Запретный плод - Сьюзен Джонсон

Она слегка придержала его за руку.

— Сейчас уже очень поздно. Может, мы просто спустимся вниз и посмотрим?

Хотя Этьен никогда не бывал на кухне, он с готовностью согласился.

— Конечно. Сейчас я соображу…. — Он остановился, вспоминая, где, собственно говоря, находится кухня,

— Ты не знаешь, где у тебя кухня?! — шутливо возмутилась Дейзи, наблюдая за герцогом.

— Ну хорошо, не знаю, — усмехнулся Этьен. — Не смотри на меня так насмешливо. Мой камердинер Луи позаботится обо всем, но если ты лично хочешь попасть на кухню, то мне кажется, — он кивнул в направлении коридора, — что это сюда.

Молодой лакей, сопровождавший их, тоже незаметно кивнул, подтверждая предположение хозяина, и спустя некоторое время, миновав несколько коридоров, Дейзи и герцог вошли в кухню.

Их появление в дверях огромной комнаты, напоминавшей своими размерами танцевальный зал, вызвало не меньший переполох, чем их появление в опере. Но после первой реакции благоговейного страха их приняли с величайшей сердечностью. Все четверо поваров Этьена не спали, на случай если они понадобятся после возвращения хозяина из оперы.

— Ну как, я все правильно угадал?, — проговорил герцог, улыбаясь.

Угадать, собственно говоря, было легко: просто Луи хорошо знал привычки своего хозяина. Необходимая часть прислуги собралась вокруг стола и пила чай, ожидая возвращения герцога. Среди них были Луи и Берне.

Ромовая баба будет приготовлена в рекордно короткое время. Нужно только выбрать соус. Мадемуазель предпочитает соус от Карима, как король Лезинский, или малагу отдельно? Как утверждал шефповар, баба была сделана по всем правилам — с венгерским вином.

Дейзи любезно согласилась попробовать соус от Карима, кондитер остался доволен ее вкусом и чуть не плакал от радости, когда она похвалила его работу, но герцог вежливо напомнил, что мадемуазель голодна. Шефповар уменьшил свои восторги и принялся за работу.

Троим другим поварам позволили предложить некоторые блюда мадемуазель на выбор. Этьен со снисходительным юмором наблюдал, как они соблазняли Дейзи своим искусством. Она остановилась на макаронах понеаполитански, отчасти потому, что молодой итальянский повар так гордился своим родным блюдом, что остальные повара оставили попытки изменить ее выбор. Она согласилась попробовать омара поамерикански, приготовленного в ее честь, и суп из креветок с томатами, предложенный самим шефповаром.

— Пожалуйста, немного персиков, — внес свое дополнение в меню герцог, — а также шато лато и шато де куй.

Стол был сервирован возле балконной двери в спальне Этьена бронзовым и халцедоновым столовыми приборами. Этьен и Дейзи сняли вечерние костюмы, зеленый шелковый халат герцога облегал стройную фигуру Дейзи. Босиком, расслабившись, они потягивали шампанское, ожидая первое блюдо.

— Жизнь прекрасна, — тихо проговорил Этьен, поднимая свой бокал.

— Когда ты пришел к такому заключению? — спросила Дейзи, поднимая свой. Ее улыбающееся лицо красиво освещалось единственной свечой, стоявшей на столе.

— Может, лучше… — Этьен посмотрел на Дейзи сквозь стекло бокала. — Мы должны только запереть дверь.

— И отгородиться от мира. На неделю, по крайней мере, — прошептала Дейзи.

— Я думал — навсегда. Дейзи улыбнулась в ответ.

— Достаточно ли одного желания, чтобы все было хорошо?

— Конечно, — легко сказал он.

— Ты хороший, — Дейзи ощущала себя непринужденно, чувствовала себя счастливой, даже случай в опере стерся из ее памяти. Она осознала наконец глубину своей любви.

— Я собираюсь быть еще лучше… как только уйдут слуги.

Дейзи усмехнулась.

— Я могу есть очень медленно и заставить тебя ждать.

— Ну и хорошо, — сказал он, впрочем, без энтузиазма.

— Хорошо? А вы высокомерны, де Век. — Она протянула свой бокал, чтобы наполнить его.

Всетаки он был невероятно устойчив к соблазну проведя большую часть своей жизни в духовном одиночестве, он блестяще научился держать себя в руках.

Его халат сверкнул алой парчой при свете свечей, когда он поднялся, чтобы взять бутылку. Наливая золотистую жидкость в ее бокал, он улыбнулся.

— Любимая, час или два — какое это имеет значение? — Он снова откинулся на своем стуле. Дейзи приняла кокетливолукавое выражение.

— Меня приводит в отчаяние твоя нечеловеческая сдержанность.

— Я должен страстно вздыхать, стоя на коленях? — насмешливо спросил он.

— Иногда было бы неплохо, — сказала она с интонацией молодой деревенской девушки, впервые попавшей в город.

— Если ты этого очень хочешь, то я постараюсь, — сказал он дурашливым тоном.

— Когда? — заинтересованно спросила она.

— Когданибудь… — сказал он со слабой улыбкой. — Когда ты будешь меньше всего этого ожидать.

В его улыбке появилось нечто, что заставило ее встревожиться.

— Не на людях, — быстро сказала она.

— А разве существуют особые законы недопустимого поведения? — Судя по всему, сама мысль о какихнибудь ограничениях была ему неприятна.

— Вероятно, — ответила она, пытаясь вызвать улыбку на его лице.

— Например, в церкви? — вдруг спросил он. Честно говоря, он там не часто бывал.

— Безусловно.

— Ну, в священных облаках много путаницы. Многие столетия церковь сама в ней не может разобраться.

— Этьен, не кощунствуй! — протестующе воскликнула она.

— Ты предпочитаешь хранить это в тайне? Алый шелк халата подчеркивал черноту его волос и смуглость кожи, глаза были прищурены, в приглушенном искусственном освещении лицо казалось азиатским. Он был похож на восточного властелина. Черный полуночный принц в необычной обстановке.

Тихий, учтивый стук прервал этот странный разговор. — А вот и прибыл твой суп из креветок. Еда подавалась в строгой последовательности: сначала суп из креветок, затем макароны, омары, ромовая баба и персики. Дейзи ела, герцог преимущественно пил, хотя он согласился попробовать макароны, когда Дейзи настояла на этом. Неаполитанское блюдо с сыром, ветчиной и томатным соусом было превосходно.

— Ты удовлетворена? — дразнящим тоном спросил он, выбирая один из золотистых персиков, лежащих перед ним, и восхищаясь аппетитом Дейзи. Женщины, которых он знал, мало интересовались едой.

Дейзи в этот момент решала, как лучше подобраться к сочному омару, украшенному помидорами, и только, улыбнувшись, кивнула в ответ. Она наконец выбрала кусочек, окунула его в соус и положила в рот, на мгновение закрыв глаза, как будто прислушиваясь к вкусу.

Герцог испытывал искреннее удовольствие, наблюдая за ней. Дейзи, думал он, удивительная женщина: она может быть непосредственной, как деревенская девушка, и в то же время так же искушена, как королева, весьма компетентна в собственной профессии и так же красива и соблазнительна, как восход солнца.