Своя вселенная - Игорь Харичев

– Сомнительная гипотеза…

– Ваш двойник в предыдущей вселенной сказал то же самое. – Обида наполняла голос Петровского. – Но я считаю, что я прав.

– Гомоцентризм? Человек в центре мироздания?.. Это ненаучно, – мягко, но с достоинством заметил Астахов. – Разумеется, мой двойник не мог иметь иного мнения.

Василий вскочил со стула.

– Я, пожалуй, пойду, – холодно произнес он.

– Подождите, не обижайтесь. – Астахов поднялся, опять поморщился. – Что же у меня с головой… Вы не обижайтесь. Ваш подход слишком далёк от науки. Писатель имеет право на вымысел, а учёный – нет.

– А Эйнштейн?! – взорвался Василий. – Его теория относительности не была поначалу вымыслом?!

Астахов медленно покачал головой из стороны в сторону.

– Это было гениальное прозрение.

– В чём разница?!

– Он описывал физический мир. А вы пытаетесь засунуть туда человека.

– А человек не в этом мире?

– Только как физическое тело, не более. – Он осмотрел на часы. – Знаете что, давайте поужинаем. Я бы вас пригласил на обед, но у меня сейчас лекция. Так что давайте поужинаем. В том ресторане, где мы уже были. Подходите часам к семи. Хорошо?

– Хорошо. – Василий не мог успокоиться. – Вы только ответьте на один вопрос: кто и зачем создал вселенные? Я думаю, что они созданы Богом или, если угодно, Творцом именно для того, чтобы мы могли полностью реализовать себя, пройти некое испытание, причём параллельные вселенные позволяют попробовать разные варианты. Понимаете?

Астахов улыбнулся устало и, одновременно, с хитрецой.

– Что бы вы ни думали на этот счёт, это нельзя доказать. Это вопрос веры. Простите, мне пора на лекцию.

Они вместе вышли из кабинета Астахова, двинулись по коридору, заполненному студентами. Тут Василий вспомнил про свои размышления насчёт Булгакова, обратил испытующий взор на шедшего рядом человека.

– Михаил Булгаков вам известен?

– Нет. Кто он?

– Прекрасный писатель.

На секунду задумавшись, Астахов уверенно произнёс:

– Простите, но я про него не слышал.

Ответ не удивил Василия. Получалось, что его предположение было правильным. Здешняя реальность не дала проявиться великому таланту. Но зато, вне всякого сомнения, породила других гениев. «Я хочу узнать о них,» – сказал себе Василий.

У одной распахнутой двери, подле которой стояло много студентов, Астахов произнёс: «До вечера», и свернул внутрь. А Петровский направился к выходу.

Поначалу он решил пообедать в том ресторане, где ему предстояло вечером встретиться с Астаховым, но потом он вспомнил, что у него осталось мало здешних денег, а дома он почему-то не подумал пополнить содержимое портмоне. Оставалось одно – выпить где-нибудь поблизости кофе с булочкой и на том успокоиться.

Вопреки всякой логике, Василий не пошёл в сторону Тверской, а свернул налево, юркнул меж двумя старыми домами, пересёк скучное вытянутое пространство мрачноватого двора, вслед за тем оказался в переулке, называвшемся в его вселенной Газетным. Пройдя по нему двадцать метров, он опять свернул налево, и ещё один двор, на этот раз широкий, уходящий вдаль, щедро усаженный деревьями, предстал перед ним. Слева стояло старинное белое здание в два этажа – такое, помнится, было и в его вселенной. А справа тянулся высоченный жилой дом, весьма похожий на тот, что его вселенной построили в послевоенную, ещё сталинскую пору.

Неспешно шагая, Василий думал о том, что учёные прилагают огромные усилия, чтобы изучить окружающий мир, и уже многое постигли, но это исследование самого мира. А как они ответят на вопрос, кто и зачем создал этот мир? Как смогут докопаться до самой главной истины? А помимо этого – до ответа на очень важный вопрос: в чём цель жизни человека? Изучение расширения вселенной этому не поможет. И теория струн – тоже. А вот его, Василия, идея о том, что параллельные вселенные существуют для реализации разных вариантов судьбы, подводит к ответу на главные вопросы.

«Но он прав, – вынужден был констатировать Василий. – Доказать ничего нельзя. Можно только верить, что это так. Даже мой опыт – не доказательство. Мало ли, что может утверждать некий Василий Петровский. И документы из моей и из прежней вселенной тоже ничего не докажут. Их можно сделать в любой типографии. А подлинность печатей тем более никто не подтвердит. – Он грустно усмехнулся. – Но сам-то я знаю. Я знаю, потому что прошёл через это. Параллельные вселенные есть. Они – реальность. И они – для людей.»

Вот с какими мыслями Василий вышел на Брюсов переулок. Теперь он решил двигаться в направлении Тверской. Там проще было найти небольшое кафе. Перемещаться по тротуару оказалось невозможно – его занимали припаркованные машины. Василий никак не ожидал увидеть такое в благополучной России, не знакомой с властью большевиков и диктатурой пролетариата.

«Прямо как у нас,» – подумал он с ухмылкой.

Идти пришлось по проезжей части в непосредственной близости от снующих машин, которые, к счастью, катили с небольшой скоростью. И что-то с этих машинах встревожило его, но он ещё не осознал, что именно. И лишь когда оказался на Тверской, обратил внимание, что автомобили едут большей частью иностранные – японские, немецкие, американские. Но порой встречались в потоке и отечественные. «Откуда здесь «Жигули» и «Лады»?!» – подивился он. Невольно глянул на другую сторону улицы и обомлел, увидев… памятник Юрию Долгорукому. Но его не было, когда он шёл к Астахову. Как мог появиться здесь этот памятник?

Ошеломлённым взором Василий принялся осматривать Тверскую, сначала в сторону Кремля, а потом – в противоположную. Ему показалось, что улица выглядит более привычно для него – не так, как совсем недавно.

Похоже, он опять перенёсся. Проскочил по «червоточине» в другое измерение, сам того не заметив. Чтобы окончательно убедиться в этом, он решительным шагом направился к зданию Моссовета. Через полминуты вошёл в знакомую дверь и тотчас наткнулся на сидевшего у входа милиционера.

– Вам чего? – вяло осведомился тот.

– Мне надо получить информацию по собственникам жилья. – Василий почти не сомневался, что обращается не по адресу, но хотел услышать ответ собственными ушами.

– Нет здесь такой информации, – скучно выговорил милиционер.

– Но я приходил сюда вчера. И меня никто не останавливал.

Смерив его пренебрежительным взглядом, страж порядка изрёк:

– Здесь только по пропускам. Пропуск у вас есть?

– Нет.

– Без пропуска нельзя.

Исчезли окончательные сомнения – перенёсся. В очередной раз. И скорее всего он оказался в своей вселенной. Той, в которой провел большую часть жизни.

Вновь выйдя на Тверскую, Василий побрёл в сторону Пушкинской площади. Он сам не знал, почему идёт в этом направлении. Вероятно, им двигало уже бесполезное намерение вернуться в редакцию в доме Сытина.

«Что же это такое? – спрашивал он себя. – Скачу по вселенным. Для чего? В чём смысл этих перемещений? Чтобы я не скучал? Чепуха! Чтобы я что-то понял? Осознал нечто важное? А что именно?.. – И тут, словно вспышка. – Перпендикулярные вселенные! Чтобы я их придумал. И написал о них. И всё, что со мной произошло и ещё произойдёт, лишь по этой причине?..»

Данное предположение показалось ему несерьёзным. А других объяснений у него пока не нашлось.

Он возвратился к дому Сытина. Достаточно было одного взгляда, чтобы удостовериться – славный памятник раннего модерна не совсем похож на тот, который он покинул менее двух часов назад. Здание не выглядело ухоженным, чистеньким. Но Василий всё-таки вошёл внутрь, поднялся на третий этаж. И смог убедиться воочию – редакции журнала «Модный интерьер» здесь нет и в помине.

Вернувшись на улицу, Василий вспомнил про оставленную подле дома Сытина, там, в недавно покинутой вселенной, машину. Глянул на небольшую площадку сбоку от дома – она была заставлена совсем другими автомобилями. Он скупо усмехнулся:

«Что у меня за манера – бросать машины моих двойников около их работы… Впрочем, не худший вариант. Там их проще найти. – И вдруг он озорно хихикнул. – Машины – пустяк по сравнению с тем, что я, кажется, сделал и тому, и другому ребёночка. Вот будет хохма, когда они узнают. Вот будет хохма…»

Впрочем, оставалась возможность того, что он вновь попал в Советский Союз. Как узнать? Не спрашивать же прохожих: у вас по-прежнему СССР и КПСС? Примут за маразматика.

Для проверки он решил побывать в усадьбе Ростовых. Не имея достаточно денег на частника, да и не зная, какими деньгами платить за проезд, Василий немедленно отправился туда пешком. Сначала по Большой Бронной, потом дворами. Он вскоре вышел на Большую Никитскую. К усадьбе Василий пошёл через ЦДЛ – так было ближе всего. Вновь ему пришлось пересечь узкий, вытянутый двор. Выскочив на Поварскую, он быстро преодолел расстояние до ворот, оказался в пространстве двора. Он смотрел туда, где оставил свою машину два дня назад. Её там не было.