Пора убивать - Джон Гришем

– Нет. На этом они поставят точку. Они же узнают, что я вышел из дела. Они еще будут звонить и извиняться.

– Это не смешно, Джейк.

– Знаю.

– Как ты думаешь, людям об этом станет известно?

– В течение часа-полутора – нет. Но когда в пять утра откроется кафе, Делл Перкинс будет знать все в мельчайших подробностях еще до того, как нальет первому посетителю чашку кофе.

– Что ты собираешься делать с этим? – Она кивнула в сторону креста, теперь уже едва видного в лунном свете.

– Знаешь, что пришло мне в голову? Мы погрузим его в машину, отправимся в Мемфис и сожжем во дворе у Маршафски.

– Я иду спать.

К девяти часам утра Джейк уже закончил надиктовывать на пленку свой официальный отказ от ведения дела. Этель с пылом стучала по клавишам пишущей машинки, однако ей пришлось прервать свою работу для того, чтобы сообщить Джейку по интеркому:

– Мистер Брайгенс, вам звонит мистер Маршафски. Я сказала ему, что вы в комнате для заседаний, но он настаивает.

– Соедините меня с ним. – Джейк поднял трубку. – Алло.

– Мистер Брайгенс, это Бо Маршафски из Мемфиса. Как у вас дела?

– Превосходно.

– Тем лучше. Я уверен, вы видели утренние газеты в субботу и воскресенье. У вас в Клэнтоне есть газеты?

– Да, а еще у нас есть телефон и почта.

– Значит, вам известно все, что писали о мистере Хейли?

– Да. У вас неплохой слог.

– Плевать я на это хотел. Я звоню вам по поводу дела Хейли, вы не против поговорить минуту-другую?

– С удовольствием.

– Насколько мне известно, в соответствии с правилами судопроизводства штата Миссисипи адвокат из другого штата, принимающий участие в процессе, обязан работать во взаимодействии с местной коллегией адвокатов?

– Вы хотите сказать, что у вас нет лицензии на право практиковать в штате Миссисипи? – недоверчиво спросил Джейк.

– Ну нет.

– А про это вы в своих статейках не упомянули.

– Плевать я хотел. Судьи всегда настаивают на том, чтобы у адвоката был советник из местных?

– Кто настаивает, а кто и нет.

– Ясно. А что Нуз?

– Иногда.

– Благодарю. Я, собственно, как правило, прибегаю к услугам советника из местных, когда приходится ехать куда-то в глушь. Да и тамошним жителям всегда приятно увидеть, что рядом со мной за столом сидит и их человек.

– Действительно здорово.

– Я, конечно, не думаю, что вам покажется привлекательным...

– Да вы смеетесь! – взревел в трубку Джейк. – Меня вытолкали вон, а теперь вы хотите, чтобы я носил за вами ваш портфель! Да вы с ума сошли! Чтобы мое имя упоминали рядом с вашим? Никогда!

– Послушай-ка, пейзанчик мой...

– Нет, это вы послушайте! Может, для вас это будет сюрпризом, но у нас в штате юристы уважают нормы морали и законы, запрещающие им навязываться клиенту. Вы слышали такое словечко – чэмперти[9]? Конечно, нет. Так вот в Миссисипи это считается преступлением, как и в большинстве других штатов. Наши понятия об этике запрещают нам использовать подобные методы. А об этике, мистер Акула, вам приходилось что-нибудь слышать?

– Я никому не навязываюсь, сынок. Клиенты сами находят меня.

– Да, как Карл Ли Хейли. Сдается мне, что он наткнулся на ваше имя в телефонном справочнике. Уверен, у вас там объявление на всю страницу – рядом с номерами тех, кто делает подпольные аборты!

– Меня ему рекомендовали.

– Да, такие же проходимцы. Мне доподлинно известно, как вы заполучили это дело. На клиента оказывалось давление. Я могу направить жалобу в ассоциацию. Или нет, будет лучше, если на ваши методы работы обратит внимание большое жюри.

– Ну еще бы, ведь у вас такие близкие отношения с окружным прокурором. Всего доброго, советник[10].

Последнее слово осталось за Маршафски. Джейку пришлось около часа пыхтеть сигарой, прежде чем он смог собраться и записать кое-какие мысли.

Уже перед самым обедом Джейку позвонил Уолтер Салливан.

– Как дела, Джейк, мальчик мой?

– Замечательно.

– Я рад. Слушай, Джейк, Бо Маршафски – мой старый приятель. Много лет назад мы с ним защищали двух банкиров, против которых сфабриковали дело. Конечно, вытащили их. Он сильный юрист, Джейк. Он связался со мной как с местным советником по делу Карла Ли Хейли. Я только хотел узнать...

Положив трубку, Джейк вышел из кабинета. Вторую половину дня он провел на крыльце особняка Люсьена Уилбэнкса.

Глава 18

Телефона Лестера у Гвен не было. Не было его и у Оззи, ни у кого не было. Телефонистка сказала, что в телефонном справочнике Чикаго фамилией Хейли заняты целых две страницы, на них не менее десятка Лестеров Хейли, и несколько человек имеют инициалы «Л. С.». Джейк попросил у нее номера первых пяти Лестеров Хейли и позвонил каждому. Все они оказались белыми. Тогда он связался с Тэнком Скэйлсом, владельцем самого приличного в округе «торчка», где обычно собирались чернокожие. Бар так и называли – «Торчок Тэнка». Это было излюбленное место Лестера. Сам Тэнк являлся клиентом Джейка и часто поставлял ему ценную конфиденциальную информацию о своих соплеменниках, их сделках и местонахождении.

Скэйлс остановил свою машину у конторы Джейка во вторник утром по дороге в банк.

– За последние две недели тебе Лестер на глаза не попадался? – спросил его Джейк.

– Почему же. Просидел, почти не вылезая, несколько дней: играл в пул, накачивался пивом. Я слышал, что в прошлый уик-энд он отправился домой, в Чикаго. Должно быть, так оно и есть, что-то его давненько уже не видно.

– Он был с кем-нибудь?

– Главным образом сам по себе.

– А Айрис?

– Да, пару раз он ее приводил, когда Генри не было в городе. Я, знаешь ли, чувствую себя неспокойно, если они появляются у меня вместе. Генри – парень крутой, он зарежет их обоих, если узнает, что они липнут друг к другу.

– Они занимаются этим уже десять лет, Тэнк.

– Да, и у нее от Лестера двое ребятишек. Похоже, об этом знает каждый, кроме самого Генри. Но как-нибудь это дойдет и до него, и у тебя появится еще одно дело об убийстве.

– Послушай, Тэнк, не мог бы ты поговорить с Айрис?

– Она нечасто ко мне заглядывает.

– Я имел в виду нечто другое. Мне нужен номер телефона Лестера там, в Чикаго. Айрис должна знать его.

– Наверняка знает. По-моему, он шлет ей деньги.

– Ты мне его не раздобудешь? Мне необходимо поговорить с Лестером.

– Договорились, Джейк. Если он у нее есть, он будет и у тебя.

К среде жизнь в конторе Джейка вернулась в свое обычное русло. Вновь потянулись клиенты. Этель вела себя исключительно доброжелательно, то есть настолько доброжелательно, насколько этого можно было ожидать от сварливой старой карги. Джейк с головой погрузился в каждодневную рутину, но боль в душе временами давала о себе знать. Кафе он по-прежнему каждое утро обходил стороной, не показывался и в суде, посылая туда в случае крайней необходимости, сверить, например, какие-то бумаги, Этель. Он ощущал беспокойство, был не в состоянии избавиться от неловкости и забыть об унижении. Это мешало ему сосредоточиться на других делах. Он мечтал о продолжительном отдыхе, но не мог себе этого позволить. Несмотря на то что с деньгами было довольно трудно, ему никак не удавалось заставить себя работать в полную силу. Большую часть дня Джейк проводил у себя в кабинете, занятый главным образом рассматриванием через раскрытое окно здания суда и площади перед ним.

Он размышлял о Карле Ли, сидящем в камере в нескольких кварталах от площади, и в который раз задавался вопросом, почему тот его предал. Видимо, он слишком уж давил на Хейли с деньгами, позабыв о том, что многие из его коллег согласились бы с радостью заняться этим делом и без всякого гонорара. Маршафски Джейк ненавидел. Память услужливо рисовала перед его глазами неоднократно виденную картину:

Маршафски выходит из зала мемфисского суда, торжественно объявляя, что его клиент – запуганная жертва чьих-то козней – признан невиновным. Как правило, жертвами козней становились торговцы наркотиками, сутенеры, продажные политики и наемные убийцы. Явные преступники, все как один заслуживавшие длительных тюремных сроков, а кое-кто – и смерти. Маршафски старался походить на настоящего северянина, пронзительный выговор как бы удостоверял его принадлежность к выходцам из северных районов Среднего Запада. К югу от Мемфиса такая манера речи могла свести с ума кого угодно. Как истинный лицедей, он был способен, глядя прямо в объектив телекамеры, жалобно хныкать: «Мемфисская полиция нанесла чудовищное оскорбление моему клиенту». Господи, сколько раз Джейку приходилось это видеть. «Мой клиент полностью, совершенно, абсолютно невиновен. И не в суде его место. Мой клиент является примерным гражданином, налогоплательщиком». А как же его предыдущие четыре судимости за вымогательство? «Все это было подстроено ФБР. Само правительство загнало его в ловушку. К тому же за те свои грехи он полностью расплатился. На этот раз он невиновен». Джейк ненавидел его, и, если память ему не изменяет, Маршафски проиграл не меньше дел, чем выиграл.