Охота на Сталина - Вячеслав Хватов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этом грохоте и лязге гусениц, в треске пулеметных очередей и истошных воплях его приятель казался инородным телом. Он и одет-то был неподходяще. И теперь из живота распоротой домашней вязанной безрукавки на куски перепаханного дерна выползало что-то розовое и живое.
Виктор затравленно оглянулся. Метрах в пятидесяти от него немецкий танк настигал ковыляющую пожилую женщину. Еще один, чуть дальше, утюжил кого-то в не до конца отрытых окопах. К городу неслась горящая полуторка с мертвым капитаном в кузове.
Виктор побежал. Но побежал он не к городу, а наоборот к реке. Голые стебли кустов больно хлестали его по рукам, шее и лицу. Он падал, вставал и снова бежал.
Сделав большой крюк, Орловский вышел к городу, но и здесь были немцы. Вторая колонна, состоящая из грузовиков и бронетранспортеров уже вошла в Юхнов.
Потом Виктор долго пробирался оврагами к лесу, шел между деревьев и просто полем. Здесь было тихо. А потом он наткнулся на ЗИС с обгоревшим кузовом. Шофер уже положил тело капитана в канаву и теперь пытался заложить его камнями. Орловский помог ему. Креста, даже самого примитивного, они ставить не стали. Ведь немцы могут прийти сюда уже завтра утром.
В Москву возвращались не по Варшавскому шоссе, а проселочными дорогами. Бензин кончился километрах в пяти от столицы, и, оставив шофера сидеть на подножке кабины, дальше Виктор пошел пешком.
К конечной трамвайной остановке Орловский вышел, когда уже стемнело. Грязный, окровавленный он ввалился в вагон и сел у окна. Испуганный кондуктор так и не стал спрашивать у Виктора билет, а всю дорогу просидел у дальнем углу вагона.
Кое-как отперев дверь ключом, Орловский прямо в прихожей скинул с себя изорванное белье и, повернув рычаг газовой колонки, зажег горелку. Ванна наполнялась медленно. Теплая вода нежно обволакивала тело, растворяя в себе события прошедшего дня. Они теперь казались ему кошмарным сном.
Не могло такого быть. Просто не могло. Здесь мыльная пенка на дышащей паром воде, бархатное полотенце, в комнате уютный торшер, полка с книгами, мягкие тапочки, радиола. Там кровь, смерть, огонь. Как это может существовать одновременно, да еще в нескольких километрах друг от друга? Ничего, завтра Виктор обязательно сходит в дорогой ресторан. Он почему-то чувствовал, что еще очень не скоро ему доведется посидеть в хорошем ресторане. Хотя, какой к черту ресторан — карточки же…
Сон крепко вцепился в Виктора и не отпустил даже тогда, когда голова его скрылась под водой.
Глава 12
ГОЛОС
Москва. Советское шоссе Немчиновка. д. 25 23.07.2008 г.
Он включил ночник и, взбив подушку, положил ее так, чтобы полулежа читать интересную книгу, что недавно подкинул ему приятель. Это был явно побывавший не в одних руках томик с обложкой синего цвета, потертый на углах. «Сто сорок бесед с Молотовым» написал некий Чуев. И когда только успел?
Вообще-то никакой практической ценности для расследования Бенедиктинского сей труд не представлял. Но Алексею хотелось немного отвлечься от сухих сводок, отчетов и справок из архивов и окунуться в живой диалог журналиста и партийного функционера Сталинской эпохи.
Весь сегодняшний день же Бенедиктинский бездарно потратил на непроверенные и ничем не подтвержденные случаи покушений.
Например, в январе тридцать пятого года в кремлевской библиотеке в Сталина стреляла молодая девушка из графского рода Орлова-Павлова. Сталин не пострадал. Террористку задержали. По этому делу было арестовано примерно сорок человек. Сегодня его называют «Кремлевским делом». Но говорили, что все это было подстроено Генрихом Ягодой, чтобы взять под личный контроль охрану Кремля, которая была в ведении Наркомата обороны.
Кремлевские интриги мало интересовали Алексея. К тому же, материалов самого дела практически не сохранилось. Да и вообще вся эта ситуация скорее на руку его оппонентам. Ведь подобные инсценировки еще более разжигали истерию шпиономании и как бы являлись индульгенцией. Как те же покушения на югах.
Ночью двадцать пятого августа тридцать третьего года Сталин, Ворошилов, Жданов и начальник оперативного отдела ОГПУ Паукер прибыли на поезде в Сочи и затем выехали на двух легковых машинах в «Зеленую рощу», правительственную дачу возле курорта Мацеста. Неожиданно в середине пути Берия предложил Иосифу Виссарионычу пересесть в автомобиль, идущий вторым. Свою просьбу он объяснил как-то невнятно, но Сталин согласился. Когда процессия проезжала через Ривьерский мост в центре Сочи, в «бьюик» со Сталиным и Ворошиловым врезался неизвестный грузовик. Охрана из первой машины открыла огонь, но грузовик скрылся. Никаких серьезных последствий, кроме незначительных повреждений автомобиля Сталина это нападение не имело, что само по себе странно.
Шофера грузовика вскоре нашли. Оказывается, перед рейсом он как следует заложил за воротник… Никакого умысла на покушение у него, конечно, не было. Так, по крайней мере, гласит официальная версия.
Спустя месяц, двадцать третьего сентября, Сталин на катере «Красная звезда» совершил морскую прогулку вдоль побережья Черного моря. Днем катер с пассажирами отошел от причала в Гагре по направлению к Пицунде. Причалив к берегу, компания пообедала под сенью эвкалиптов и сосен и отправилась в обратный путь.
Погода испортилась, штормило и катер, осторожно взбираясь на волны, к Гаграм подошел только к пяти вечера.
Неожиданно судно обстреляли с берега. Все пули легли в стороне от катера. Оказалось, что пограничники, увидев в запретной зоне неизвестный катер, сделали три предупредительных выстрела в сторону него.
Неубедительно. Получается, что те самые люди, что по идее и должны охранять жизнь вождя, и слыхом не слыхивали о его прогулке.
В полночь из столицы Грузии примчался Лаврентий Палыч, бывший тогда первым секретарем Закавказского крайкома и начальник ОГПУ Закавказья А.Гоглидзе. Провели скоротечное расследование. Сталин особого беспокойства по поводу «недоразумения» не выказал, и дело быстренько замяли. Причем ни шофер, ни пограничники никак не были наказаны. И это в годы репрессий-то! В общем либо Берия постарался-таки устроить себе пиар, как незаменимому борцу за жизнь Отца народов, либо кто-то постарался кого-то подставить. А скорее всего и то и другое одновременно.
«Сто сорок бесед с Молотовым» читались на одном дыхании, и Бенедиктинский не заметил, как пролетели два часа.
Однако накопившаяся за день усталость дала себя знать, и Алексей уже было решил отложить книгу, когда в глаза ему бросились эти строки:
«Сталин снится?
Не часто, но иногда снится. И какие-то совершенно необычные условия. В каком-то разрушенном городе… Никак не могу выйти… Потом встречаюсь с ним. Одним словом, какие-то странные сны, очень запутанные.
17.07.1975,»
Сон как ветром сдуло.
Значит, и Вячеславу Михайловичу это снилось! И снилось аж в семьдесят пятом году! — Бенедиктинский встал, вышел на балкон и закурил.
Это уже не паранойя и не навязчивая идея. Значит есть что-то… Какой-то неведомый и ужасный мир, пропуском в который служит сон. И мир этот как-то связан со Сталиным.
Калининская область. Калязинский р-н. г. Калязин. Ул. Ленина д. 7 08.06.1958 г
Багровый отсвет вымученной небом зари терялся в свинцовой вате облаков, изредка обнаруживающей в своей рыхлой туше крупные прорехи. Это резвится ветер, которому мало просто гонять мусор по пригородным аллеям и гнуть ветки, стряхивая с них листву, которая в Подмосковье уже к середине июня жухнет и сворачивается в трубочку.
Андрей спрыгнул на влажный песок и, оставляя на нем глубокие следы, тут же заполняющиеся водой и теряющие форму, пошел вверх. Мотнув головой, Орловский последовал за ним, но задержался, смыв остатки сна речной водицей, зачерпнутой ладонью.
Промозглый туман и какая-то особая утренняя тишина воскресили в памяти Виктора картину начала шахтерского рабочего дня. Вот так же по холодку уходил его отец на первую смену, сжимая в одной руке узелок с завтраком, а другой обнимая его мать. Позже они стали подниматься ни свет ни заря вместе с его старшим братом.
Ну что же, они с Мишиным тоже идут за добычей, но только не угля. А все равно хошь-не-хошь, а надо выдавать на гора трофеи. Тут тоже свой конвейер, который не должен останавливаться ни на минуту.
Покосившиеся кресты Долгопрудненского кладбища, внезапно выныривая из тумана, заставляли вздрагивать ранних путников. И хотя умом они понимали, что боятся здесь надо не мертвых, а совсем даже живых, все равно липкий суеверный страх морозом забирался за шиворот, выгоняя оттуда последнее постельное тепло.
Погост они обошли стороной и, минуя поле, напрямки двинулись к вагоноремонтному заводу.
