Американский экспресс - Илья Петрович Штемлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Студия «Юниверсал» в восприятии российского человека представляла собой огромный парк культуры и отдыха с аттракционами, кинозалами и пунктами общепита. Все так. Однако дело в том, какие аттракционы и кинозалы!
Выстояв очередь, я занял место в экскурсионном вагоне и… замер — я услышал русскую речь. Рядом разместилось семейство. Эмигрантами они не были, у меня нюх на эмигрантов. Папа — рыхлый мужчина с бабьим лицом и просторной лысиной, лет сорока, жена — приземистая широкоплечая блондинка в сарафане, с толстым обручальным кольцом на коротком пальце, и двое детей — мальчики, в джинсах и легких белых курточках. Очутившись в вагоне, мальчики бросились к окнам, оттеснив растяп-японцев с их фотоаппаратами. А родители, оставшись наедине, возобновили, видно, прерванный разговор. И я услышал чистый, без затей, хорошо обкатанный мат. Родители вспоминали какого-то Федора, который обещал подгрести к площадке, где «на стреме стояла эта паскудная обезьяна», но так и не пришел. Они говорили громко, словно в своей квартире. А кого стесняться? Кто тут их поймет? Одни папуасы вокруг, сплошь шантрапа раскосая — корейцы да японцы. Должен заметить, что за границей наш родной мат звучит несколько иначе, чем на Родине, как-то резче, экзотичнее, — так смотрится белый медведь на пальме.
Поезд тронулся. Кайф, который я получал, шпионя за «нашенским» семейством, нарушила колготня туристов.
Киногигант «Юниверсал» хвастал перед нами своими возможностями. Павильоны, съемочная техника, склады… Но чего это стоит в сравнении с макетами городов под открытым небом. В натуральную величину! Дома, целые кварталы домов, с площадями, скверами, действующими фонтанами… Города разных эпох и разных стран. Европейские, американские, азиатские. Города без единой живой души, даже без манекенов. Словно разорвалась нейтронная бомба, уничтожив все живое… Какие только фильмы не снимались в этих кварталах, в этих домах, квартиры которых меблированы в полном соответствии с эпохой, даже кровати застелены; каких только артистов не видели эти тротуары…
Едва наш поезд миновал последнее строение и пересек ветхий на вид мост, как стропила моста дрогнули и развалились — начались главные фокусы… Могучий поток воды зверем кинулся к нашему вагону, круша на пути столбы и строения. Едва вагон выбрался из этого ужаса, как новая напасть ожидала туристов за их же деньги: в подземном туннеле они попали в зону землетрясения. Тут были все прелести этого бедствия — снопы пламени кидали отблески на их перепуганные лица, щедро сыпались искры разрядов оборванных электрических кабелей, из порушенных городских магистралей хлестали потоки воды. В провал падал объятый пламенем бензовоз, которого землетрясение застало как раз над туннелем метро. Грохот, треск, вой, обломки досок, брызги. И в довершение появляется рожа гигантской обезьяны-убийцы Кинг-Конга…
— Вот он, вот он! — ошалело заорал один из мальчиков русского семейства. — Тот самый обезьян. Где мы ждали дядю Федора.
— Это, наверное, его брат, — рассудительно возразил второй мальчик.
— Вот дают, суки, — восхитительно бормотал лысый папаша, не отрывая глаз от окуляра видеокамеры. — А! Ведь никто не поверит, бля.
Вагон шел вдоль водоема, на котором рыбачил бедолага Джордж, о встрече с которым заранее предупредил гид.
— Джордж, Джордж, берегись! — заорали все туристы. И дети, и взрослые. И я, болван, орал вместе со всеми.
Мы видели, как к Джорджу со спины приближается гигантская акула, раззявив челюсти со страшными зубами… Джордж безмятежно рыбачил, он не слышал доброго совета… Мгновение, и челюсти сомкнулись, увлекая в пучину растяпу Джорджа.
— О, Джордж! — горевал весь вагон вслед за нашим гидом, длинноволосым парнягой.
— Это ж надо, придумали, суки! — восхищенно цокал языком лысый папаша, вскочив ногами на сиденье для улучшения обзора. — Ведь никто не поверит, бля!
— Слезь, Саша, оштрафуют. — Широкоплечая блондинка дергала мужа за штанину. — Саша! Кому я сказала! Александр! — Она смахивала с лица брызги воды, а может быть, капли пота — действительно было страшно, особенно в кратере вулкана, куда ненароком заскочил наш вагончик…
Впрочем, настоящий страх я испытал в кинотеатре будущего. Когда в звездолете облетал Галактику. Вот страх так страх! Звездолет, точно необъезженный мустанг, вскидывал привязанных ремнями зрителей, врезаясь в каких-то звездных врагов. Грохот, треск, вой, душераздирающие крики… «Черт бы меня побрал! — Я крепко зажмурил глаза. — Нужно мне это?! С моим давлением!» Вцепившись насмерть в подлокотники кресла, я проклинал свое любопытство, моля судьбу выпустить меня живым из этого ада. Десятиминутный киноаттракцион, казалось, длился вечность. Багровые сполохи сквозь веки проникали в мозг, расплавляясь там огненной магмой… Наконец казнь закончилась. Не чуя ног, я сполз со стула. Я видел очумелые лица других зрителей. Где тут выход, сволочи?! А навстречу, гогоча и радуясь, шла следующая группа подопытных туристов…
Выйдя из кинотеатра будущего, я поклялся больше не испытывать судьбу и, с благодарностью в сердце за оставленную мне жизнь, влился в праздную толпу зевак, идущих к выходу из киностудии «Юниверсал», на волю.
И тут я узрел гигантскую фигуру зловредной обезьяны Кинг-Конга, что терроризировала Нью-Йорк в одноименном фильме. Подле мохнатой лапы чудища жарился на солнце мужчина в широченных голубых шортах. Его тонкие кривые ноги напоминали два древка, над которыми повис голубой флаг. Обе руки мужчины оттягивали пластиковые мешки, а глаза шныряли по толпе: мужчина кого-то поджидал…
— Хелло, Федор, — произнес я с развязной интонацией. — Ну ты даешь, мужик! Они ж тебя ждали, ждали, а ты где-то мылился, блин.
Узкие гляделки мужика изумленно огруглились.
— Кто ждал? — переспросил он недоверчиво — русская речь его обескуражила.
— Кто, кто… Сашка со своей кодлой. С бабой и пацанами.
— А ты кто? — одутловатое лицо мужчины налилось вишневым соком.
— Кто, кто… Конь в пальто, вот кто. Где же ты ошивался?
— В пирожковую заскочил. Потом обезьяну эту час искал, — виновато промямлил мужчина и грубо перешел в атаку — видно, был тертый калач. — А что же они, гады, не дождались меня у этой обезьяны, как договорились?! Я этому Сашке обломаю рога, попомнит…
— В пирожковую он заскочил, — передразнил я, отходя на безопасное расстояние. — Где ж ты ее раскопал? Пирожковые в России остались…
— От зараза, от зараза! — бушевал мужичок, хлопая себя сумками по ляжкам. — Всю гастроль попортил! — И он разразился таким сладкозвучным матом, что я
