История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства - Джон Джулиус Норвич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Переселение случилось как раз вовремя: в этом десятилетии произошло усиление Крума, одного из самых грозных предводителей болгар. Сначала он уничтожил аваров, затем, в 807 году, объединил дунайских болгар с теми, что жили в Трансильвании, сделав из них одну нацию. В конце осени 808 года он разбил византийскую армию у реки Стримон, а еще через полгода добрался до Софии и перебил весь ее гарнизон. Такая жестокость не могла остаться безнаказанной. Никифор немедленно покинул столицу во главе армии и при помощи нескольких форсированных переходов к Пасхе дошел до болгарской столицы Плиски, которая оказалась практически незащищенной. Деревянный дворец хана был сожжен дотла. Дойдя до Софии, Никифор остался там, чтобы заново отстроить крепость, а затем триумфально вернулся в Константинополь.
Весь 810 год император провел в подготовке к решающей кампании против Крума. С тех пор как умер Гарун, на восточной границе было спокойно, и армии азиатских фем могли присоединиться к своим европейским товарищам по оружию. В мае 811 года огромное войско вышло через Золотые ворота. Во главе его ехали император и его сын Ставракий. Плиску снова разрушили; Никифор не пощадил ни женщин, ни детей (говорят, что младенцев бросали в молотилки). 24 июля, все еще преследуя своего врага, он повел войско через скалистое ущелье, и болгары воспользовались благоприятным случаем, чтобы за ночь перегородить оба выхода из ущелья высоким деревянным частоколом. На рассвете Никифор понял, что попал в ловушку. Большинство его солдат изрубили мечами, а из тех, кто остался, многие сгорели, когда болгары подожгли частокол, а прочие погибли под искусственно вызванными обвалами. Бежать удалось немногим, в основном это была кавалерия, но из-за преследовавших их болгарских всадников они в панике прыгали в реку, и многие утонули. Ставракия, который испытывал невыносимые муки из-за поврежденного позвоночника, понесли обратно в Константинополь. Тело Никифора нашли на месте боя и отнесли в лагерь болгар, где отрубили ему голову и насадили ее на кол. Позже Крум приказал оправить череп Никифора в серебро и до конца жизни использовал его в качестве чаши для питья.
На Босфоре весть о смерти императора вызвала ужас. Люди никогда не любили Никифора, но были глубоко оскорблены этим поражением. Теперь они нуждались в новом сильном правителе, способном восстановить армию и вести переговоры с Карлом Великим, который все более настойчиво требовал признания своих имперских притязаний. Ждать чего-то подобного от Ставракия не приходилось – парализованный и страдающий от постоянных болей, он вызывал лишь жалость. Поскольку Ставракий был бездетен, он явно должен был отречься от престола в пользу единственного родственника мужского пола – мужа его сестры Михаила Рангаве, чье почти чудесное спасение из роковой битвы словно говорило о некоем Божьем расположении. Таким образом, 2 октября 811 года Михаил был коронован василевсом. Ставракия постригли в монахи; он умер в монастыре три месяца спустя.
Михаил I не оправдал надежд своих подданных. Слабовольный и легко поддающийся влиянию, он был прирожденной марионеткой, которой мог управлять любой, кто дергает за ниточки. Главными кукловодами стали два церковнослужителя, обладавшие в ту пору наибольшим влиянием: патриарх Константинополя Никифор и монах Фео́дор Студит. Никифор, как и его предшественник Тарасий, раньше был чиновником. Человек больших способностей и абсолютной честности, глубоко верующий священник и непоколебимый сторонник религиозных изображений, он тем не менее вызывал недоверие и ненависть со стороны монастырской партии, возглавляемой Феодором Студитом. Для них он был самозванцем, духовным лицом лишь по должности, чье посвящение в духовный сан стало насмешкой над самыми священными таинствами церкви. Их враждебность была тем более опасна, что Феодор, обладавший большой энергией и личным обаянием, быстро начал оказывать огромное влияние на императора, который советовался с ним по всем вопросам, как мирским, так и церковным, и всегда следовал его советам.
Когда Михаил взошел на престол, послы империи уже какое-то время находились при дворе Карла Великого в Ахене, и к смерти Никифора были достигнуты соглашения по всем ключевым вопросам. Правда, прошел еще год, прежде чем другие послы – на этот раз представители Михаила – отправились приветствовать Карла Великого в качестве императора, а мирный договор был заключен еще три года спустя; однако можно не сомневаться, что первым ветвь мира протянул Никифор – не зря последовавший за этим период называли Pax Nicephori.
По некотором размышлении император Запада мог показаться не такой уж плохой идеей. Константинополь, может, и стал Новым Римом, но оставался совершенно греческим по своей сути, не имел ничего общего с новой Европой, зарождающейся по ту сторону Адриатики, и не обладал в тех краях властью. Именно Ахен, а не Византий вновь установил на Западе Pax Romana. Римская империя должна оставаться неделимой, но так ли необходимо двум императорам делить ее? Пока они ладят между собой, разве не могут они придать империи новую силу? Карл Великий предложил отличные условия: он откажется от всех притязаний на Венецию и ее провинцию, а также от Истрии и от побережья Далмации; все, чего он просит, – признание его императорского статуса и права подписывать официальные документы как василевс. Теоретически это означало, что он и его наследники станут равными византийскому императору и обретут право наследовать его трон, хотя сомнительно, чтобы византийцы когда-либо принимали это толкование полностью. Империя Карла Великого вскоре распалась, однако Pax Nicephori не стал от этого менее важным. Он ознаменовал собой (впервые в истории) одновременное существование двух римских императоров, действительно независимых друг от друга, каждый из которых проводил собственную политику, но в то же время признавал и уважал притязания второй стороны. Таким образом, в этот период появился тот образец, по которому позже жила средневековая Европа.
Умирающий Ставракий был прав, возражая против воцарения Михаила Рангаве. Тот был почти до безумия расточителен и тратил огромные суммы на церкви и монастыри, отказываясь раскошеливаться лишь на одну статью расходов – оборону империи, в которой она нуждалась, как никогда прежде. Весной 812 года Крум захватил Девелтос – византийский город на Черном море – и взял в плен всех его жителей, включая епископа. В июне Михаил собрался оказать
