Эльфийский для начинающих - Наталья Мазуркевич

— А как иначе, дорогуша! — отмахивалась от благодарностей гостья. — С тех пор, как в ваш дом начал ходить эльф, вас хотят видеть все. Всем интересно, чем твоя дочь так хороша. Да и, признаться, любопытно. Поведай, это какое-то зелье? — с превеликим любопытством поинтересовалась графиня.

— Какое там зелье! Если б в нем дело было, хоть антидот сварили бы. А так, каждый день приходит, со всеми здоровается, букетик цветов мне приносит и для Тари что-нибудь вкусненькое. Видать, изменились у них вкусы, теперь худышки не в чести!

— Среди эльфов, может, и не в чести, — окрысилась графиня Атлонская. — А вот его высочество весьма лестно отозвался о Франтишке. Его матушка, ее величество, сама поведала мне о том, как удивлен был его высочество появлением такой необычной девушки при дворе. А удивление — весьма полезная эмоция в нашем деле. Показалась бы скучной — пришлось бы выдать за старого Дель-Рага.

— Кто такая Франтишка? — чересчур громко, чтобы нас не услышали, спросил Алест, выглядывая из-за перил.

— Тс… Потом объясню, — пообещала я и дернула его назад.

— Показалось, — спустя пару секунд проговорила Дара и отвернулась. — Так ты говоришь, ничем не поит?

— Нет. Они учатся вместе. А это сама понимаешь — куда лучше, чем встреча на балу. Каждый день пару часов проводят вместе, а когда приходят к нам — музыка еще четыре часа не смолкает. Я на неделе от тебя вернулась пораньше, заглянула — они танцуют. И так чувственно! У нас с Никлосом даже в лучшие годы такой страсти не было. Эх, молодость, первая влюбленность…

— Влюбленность! — пренебрежительно фыркнула Дара. — А уж не Ардалиан ли к вам зачастил? Этот ни одной юбки не пропустил…

— Дара, ты говоришь о моей дочери! — напомнила матушка.

— Ах, прости, как я могла забыться. Но Халия еще полгода назад заявляла, что и знать не знает лорда, а вот на днях разрешилась. Наследственность не обманешь, а у бастарда ушки не те, да и глаза великоваты для человека.

— Тари — не Халия. Такой ошибки не допустит!

— Конечно. Как я могла подумать…

Рядом закопошились, и недовольный голос озвучил мои мвсли:

— Вот стерва!

— Эта еще приличная, — шепотом утешила его я. — Ну что, наслушался? Можем возвращаться к учебе?

Эльф кивнул и сделал первый шаг. Неудачный, само собой. Куда уж там под ноги смотреть, когда душа клокочет от ярости, кровь к голове приливает и праведное негодование глаза застилает.

— Что это там? — насторожилась Дара, поднимаясь и пытаясь заглянуть за перила.

— Бо-о-ольно, — застонал в самый удачный момент Алест и с обидой уставился на меня, заткнувшую ему рот рукавом.

— Только попробуй укусить, — пригрозила я, медленно отползая в мертвую зону.

— Дара, да кто там может быть? Уж точно не твой благоверный. Он до ужина из покоев герцога Дель-Раен не выйдет, тебе ли не знать.

— А твой? Совсем на работе помешался, уже забыл, как жена выглядит!

— С чего это вдруг забыл? — усмехнулась матушка. — Очень даже помнит.

— Помилуй, подробности твоей личной жизни меня не интересуют! — отмахнулась от подруги графиня.

Да уж, Дару Атлонскую не интересовали чужие новости, если они не вписывались в следующие графы: горести, беды, катастрофы, конец света. Все, что не соответствовало критериям или было хоть на толику лучше дел самой Дары, ревнивую графиню не интересовало. Чужое счастье она пережить не могла.

— Милочка, лучше поведайте мне о маркизе Ваоранской. Вы говорили, что видели ее не далее как вчерашним вечером. Как она? Говорят, бедняжку тошнит и ни одно лекарство не дает успокоения…

Я с облегчением выдохнула. Бдительное око графини сменило направление, и мы могли ползти вверх, не боясь, что нас застукают в весьма щекотливой позе. А все Алест! Послушать ему светские сплетни захотелось и сравнить, о том ли родные мегеры шепчутся, что и среди людей модно.

Ползать по лестнице — ни с чем не сравнимое удовольствие. Углы ступенек массажируют все тело, намекая на скорое появление оригинальной раскраски на коже. У нетренированных. Такие и зад оттопыривают, рискуя оказаться в поле зрения подслушиваемых субъектов, поэтому приходится корректировать их перемещения и придавливать к ступенькам.

— За что?! — обиженно вопросил Алест, когда мы добрались до второго этажа и поднялись. — У меня теперь синяки будут!

— Урок тебе будет, — буркнула я. — Или ты думал, что конфиденциальные разговоры подслушивать приятное дело? Теперь знаешь — неприятное, неблагодарное и синякипорождающее. Еще и выдать нас хотел! Шепот тренируй!

— Да умею я шепотом, — эльф мигом продемонстрировал. — Только я от удивления забыл.

Мы миновали коридор. Я впустила эльфа первым, сама же сначала огляделась, но, не обнаружив хвостов, шагнула вслед за Алестом.

— Теперь спрашивай. Только не увлекайся. У нас осталось не так много времени на тренировку, а ты все еще колени согнуть не можешь.

— Могу! Но там движение некрасивое! Зачем его вообще учить?!

— Хочешь домой на практику? — весомо поинтересовалась я. Эльф согласно кивнул и мечтательно закатил глазки. — А в Подгорное царство хочешь?

— Что ж ты злая такая! — прокашлявшись, провыл Алест. — Какое царство? Меня там без хлеба съедят. С этой вашей кашей заодно!

Эльф все еще не мог отойти от моего вероломства. Подумаешь, кашка оказалась острая и слезовыделительная. Одна ложка заставила неподготовленного эльфа полчаса реветь. То ли от огорчения, то ли от обиды, то ли от жалости к самому себе. Тарниаль, доставивший кушанье, сочувственно хлопал хозяина по плечу и уверял, что к завтрашнему утру все точно пройдет и нужно просто потерпеть совсем немножко. Часов двенадцать-пятнадцать.

— Без нее, — обрадовала я. — Она не для тех целей варится. А жесткое мясо на колбасу идет. Там еще пару раз обработают, и можно подавать.

— А эту гадость тогда зачем придумали? — поинтересовался эльф, не в силах забыть часы своей слабости.

Из-за того, что своему слуге он больше не верил — доставил такую гадость господину и даже не предупредил! — я в тот день вернулась домой затемно. Эльф ни в какую не хотел отпускать мою руку, думая, что, как уйду, жжение вернется с новой силой.

— Для аппетита. Готовится одна порция на двенадцать гномов, и все берут себе понемногу. Если еда пресная — добавляют. Это традиционная каша проводов.

— То есть мы еще и поминки у меня дома устроили? — возмутился эльф.

— Примерно, — согласилась я. — Проводили твою беспечную юность и лень. Больше у тебя нет прав на «не хочу», «я так устал», «мне это не нравится». Сказано — значит, должно быть исполнено. Иначе проводы придется повторить.