Бриджит Джонс: на грани безумия - Хелен Филдинг

– Отлично! – произнесла я, заметив, что Финч сурово смотрит в мою сторону.

– Так вот, доченька, я хотела спросить, не будешь ли ты…

– Мам, – прервала ее я, – ты знаешь кого-нибудь из пожилых людей, кто занимается чем-нибудь интересным?

– Право слово, доченька, что за глупый вопрос. Все пожилые люди занимаются чем-нибудь интересным. Ну хотя бы Арчи Гарсайд – ты ведь помнишь Арчи. Он прыгает с парашютом. Если не ошибаюсь, завтра это и произойдет, при спонсорской поддержке «Ротари». Ему девяносто два года. В девяносто два с парашютом прыгает! Только подумай!

Получасом позже я, с довольной улыбкой на устах, подошла к столу Ричарда Финча.

18.00. Ура! Все чудесно! Мой рейтинг у Финча повысился, и я еду в Кеттеринг снимать прыжок с парашютом. И не просто снимать! Сюжет будет полностью на мне и станет главным в выпуске!

Вторник, 13 мая

Все, больше не хочу работать на телевидении. Жестокая профессия. Я и забыла, какой это кошмар, когда съемочная группа вступает в контакт с обычными гражданами, ведать не ведающими, что такое массмедиа. Меня не допустили к руководству съемкой: решили, что это для меня слишком сложно. Я осталась на земле, а в самолет полез Грег – сдвинутый на карьере тип с командирскими замашками. Арчи не захотел прыгать, потому что не видел подходящего места для приземления. А Грег все давил и давил на него: «Давай, друг, а то освещение потеряем», – и в итоге заставил его прыгнуть на вспаханное поле. К несчастью, оказалось, что это вовсе не вспаханное поле, а открытые канализационные резервуары.

Суббота, 17 мая

58,5 кг, алкоголь: 1 порц., сигареты: 0, мечтания о младенце: 1 сессия, мечтания о Марке Дарси, в которых он обнаруживает меня изменившейся, полной внутренней силы (= худой, красиво одетой) и снова в меня влюбляется: 472.

В полном изнеможении после рабочей недели. Сил нет встать с кровати. Вот бы кто сходил для меня вниз за газетой, а заодно принес капучино и шоколадный круассан. Наверное, останусь лежать, почитаю «Мари Клер», сделаю маникюр, а потом позвоню Джуд и Шерон и спрошу, не хотят ли они по магазинам пройтись. Очень бы хотелось прикупить что-нибудь новенькое к встрече с Марком, чтобы подчеркнуть, как я изменилась… А-а-а! Звонок в дверь. Кто в здравом уме станет звонить людям в дверь в десять утра в субботу? Совсем, что ли, спятили?

Через некоторое время. Проковыляла к домофону. Оттуда послышался бодренький голос Магды: «Поздоровайтесь с тетей Бриджит!»

Я пошатнулась. Смутно припомнила, что предложила Магде в субботу посидеть с ее детьми, пока она сходит в парикмахерскую и пообедает с Джуд и Шерон на манер свободной бездетной веселушки.

Я судорожно нажала на кнопку домофона, быстро набросила халат (под рукой оказался совершенно неподходящий: просвечивающий и оч. короткий) и забегала по квартире, убирая пепельницы, кружки с водкой, разбитые стаканы и пр., и пр.

– Уфф. Ну вот мы и пришли! Похоже, Гарри немножко носом хлюпает, – говорила Магда, поднимаясь по лестнице с колясками и кучей сумок, точно она бездомная. – У-уф. Чем это так пахнет?

Констанция, моя крестница, которой на следующей неделе исполняется три годика, сообщила, что принесла мне подарок. Она была крайне довольна своим выбором и была уверена, что и мне подарок придется по душе. Я с волнением разорвала упаковку. Это оказался каталог каминов.

– Наверно, она решила, что это журнал, – шепнула мне Магда.

Постаралась выказать бурный восторг. Констанция самодовольно улыбнулась и поцеловала меня, что было очень приятно, а потом с радостным видом уселась перед телевизором, и мы стали смотреть «Пингу».

– Извини, но я сразу побегу, опаздываю в парикмахерскую, – засуетилась Магда. – Вещи в сумке под коляской. И пусть не лезут к дыре в стене.

Все было прекрасно. Малыш спал, Гарри, которому скоро годик, сидел рядом с ним в коляске с весьма потрепанным кроликом в руках и, похоже, тоже собирался уснуть. Но как только дверь за Магдой захлопнулась, они оба заорали благим матом. Когда я пыталась взять их на руки, они извивались и пихались, точно преступники, которых силой загоняют в полицейский автомобиль.

Что я только не делала, чтобы они успокоились! Конечно, рот пластырем им не заклеивала, но танцевала с ними, укачивала, изображала, что дую в трубу, – все напрасно.

Констанция отвлеклась от мультика, убрала ото рта бутылочку и с важным видом произнесла:

– Они, наверно, пить хотят. А у тебя рубашка просвечивает.

Пристыженная тем, что трехлетняя девочка учит меня, как ухаживать за детьми, я нашла в сумке бутылочки, вручила их малышам, и они стали из них сосать, сурово поглядывая на меня из-под нахмуренных бровей, – словно я мерзкий тип из полиции.

Но едва я попыталась выскользнуть в спальню, чтобы переодеться, они тут же вынули бутылочки изо рта и снова принялись орать. В итоге я переодевалась в гостиной под их пристальными взорами, точно стриптизерша, исполняющая номер не с раздеванием, а с одеванием.

Потратив сорок пять минут на сложнейшую операцию по доставке детей, колясок и сумок вниз на улицу, я пошла с ними гулять. Прогулка получилась очень приятной. Гарри, как выражается Магда, еще не овладел человеческим языком, но зато Констанция общалась со мной доверительно и совсем по-взрослому.

– Наверно, он хочет на ручки, – разъясняла она, когда Гарри лопотал что-то совершенно мне непонятное.

А когда я купила упаковку шоколадных конфет, она важно произнесла:

– Мы никому об этом говорить не будем.

Однако, когда мы вернулись к дому, Гарри вдруг начал чихать. Из носа его огромным снарядом вылетела сопля, после чего вернулась и шлепнулась ему на лицо. Констанция чуть не задохнулась от испуга, и ее вырвало прямо мне на волосы. Тут малыш начал плакать, и остальные двое последовали его примеру. Не зная, как их успокоить, я наклонилась, вытерла с лица Гарри сопли и сунула ему в рот соску, одновременно запев нежным голосом «Навеки ты любовь моя».

Произошло чудо: все замолчали. В восторге от открывшихся у меня материнских талантов, я перешла ко второму куплету, с улыбкой глядя в лицо Гарри. Тут он резким движением вынул изо рта соску и засунул ее в рот мне.

– Приветствую, – послышался за моей спиной мужской голос. Гарри тем временем заголосил снова.

Я обернулась и при полном параде: с соской во рту и блевотиной на волосах – предстала перед Марком Дарси, взиравшим на меня с крайне недоуменным видом.

– Это дети Магды, – не сразу смогла сказать я.

– А я-то уже подумал: ну у тебя и скорости.

– Это кто? – Констанция взялась за мою руку, с недоверием глядя на Марка.