Ученик (СИ) - Первухин Андрей Евгеньевич

— Кто старший в этом караване? — Спросил он. — Я просто хочу поговорить.

— Я старший, — ответил я, переглянувшись с десятником и отцом. После чего перелез через к телегу и пошел к барону. За мной последовали отец и наемник.

— Почему вы не остановились на ночлег в моем городе? — Начал барон наезд.

— А почему я должен был там останавливаться? — Задал я встречный вопрос.

— Вы в прошлый раз оскорбили меня, поэтому должны были заехать и извиниться, — надменно произнес барон.

— Чем я вас обидел, барон? — С наигранным удивлением спросил я. — Тем, что не захотел выполнять ваши приказы? Так вы меня с кем-то спутали. Я не ваш подчиненный и никогда им не был. Так что ваши претензии необоснованные.

— Как бы то не было, вы должны сейчас поехать со мной в город, чтобы на пиру, мы оба смогли загладить это недоразумение.

— Вот придурок, — пробормотал я себе под нос. — В прошлый раз, вроде умным казался.

— Что вы сказали? — Спросил барон, не расслышав мои слова.

— Я говорю, что у меня приказ учителя, нет у меня возможности заезжать к кому то в гости, строгий запрет. А своего учителя я бы не хотел огорчать. Знаете ли, это опасно для жизни.

— Достаточно ненужных слов. Я устал стоять под дождем, — процедил сквозь зубы барон. — Вам придется поехать со мной и задержаться в моем городе на несколько дней. Вы поедете туда добровольно или вас потащат силой. С вами хочет побеседовать один очень влиятельный человек. А отказывать таким людям в столь малой просьбе, это, знаете ли, тоже опасно для жизни. В столицу моего баронства он должен прибыть через несколько дней.

— Я еще раз говорю, что не собираюсь ехать в ваш город. Угрожать мне не надо. Если вы меня схватите, а тем более, если в бою я погибну, то это очень скоро станет известно в столице. После чего в ваше баронство приедут дознаватели со школы, которые, как мне кажется, очень быстро узнают о беззаконии, которое вы сотворили. Барон, вам ведь не нужно рассказывать, что бывает с теми неразумными дворянами, которые считают, что законы императора их не касаются?

— Ты не многое себе позволяешь, простолюдин? — Прошипел барон. — Возомнил себя великим магом? Если бы мне было нужно, то ваш жалкий караван, под охраной кучки необученных наемников, был бы уже уничтожен.

— Следи за своими словами, барон, — не выдержал десятник, услышав оскорбление в свой адрес. — У нашей гильдии тоже, знаете ли, могущественные покровители. Да и идут к нам, только обученные воины, а остальные, не проходят отбор. Сейчас вы ведете беседу с учеником школы, который находится под полной защитой короны, и вы это прекрасно знаете. Или вам действительно законы императора не указ?

— Поймите барон, — попытался я потушить разгорающийся конфликт. — На время учебы, я не принадлежу сам себе. У меня есть учитель, который вправе меня убить за непослушание. Если он дозволит, то я с большой радостью посещу ваш дом и поговорю с вашим влиятельным человеком. Но сейчас не могу этого сделать, у меня строгий приказ. Можете поехать со мной в столицу и попросить у моего учителя дозволения, поговорить со мной. А сейчас я вынужден откланяться, дорога не ждет.

Я развернулся и пошел к повозкам, десятник и мой отец, промолчавший весь разговор, последовал за мной. Барон, посмотрев нам в след, направился к своим людям.

— Нападет? — Спросил я капитана, когда мы вернулись к повозкам.

— Сомневаюсь, — ответил капитан. — Это не глупый человек, сразу видно. Поэтому подставлять свою голову не хочет. За любого ученика школы, дознаватели строго спросят. Да и убийство наемников без повода и не во время войны, не останется без ответа нашим руководством. А мы не простая банда, а одна из сильнейших и влиятельных гильдий империи. Если бы нападение случилось во время войны двух баронств, одной из которых мы служим, то это одно дело, а когда просто уничтожили, совсем другое. Скорее всего, этому барону, что-то предложили, чтобы он нас задержал.

Отряд барона постоял немного, после чего развернулся и порысил в город. Ехавшие в караване люди выдохнули. Результат боя был очевиден, а учитывая, что в отряде барона было два мага, то нам вообще ничего не святило, даже теоретически.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Даже не знаю сынок, что сказать, — задумчиво произнес отец, когда мы вернулись в фургон. — Поумнел ты или поглупел? Нельзя так разговаривать с дворянами, под рукой которых имеется сила. Это неразумно.

— Неразумно, отец, нарушать приказ моего учителя, — улыбнулся я.

— Неужели, он на самом деле убил бы тебя? — Удивленно спросил отец.

— Не убил бы, но заставил пожалеть, — с кислой улыбкой ответил я. — Очень сомневаюсь, что человек, который хотел со мной поговорить, влиятельнее моего учителя. Я видел, как в имперской канцелярии перед моим учителем все на полусогнутых ногах ходили, боясь, лишний раз посмотреть ему в глаза. Не переживай, я в своем праве и барон об этом знает, а если нападет и утащит силой в свой город, то, что-то мне подсказывает, он сильно о содеянном сожалеет.

— Неужели твой учитель такой страшный? — Спросила меня сестра, до этого сидевшая молча.

— Он строгий и требовательный, — ответил я. — А еще любит наказывать за плохую учебу. Так что не мешайте мне учить, иначе после встречи с учителем мне сильно не поздоровится.

В фургоне наступила тишина, только изредка моя сестра о чем то перешептывалась с мамой. Я же начал учить новое заклинание. Получалось плохо. Удары капель о крышу убаюкивал, хотелось спать, но я не давал себе расслабиться. Уже долгое время я пытался найти закономерность, по которой мне преподавал учитель. Он просто говорил, какие заклинания изучать в первую очередь, а какие после. Но в мое путешествие, почему то, не дал мне наставление, велел во всем разбираться самому. Но я, из всех этих труднопроизносимых фраз, не мог понять ничего, просто зубрил.

Через несколько дней выглянуло солнце. Впервые за две недели мне удалось пересесть из фургона в повозку. Почему то на улице учить было легче. Навстречу стали попадаться небольшие караваны, причем, как объяснили наемники, беженцы с границы. Чем больше нам попадалось людей с детьми, скотиной, домашней утварью, тем больше хмурился десятник. Я, сначала, не понял причину его беспокойства. Ну, бегут люди от возможной войны, что тут такого. Но десятник все объяснил. Дело было в том, что большинство этих людей сопровождали солдаты, то есть люди не сами бежали, а их принуждали покинуть опасные районы, а это настораживало. Похоже, что командование вполне допускает прорыв вадагов на людские территории, причем, людей гнали дальше столицы, в другую часть империи. Конечно, вся армия вадагов не пройдет до столицы, не дадут, измотают в боях, но вот небольшие отряды могли здорово проредить деревни, угнав оттуда людей в рабство по лесным тропам. В связи с этим было решено оставить врага без пленников, да и самих имперских поданных не хотели терять. Как не странно, тут власти понимали, что главная ценность государства — это люди.

Несмотря на все наши опасения, никто из людей барона нас не беспокоил, так же как и люди, которые хотели со мной поговорить. Поучаствовать в бою, нам все же пришлось. На имперском тракте, во время нашего пути, нам стали попадаться разграбленные караваны. Как объяснил десятник, это начали наглеть разбойники, потому что почти все гарнизоны ослаблены и следить за имперским трактом стало почти некому. Конечно, не всех грабили разбойники, а только небольшие караваны без охраны. Не знаю, по какой причине беженцы так рисковали, отправляясь в поездку без сопровождения в такое неспокойное время. Произошла неприятность почти под самый вечер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

До придорожного трактира добраться не удалось, поэтому наш десятник уже выбирал место для ночлега. Неожиданно за поворотом раздался многоголосые крики и звуки сражения. Наш караван как по команде встал в кольцо, а пара наемников, спешившись, рванули на разведку. Прибежали назад минут через пять, оказалось, что довольно крупная банда напала на караван, который шел под охраной. На быстром совете было решено оказать помощь людям, попавшим в беду. До места битвы было около двухсот метров. Я просто поразился беспечностью и наглостью разбойников. Они даже никого не оставили присматривать за дорогой.