Ветер истории - Владимир Шилкин

— Как-то неубедительно, — буркнул я. — По-моему, кто-то просто пытался добыть дешевой популярности за счет будущей крови.

— Да как вы смеете кидаться такими обвинениями! Вы даже не член партии!

— Успокойся, Василий Егорович. Тут вы оба не правы. Давайте не будем хоть между собой ссориться.

На этом вопрос и закрылся. Шурканов укатил куда-то по своим делам, а Калинину я сказал, что не доверяю этому типу и к нему надо присмотреться. Калинин поморщился.

— Сергей, не начинай, и так положение не простое.

— Ну смотри, Михаил, я предупредил.

Мы попрощались. У каждого было полно дел, Калинин руководил всеми дружинами Петроградской стороны и ему теперь надо было наводить суровый порядок в рядах, а мне еще надо было на Выборгскую ехать с инспекцией.

Инцидент этот, как ни странно, пошел на пользу в первую очередь большевикам. Контролируемые ими отряды всегда были более дисциплинированы, а после установления новых правил и проведенных комиссарами бесед и вовсе стали образцовыми. По крайней мере в деле боевой учебы. Так что в обучении продвигались успешнее большинства. В отрядах же со слабой дисциплиной ссоры усилились. Инструктора, получив серьезный инструмент наведения порядка, на первых порах повыгоняли множество ополченцев, к которым имели давние претензии. Во многих отрядах коллектив вставал на сторону изгнанных и тогда уходил инструктор. Впрочем, популярность дружин в массах росла и приток новых добровольцев не прекращался, так что инструкторы без дела не оставались. Профит же большевиков состоял в том, что из отрядов, разругавшихся с инструкторами начинался отток бойцов желавших не играть в революцию, а участвовать в ней всерьез. Они ясно видели, где готовятся к настоящим делам, а где просто тусуются с оружием. Так что большевистские отряды росли и количественно и, что было важнее, качественно за счет роста числа пассионариев.

Солдаты тоже слепыми не были и по полкам гарнизона начало распространяться мнение, что именно большевики и анархисты являются настоящими революционерами и борцами за народное счастье и справедливость. Способствовало этому и то, что большевики как никто другой работали над политическим просвещением своей паствы. Большинство активных сторонников могли вполне убедительно доказывать свою правоту в спорах и что самое главное, имели ясную и цельную картину нужного устройства общества.

Именно эта цельность и окончательность были главным оружием большевиков. Безграмотные крестьяне-солдаты и вполне грамотные рабочие, офицеры и кухарки видели эту цельность и решимость идти до конца и понимали, что это не просто еще одни бунтари, а новая сила. Одни начинали их за это ненавидеть. Другие пугались этой серьезности и глубины, требующей от последователей роста над собой и упорного труда, и отходили в сторону. Зато те, кто принимал это мировоззрение, быстро превращались в железную непробиваемую фалангу. Все больше людей связывали будущее России, а то и мира с большевиками. Все больше людей были готовы им доверить рычаги управления страной.

Ну а пока, я метался по заводам, фабрикам и рабочим кварталам, решая постоянно возникающие вопросы. Дружинники уже освоили азы и пора было начинать тактическую подготовку и тут было немало вопросов. Дело в том, что опыт окопной войны мало годился для уличных боев и уж тем более для маневренных боев Гражданской войны. Уставы будущего, о которых я имел крайне смутные представления, тоже нельзя было внедрять бездумно. В этом меня убеждал мой собственный боевой опыт. Даже тактика уличных боев в Грозном оказалась негодной. Боевые тройки, вооруженные винтовками обладали просто ничтожной огневой мощью. В общем надо было создавать новую тактику. Для этого надо было создавать что-то вроде рабоче-подпольщицко-унтерской академии Генштаба. Как же все запущено…

В середине марта меня дернул к себе Елин. Обещал показать что-то важное и полезное. Он так и комендантствовал в Петропавловке и с самой революции я про него ничего не слышал, а тут вдруг появился. Прибыл я к нему с утра, у меня тут уже выработалась привычка новые дела начинать с утра. Уж очень часто они порождали кучу дел новых и совершенно срочных, так что я предпочитал иметь запас рабочего времени на разбор неожиданностей.

— Здравствуй, Сергей! — Елин обнял меня как старого друга, чем сильно удивил. Видимо, совместное "делание революции" он приравнивал годам к пяти-десяти дружбы.

— И тебе не хворать. Давай сразу к делу, а то у меня даже на любовь времени нет, не то что на дружеские беседы.

— К делу, так к делу. Пошли, по дороге расскажу, — комендант крепости накинул кожанку и повел меня на выход.

— Тут такое дело, Сергей, я с этой крепостью совсем замучался да и от дел бронедивизиона меня никто не увольнял. Так что, уж извини, за новостями я не следил совершенно и о том, что ты революционный бронеотряд создаешь, только вчера узнал. Ну я сразу и подумал, что тебе это к месту будет.

— Что это? — напрягся я.

— Бронеавтомобили, — улыбнулся Елин.

Интересные тут дела, однако, творятся. Бронеавтомобили бесхозные водятся в разгар войны. Чувствую, меня еще много удивительных открытий ждет.

Больше Елин мне ничего не сказал, а только загадочно улыбался. Так мы и ехали в моей пролетке. Я пытался угадать, что там за броневики нас ждут, Елин нагнетал таинственность, его боец показывал Климу дорогу, а Клим правил лошадьми. Ехали недолго, впрочем Питер пока что город небольшой и долго ехать в нем просто некуда, спальных районов пока не существует.

Мы уверенно вломились в расположение какой-то воинской части. Никто нас не остановил, разве что часовой, не вставая с венского стула у ворот, поприветствовал Елина. Когда шли через двор, в дверях показался офицер. Увидев посторонних в расположении, он инстинктивно открыл, было, рот для возмущенного рыка, но резко передумал и изобразив мимикой что-то вроде "да пошло оно все лесом", развернулся и скрылся в здании. О боеспособности части говорить не приходилось.

Между тем Елин стремительно пересек двор и открыв ворота гаража, гордо указал вовнутрь.

— Вот они, красавцы! Армия от них отказалась, так и стоят здесь, ждут непонятно чего.

Я зашел в темное после улицы помещение и разглядел, наконец, о чем идет речь. В гараже, а точнее приспособленной под гараж конюшне, судя по охапке сена в углу, стояли три бронеавтомобиля. Первое, что бросалось в глаза, это явно были забронированные легковушки, уж больно габариты характерные, особенно высота. Причем не просто забронированы как мои геройски погибшие "Минервы", а снабжены двумя пулеметными башнями каждая.

Побродив вокруг машин, отметил еще одну особенность. Они, похоже, отсюда не выезжали ни разу, а вот ремонтировать их пытались. Ну или с них просто течет масло. Низкая посадка не удивила, веса броня добавила изрядно, а вот колеса могли бы и заменить на более крепкие. Эти как-то не внушали доверия.

— Не удивительно, что армия их завернула, — выдал я свой вердикт. — Машинки, похоже, только по мостовой ездить могут и то не спеша.

— Не только не спеша, но и не всегда! — радостно ухмыляясь сообщил Елин. Ну и кто он после этого?

— Так зачем же ты меня сюда привез? Мало того, что они не бесхозные, а наверняка, на балансе полка числятся, так еще и не ездят, оказывается. Что мне с этим чудом делать-то прикажешь?

— А это уже твоя забота, — улыбка стала еще радостней. — Ты у нас бронеавтомобилями заведуешь, тебе и голову ломать.

Вот ведь гад. Знает, что теперь не брошу и что толку от этих гробов никакого и издевается. Не иначе мстит за головную боль с крепостью.

— Что здесь происходит?! Кто вы такие и что делаете в расположении роты?!

От внезапного окрика я чуть не подпрыгнул. В воротах стоял капитан и буравил нас злобным взглядом. Бровь у капитана была рассеченной и похоже не так давно. Я бы даже поспорил, что в самом конце февраля. Однако не сломался, форс держит, командовать продолжает, хотя и с переменным успехом, если судить по посту на входе. Я спокойно достал из планшетки мандат Петросовета и показал его капитану. Тот глянул с откровенной брезгливостью, но прочитал.

— Тут говорится о грузовых автомобилях. Здесь таковых не имеется, как видите. У вас что-то еще?

— Господин капитан, — начал я примирительно. — Вам эти гробы на колесиках тут нужны? Не упускайте случая избавиться. Все забот меньше.

Капитан покосился на мои кресты и не стал обострять.

— Ну что ж, раз вам это барахло нужно, пройдемте в кабинет, оформим все надлежащим образом.

Так тихо и мирно в мои руки попали первые отказные машины. Уже после написания соответствующих бумаг, я решил расспросить капитана о состоянии машин.

— Ну а каково текущее состояние броневиков?

— О состоянии броневиков вам лучше спросить у господина коменданта крепости. Это ведь его подчиненные, — должность Елина капитан произнес с явной издевкой, но тот остался безразличен к шпильке. — Если же вас интересует состояние бронеавтомобилей, то оно отвратительное. Ездить способен, на данный момент, только один и я сомневаюсь, что это надолго. Машины значительно перегружены. Впрочем, это вы и сами должны были заметить. Агрегаты все время выходят из строя и ремонтировать их бесполезно. Не представляю, что вы будете делать с этими уродцами.