Американская фантастика. Том 10 - Хол Клемент

— А кому я обязан этими неприятностями? — возразил месклинит. — Если бы мне не порекомендовали искать убежище от некоего урагана, который, между прочим, я бы много легче перенес в открытом море, мы бы, конечно, никогда не столкнулись с этими строителями планеров. Я не могу сказать, что сожалею об этом; я многому научился и, кроме того, знаю, что кое-кто из твоих друзей рад был познакомиться с островными жителями. Я вообще считаю, что пока наш поход довольно скучен; все встречи заканчиваются благополучно да еще приносят нам прибыли…

— Так скажи мне прямо, раз и навсегда, что ты предпочитаешь: приключения или прибыли?

— Ну… не знаю. Я всю жизнь ввязываюсь в разнообразные истории, потому что мне так интересно, но еще приятнее, если я от этого что-нибудь имею. Вам бы, конечно, только лишить меня всех радостей жизни!

— Ну вот, так я и думал… Ладно, я не могу тебе приказывать, но помни, пожалуйста, как много значит для нас твоя информация!

Барленнан согласился более или менее искренне и снова повернул корабль на юг. Остров, который они оставили, еще несколько дней маячил позади, и им частенько приходилось менять курс, чтобы обойти другие острова. Время от времени они видели планеры, проносившиеся над волнами от одного острова к другому, но летающие машины всегда далеко обходили корабль. Видимо, среди этого народа новости распространялись быстро. Затем последний клочок суши погрузился за горизонт, и люди сообщили, что дальше впереди долго не будет суши — установившаяся ясная погода позволяла им очень точно координировать курс корабля.

На широте примерно сорока g они повернули корабль на юго-восток, чтобы обогнуть длинный выступ суши, который, как предупреждал Риджаарен, вытянулся перед ними далеко на восток. Корабль проходил по сравнительно узкому проливу, соединяющему два основных моря, но пролив этот был все же достаточно широк, так что никто на борту его не заметил.

Вскоре после выхода в новое море имело место небольшое происшествие. Примерно при шестидесяти g каноэ, по-прежнему преданно тащившееся на конце буксирного троса, постепенно начало увеличивать осадку. Суденышко подтянули к корме, причем Дондрагмер стоял тут же и молчал, но всем своим видом как бы хотел сказать «я же говорил». На дне каноэ оказалось некоторое количество метана; каноэ разгрузили и подняли для осмотра на борт, однако течи обнаружено не было. Барленнан решил, что в лодку плеснула волна, хотя жидкость в ней была гораздо прозрачнее, чем в самом океане. Он распорядился спустить каноэ обратно в море и снова загрузить, но теперь выделил моряка для периодического осмотра и, если потребуется, для вычерпывания. Долгое время этого было вполне достаточно; стоило удалить жидкость, как каноэ восстанавливало прежнюю высокую осадку, однако скорость течи все время возрастала. Его еще два раза вытаскивали на борт для осмотра, но безрезультатно; Лэкленд, к которому обратились за консультацией, не мог дать никаких объяснений. Он предположил, что дерево может быть пористым, но тогда течь должна была иметь место с самого начала…

Апогей был достигнут на широте примерно двухсот g, когда позади осталось более трети морского пути. Продолжительность дня все увеличивалась, по мере того как весна подходила к концу, и планета все больше удалялась от своего солнца, и моряки чаще всего целыми днями били баклуши. Состояние общей расслабленности не миновало и матроса, назначенного черпальщиком. В тот день он, как обычно, подтянул каноэ к корме и перебрался через его планшир. И тут расслабленность его как рукой сняло. Когда он забрался в каноэ, оно, естественно, слегка осело; при этом пружинистое дерево бортов слегка прогнулось внутрь. Каноэ осело еще глубже… борта прогнулись сильнее… каноэ погрузилось…

Как и всякая реакция с прямой связью, эта реакция протекала с необыкновенной быстротой. Едва черпальщик успел заметить, что борта вдавливаются внутрь, как все суденышко нырнуло в океан, а матрос обнаружил, что он ошеломленно барахтается на поверхности. Наконец каноэ повисло на тросе, рывком затормозив движение «Бри»; этот толчок сразу поднял всех.

Черпальщик перелез через борт, на ходу рассказывая, что произошло. Все матросы, кроме вахтенных, устремились к корме, и вскоре буксирный трос был выбран, а затопленная лодка подтянута к кораблю. Не без труда ее вытащили на палубу вместе с той частью груза, которая была хорошо принайтована; подтянули телепередатчик и установили объектив перед каноэ. Осмотр ничего не дал; потрясающая эластичность дерева восстановила прежнюю форму суденышка, и оно выглядело совершенно таким, как прежде; и по-прежнему не было никакой течи. Это было установлено уже позже, когда лодку разгрузили. Лэкленд, внимательно оглядев ее, покачал головой и уклонился от объяснений.

— Расскажите сначала, что произошло, — попросил он. — Пусть каждый расскажет то, что видел.

Месклиниты принялись рассказывать. Барленнан перевел то, что говорили матросы, вытаскивавшие лодку, и матросы, видевшие все подробности этого события. Это и оказалось самым важным и интересным.

— Подумать только! — пробормотал Лэкленд вполголоса. — Ну стоило ли оканчивать институт, если ты не можешь при случае вспомнить то, что необходимо? Давление жидкости в заданной точке соответствует весу столба жидкости над этой точкой… и даже метан при силе тяжести в две сотни g весит немало, а каждый лишний дюйм глубины увеличивает вес… И ведь дерево это не толще бумажного листа; удивительно, как оно все еще держится.

Барленнан прервал этот невразумительный монолог и потребовал информации.

— Я вижу, ты теперь знаешь, в чем дело, — сказал он. — Не можешь ли заодно объяснить и нам?

Лэкленд честно пытался это сделать, но преуспел только отчасти. Концепция давления в количественном смысле остается камнем преткновения для студентов любого института.

Барленнан все-таки понял, что чем глубже погружаешься в море, тем больше давление, и что с глубиной оно возрастает с увеличением силы тяжести; но он не сопоставил эту силу с другими, известными ему, например, с силой давления ветра или даже с недомоганием, которое он сам испытывал, когда при купании погружался слишком быстро.

А главное, конечно, состояло в том, что у любого плавающего предмета какая-то часть всегда находится под поверхностью, и при возрастании силы тяжести, если предмет полый, эта часть рано или поздно будет раздавлена. Когда в беседе с Лэклендом они пришли к этому заключению, Барленнан старался не смотреть на Дондрагмера, и настроение его не улучшилось, когда помощник заметил, что именно на этом его поймал Риджаарен. Полые суда на их родине, это надо придумать! Островитянам-то, наверное, давно известно, что в высоких широтах полые суда никуда не годятся…