Книжное дело - Сергей Кравченко

Русское царство снялось с насиженного места.

Новочеркасск, Россия, 22 апреля — 22 августа 2004 г.

Спасительное приложение

В конце хочу решительно откреститься от авторства сюжетной линии, красной нитью проходящей через все наше повествование. Вот эта линия:

«Федоров, Тимофеев и Никифоров печатного станка не изобретали; сам станок не только не копировали по чужим схемам, но вообще никак не делали; славянского шрифта не лили и не резали. Их «первопечатничество» состояло в десятилетнем обещании напечатать, в наборе «Апостола» с массой ошибок на чужом инструменте, да в исступленном вращении станочного винта вопреки сопротивлению церкви».

Времена у нас на Руси случаются разные. Иногда с откровенными тезисами выступать неудобно. Пожалуй, таково и нынешнее время. Поэтому, чтобы снять обвинения в отсутствии совершенного почтения и проч., я скручиваю блюстителям национального величия цитату из неоспоримого первоисточника. И пока вы тут читаете, спешу убраться на безопасное расстояние.

Пока!

С.К.

«Царь велел построить на свой счет дом для типографии и не щадил своих сокровищ как «для составления печатному делу», так и для самих «делателей». Составление дела, однако ж, подвигалось очень медленно, в продолжение целых десяти лет, и делатели то подготовляли или приискивали себе помощников, то производили попытки печатать книги «малыми некими и неискусными начертаньями». Наконец, выписали печатный станок и буквы из Польши (всего вероятнее, из Вильны, которая находилась тогда под властию Польши и уже имела у себя типографию именно с славянскими, а не с римскими или польскими буквами) и в 19-й день апреля 1563 г. начали печатать первую книгу — Апостол, которая 1 марта следующего года вышла из друкарни уже при новом митрополите — Афанасии. Вслед за Апостолом напечатаны были еще Часослов (окончен 29 октября 1565 г.) и, как некоторые догадываются, Евангелие, но затем дело остановилось. Как ни благоволил к нашим первым типографщикам сам государь, но они много терпели, по их собственным словам, «презельнаго озлобления от многих начальник, и священноначальник, и учитель, которые зависти ради умышляли на них многия ереси, хотячи благое в зло превратити и Божие дело вконец погубити». Вскоре печатный дом подожжен был ночью и станок с буквами совершенно сгорел, о чем, как полагали, будто бы позаботилось духовенство. Диакон Иван Федоров и его товарищ нашлись вынужденными оставить Москву и удалились в Вильну, где продолжали заниматься своим делом. Через два-три года по воле государя возобновилось книгопечатание в Москве, а потом открылось в Александровской слободе, но в том и другом месте, сколько доселе известно, до самого конца настоящего периода издана была только Псалтирь по одному разу. Вообще же книгопечатание, начавшееся у нас таким образом, не могло оказать в то время ни малейшего влияния на распространение просвещения в нашей Церкви».

Митрополит Московский и Коломенский Макарий (Булгаков).

История Русской Церкви в 5 томах. Том 3, отдел 2, глава 5. 1883 г.