Слава богу, не убили - Алексей Евдокимов

Кирилл кивнул.

— Не слышу.

— Понятно.

Он еще некоторое время скептически разглядывал Кирилла, куря, щурясь на затяжках, бросил бычок под ноги, притоптав небрежно, и молча кивнул на дом. Кирилл без единой мысли поплелся за ним. Когда проходил мимо бокового зеркала джипа, там мелькнуло что-то, в первый момент не распознанное — но заставившее остановиться, сделать полшага назад и наклониться, вглядываясь внимательней. Лишь еще спустя пару секунд Кирилл понял, что смотрит на собственную рожу: широкую, круглую, с узенькими глазами, монголоидную какую-то — но утрированно-негритянского черно-лилового цвета. Подумал, что, наверное, примерно так это выглядит у вздутых месячных трупов, почти не идентифицируемых по чертам лица… Следак, щелкая замком, отпирал дом.

Снаружи бибикнуло. Важняк оторвался от лаптопа, быстро прошел к воротам и впустил на участок синюю пыльную «шаху». Из нее вылез бритоголовый парень в майке и спортивных штанах. Они поздоровались за руку, о чем-то негромко переговорили; Шалагин кивнул в сторону Кирилла, парень глянул без интереса. Было бритому лет тридцать, и вид он имел какой-то сонный.

Почти сразу следователь захлопнул ноутбук, погрузился в «Монтеро» и отчалил. Парень повалился на веранде в шезлонг и сосредоточился на телефонной игруле. У Кирилла сложилось впечатление, что, пройди он сейчас мимо него к калитке, бритый даже головы бы не поднял. Но пробовать Кирилл не стал.

Вернулся Шалагин часам к семи вечера. Посмотрел на Кирилла (пьющего за садовым столиком сооруженный без санкции и возражений надзирателя чай) с унылым раздражением человека, вынужденного заниматься неинтересным, неоплачиваемым и совершенно бессмысленным к тому же делом. Было похоже, что Кирилла следаку навязали — как самому Кириллу в четвертом-седьмом классах навязывали «летнюю практику» (не проведшему положенных часов на общественных работах не выдавался табель с оценками за год, и Кирилл с одноклассниками, вместо чтоб вольно гонять в футбик, выковыривали отвертками с корнем траву из щелей между плит школьного двора). Минут через пять он хмуро подошел, хмуро повозил пальцем по грязноватой скамеечке напротив Кирилла, кое-как ее отряхнул, с брезгливым видом сел и без предисловий осведомился:

— Кому ты стучал?

Кирилл смотрел на него, не понимая.

— Че, глухой? — взгляд в упор. — Кому стучал?

— Я?.. Гхы…

— Когда у Пенязя своего работал! — разозлился следак. — Ты стучал! Кому? Только не лепи мне опять горбатого к стенке — что просто так к Пенязю пришел. Пять, или сколько там, лет про него не вспоминал, а тут пришел. Кто тебя послал к нему?.. Долго молчать будешь?!!

— Никто меня, гхы, не посылал…

— Я что, дебил, по-твоему?! — заорал Шалагин. — На хера тогда Амаров тебе все рассказывал?! На хера светил тебе автосалон этот и сервис? И Радика до кучи показал… Он знал, что ты стучишь кому-то!

— Да не стучал я никому!..

— Так на хера тогда?!

Кирилл продолжал тупо на него таращиться, не имея понятия, что ответить… и вдруг ясно увидел себя, садящегося в «камаро», едва не давящего брошенную на сиденье мобилу, услышал глухую трель айфона в бардачке, испытал удивление, почему «генерал» не носит их с собой…

— Телефоны… — пробормотал он.

— Какие телефоны?!

— По-моему, его слушали через телефоны, мобилы. Он знал про это. Когда не хотел, чтоб они знали, — оставлял их где-нибудь… Гхы-гхы… Он это все не мне говорил. А тем, кто его слушал… Слив такой. А они сами не знали, что это слив…

Следак некоторое время ездил по нему вполне бессмысленным взглядом:

— Кто — они?

— Ну, те, кто его слушал…

— Кто?!

— Да я откуда знаю!.. Ему ж наверняка эти мобилы дарили. Как и тачки… Одна тачка точно была Райзмана…

— Неофициально, — сказал Шалагин. — Для общей эрудиции.

— На какую тему?

— Амаров. Он же Моталин.

Они внимательно смотрели друг на друга. Этот Лыткин из службы безопасности покойного «Финстроя» был круглоплеч, круглоголов, круглолиц — а кисти рук имел угловатые, с широкими квадратными ладонями и прямоугольными кончиками пальцев.

— Вы его пасли? — спросил Шалагин, не дождавшись ответа.

Лыткин моргнул круглыми совиными глазами:

— Райзман дал нам по нему команду где-то весной.

— Слушали? Постоянно?

Короткий кивок собеседника из-за отсутствия у того шеи был едва заметен.

— Через мобилу?

— Мужики из нашего банка — Райзман и прочие: он со многими же был знаком — надарили ему штук пять дико дорогих мобил. Все знали, что Моталин любит понтовые игрушки. Мы все эти телефоны слушали. Ты же в курсе, что на несколько метров даже выключенный…

— Ну понятно… И машины его через GPRS вели?

Лыткин снова чуть кивнул.

— А машины его жены? Они ж, наверное, все были с навигацией…

— У нас был доступ к операторам.

«Если Амаров знал про поисковики, — подумал важняк, — чего в тот день просто не воспользовался глушилкой? Как угонщики делают, если с ходу не могут в электронике разобраться: суешь звездюлину, в форме мобилы исполненную, в гнездо прикуривателя — и тачка пропадает с монитора службы слежения… Значит, он хотел, чтобы они знали про схему с „Брабусом“ — но чтоб думали, что он этого не хочет…»

— Может, помнишь такого Балдаева? — спросил он.

— Э-э… От ментов который? Помню. Они вместе с Моталиным, кстати, на машине его жены ездили. Моталина, в смысле. Мы тогда посмотрели их маршрут.

Шалагин сначала не понял, какое Балдаев имеет отношение к ментам, — а потом сообразил, что они там в «Финстрое», видимо, так именовали отставного розыскника Пенязя с его агентствами и больших Пенязевых покровителей из МВД.

— И слышали их разговоры…

Лыткин молчал, насупясь на собственные кисти, обхватившие на столешнице друг друга, как вагонная сцепка.

— А вы не подумали, что он, может быть, не Балдаеву, а вам все это наговаривает? Что он знает, что вы его пасете?

— Это была не моя тема, — нехотя сказал Лыткин. — Этим всем Главный наш занимался. Все записи сразу себе забирал.

Их Главный, директор банковского департамента безопасности, некогда окончил училище имени Верховного Совета, послужил в «девятке», а во время развала «конторы» Ельциным в начале девяностых подался, вместе с толпой коллег, в охрану крупного бизнеса. Райзман, когдатошний внештатный гэбэшный осведомитель (оперативный псевдоним Болек), на руководящие должности в свой ДБ брал только экс-«комитетчиков».

— А Райзману он по этой теме докладывался?

— Да я откуда знаю?

— Часто такое бывало, что Главный какой-то темой один занимался?

— Вообще — нет…

— Вряд ли, конечно, Пенязь или его быки собирались кого-то валить… — отмахнулся Дрямов, которому Шалагин пересказал разговор с Лыткиным. Дрямов его на этого Лыткина и навел.

— А что собирались?

— Он, как выяснилось, по-тихому закорешился с членом правления «Финстроя» — не самым известным, но ключевым человечком в райзмановской «помоечной» империйке…

— В курсе, — солидно кивнул Шалагин, сразу вспомнив пересказанные Балдаевым Амаровские сливы.

— Они с ним, по ходу, хотели под шумок пару-тройку-десятку лямов списать. Слухи о том, что Райзманову «помойку» будут опрокидывать, уже прошлым летом ведь ходили. Ну, они и решили воспользоваться моментом.

— И подставить — Амарова?

— Естественно. Пенязь спускает на него своего лоха…

— Балдаева… — глянул на визави важняк. Он, разумеется, понимал, что нынешнее Дрямовское приглашение в Москву связано с сидящим на одной из его дач придурком — хотя напрямую к делу москвач переходить не спешил.

— Да… Амаров так или иначе дергается — в общем, как они там конкретно на него стрелы собирались переводить, не знаю, не суть…

— А Амаров эту схему расчухал… — подхватил Шалагин, приосанившись. — И придумал, как самому уйти с бабками. С помощью того же Балды он слил Пенязя Райзмановскому ДБ. Причем все записи сразу забирал себе начальник департамента. Он поверил, что Пенязь действительно готов мочить Амарова?

— А это неважно! Может, и не поверил. Важно, что у него был этот слив. Он знал, как Пенязя собирается подставить Амаров, — и ему это отлично подходило самому.

— Почему?

— Ну, смотри. Начальство в ДБ «Финстроя» — бывшее гэбье. Очень большие объемы денег, прокачивавшихся через банки Райзмана, шли на оплату серого импорта. Кто у нас крышует серый импорт?..

«Гэбье… Большое гэбье… Очень большое гэбье… Да, — подумал Шалагин, внутренне передергиваясь, — это уже тот уровень, куда если сунешься без санкции — башку оторвет мигом…»

— …А теперь представь, как бывший гэбист из ДБ «Финстроя» приходит к действующему гэбисту из числа клиентов «Финстроя». Два настоящих офицера и патриота между собой всегда договорятся — особенно если речь о нескольких миллионах свободно конвертируемого живого кэша. Широкий круг народу посвящать в дело совершенно не обязательно. Тем более что шум не нужен никому, учитывая, какой банк интересный, какие у него интересные отношения с разнообразными генералами и какой интересный чудила сам Амаров. У ребят есть записи базаров Амарова с Балдаевым, прямо указывающие на Пенязя, и наверняка есть комп на этого членчика правления — тоже указывающий на Пенязя. Что тут не может не прийти в голову господам офицерам?