Гатри, вы наверняка сильно проголодались. Мне нужно, чтобы вы были в состоянии боевой готовности, поэтому вам нельзя голодать. Если хотите, я могу заказать в ресторане ужин для вас. — Он повернулся к Крейцеру, и юноша сразу же вскочил с места. — Устройте поскорее для Гатри хороший ужин. Отнесите в его купе.

— Я должен ещё накормить Макмиллана, — напомнил я.

— Конечно, — согласился Холмс. — Если угодно, Крейцер позаботится об этом. — Он взглянул на юношу, который в этот момент выходил из вагона, направляясь в вагон-ресторан, располагавшийся по соседству. — Если Макмиллан будет недоволен вашим долгим отсутствием, сошлитесь на глухоту калеки. Пусть знает, что вам пришлось по многу раз повторять простейшие вопросы.

— Хорошо, — кивнул я. — Я с удовольствием поем. Следует признать, что, подумав о еде, я сразу же ощутил голод. Я поем и постараюсь сделать так, чтобы Макмиллану не пришло в голову отправиться надоедать вам.

— Благодарю вас, Гатри. — Холмс встал и указал на дверь, соединявшую его апартаменты с вагоном, где в одиночестве ехал Макмиллан. — Он тяжёлый человек, я знаю, но скоро всё это кончится.

— Надеюсь на это, — столь же сердечно, сколь и опрометчиво ответил я.

В полдень рассыльный принёс письмо для Г. от мисс Ридейл с пометкой «лично».

Поскольку М. X. не оставил мне никаких указаний на этот случай, остаётся только сохранить письмо до их возвращения. Я направил мисс Ридейл уведомление об этом, позаботившись, чтобы в будущему неё не было возможности ссылаться на своё незнание положения дел.

ГЛАВА 22

— Глухой калека! — воскликнул Макмиллан, выслушав мой рассказ несколько минут спустя после того, как я покинул салон-вагон и общество Майкрофта Холмса. — Вот бедняга! И его, подумать только, волокут через всю страну.

— За ним ухаживает кадет, — напомнил я.

— Наверно, какой-нибудь родственник. Здесь, в Германии, много старых военных семейств. — (Как будто в Британии их меньше.) Макмиллан указал на окно. — Я разглядывал церковные шпили, мне нравятся цвета, в которые они раскрашены. Есть несколько вещей в Баварии и Бадене, которые мне по вкусу; одна из них — ярко окрашенные крестьянские дома. Они такие праздничные, не то что в Англии. Английские крестьяне ничего не понимают в этом.

— Я воспользовался возможностью пройти через соседний вагон в ресторан и заказал ужин для вас, — продолжал я, стараясь показать себя хорошим слугой. — Его скоро должны доставить.

— Прекрасно, — одобрил Макмиллан. Его настроение становилось всё лучше по мере удаления от Мюнхена. — Надеюсь, они догадаются подать какое-нибудь из этих прекрасных рейнских вин. Конечно, приятно пить пиво в деревенской гостинице, но в поезде к обеду годится только вино. А французское вино лучше немецкого, где бы мы ни находились, — сообщил он, внимательно прислушавшись к своим словам и преисполнившись восхищения собственным вкусом.

— Возможно, еду принесёт кадет; этот пассажир не хочет, чтобы его лишний раз беспокоили, — сказал я, твёрдо зная, что это не доставит удовольствия Макмиллану. — Мне показалось, что так будет благоразумнее.

— Если это устроит старика, то, думаю, всё в порядке, — сказал Макмиллан своим обычным недовольным тоном. Он взглянул в окно и испустил вздох. — Я слышал, что уже есть паровозы, которые могут проезжать чуть ли не по семьдесят миль в час. Конечно, они не в состоянии тащить много вагонов, но зато могут поддерживать высокую скорость, пока им хватает топлива. — Насколько я успел изучить его характер, он хотел сказать, что если такой паровоз существует, то он должен быть в его распоряжении.