Ворон - Бертрис Смолл

— Я буду подле тебя, любовь моя! Клянусь тебе, — пообещал он, и Уинн поразилась, увидев в его прекрасных синих глазах слезы.

Уинн протянула руку и коснулась его лица, как могла успокаивая его.

Хотя прошлое ничего сейчас не значило для нее, ради их общего блага ей придется узнать правду о том, что было между ними в прошлом.

Ее беспокоила печаль, отразившаяся у него на лице. Что было такое ужасное, чего он боялся, что она узнает, и все же настаивал на этом?

— Поспешим домой, мой господин, а то я чувствую, что присутствие духа начинает изменять мне перед путешествием во времени, которое я тем не менее должна совершить!

Когда они вернулись в замок, Уинн так поцеловала Мейдока, что он сразу же понял, что это прощальный поцелуй. Он не смог оставаться в их покоях и поднялся в башню успокоиться. Меган приготовила хозяйке ванну, и Уинн быстро искупалась, надев после мягкий шелковый халат своего любимого цвета зеленой травы, подбитый таким же мягким кроличьим мехом. Меган было ведено налить хозяйке кубок сладкого вина. Уинн добавила в него травы, приготовленные Мейдоком.

— Отправляйся к моему хозяину, Меган, и передай, что я приняла его снотворную микстуру Когда проснусь, буду знать все. Напомни еще о его обещании мне. — Потом, подняв кубок, Уинн тотчас же осушила его.

Она вручила ей сосуд и легла на подушки.

Почти сразу же веки стали необычайно тяжелыми. Все ее существо, казалось, погружалось в бездну, но не успела она даже подумать о страхе, как заснула глубоким сном. У нее было ощущение, что она падает, падает, падает, но сейчас ее тело было невесомо. Она хотела открыть глаза, но не смогла. Не было ни звука. Казалось, она плывет в небытие. «Я хочу вспомнить, — отчаянно думала она. — Я должна знать, что связывает меня с тобой и одновременно разъединяет, Мейдок! Я должна знать!»

Внезапно над ней прокричал ворон: «Вспомни! Вспомни!» Вокруг нее струился слабый розовато-лиловый туман, как куски разорванного шелкового газа, мешая ей разглядеть, где она. Потом неожиданно он рассеялся. Уинн очутилась в густом лесу. Чей-то голос звал ее, однако отвечала все же не она, или она? Она чувствовала, как убывает ее собственная жизненная сила, тогда как другая жизнь рвалась вперед, но ей не было страшно.

— Рианон! Рианон, где ты?

— Здесь, Анхарид. Ой, подойди и взгляни! Да подойди же!

Анхарид, наконец взглянув на старшую сестру, пришпорила коня и выехала на опушку темно-зеленого с золотом леса, где сидела верхом на своей лошади Рианон, всматриваясь напряженно в деревья.

— Что тебя так заинтересовало, что ты даже не отвечаешь мне? — Будучи моложе своей сестры, Анхарид всегда чувствовала себя старше, умнее и покровительствовала своей красивой сестре.

Рианон показала тонким пальцем.

Сапфирово-синие глаза посмотрели в том направлении, куда указала ее сестра. Спустя мгновение Анхарид разочарованно проговорила:

— Да ведь это всего-навсего отряд охотников Кимри. В них нет ничего особенного.

— Не во всех, глупая, — увещевала Рианон сестру. — Он! Пауел, принц Дифида. Разве он не самое красивое существо, которое ты видела в своей жизни?

Анхарид вновь взглянула в ту сторону и, не заметив ничего необычного, наморщила хорошенький носик.

— Он ведь Кимри, — повторила она, словно этого объяснения было достаточно для сестры.

— Ой, погляди! — воскликнула одурманенная Рианон. — Он танцует на кургане. Разве он не забавен, сестра?

— Он опьянел от меда, — уточнила Анхарид, — иначе он не осмелился бы сделать это. Кимри считают эти могильные холмы входом в подземное царство. Какие они глупые. Я слышала, что если они даже случайно ступят на те поросшие травой холмы, то навлекут на себя злые чары. Какие глупые!

— Пауел! — позвал один из охотников танцора. — Слезай с этого чертового холма! Ты что, хочешь накликать беду? Ты навлечешь на всех нас проклятье!

— Это всего лишь суеверная чепуха, — храбро рассмеялся Пауел. — Давай, Таран, присоединяйся ко мне! Или победоносный воин ста битв испугался духов?

— Я не боюсь духов, но и не настолько пьян, чтобы творить подобные глупости, — добродушно засмеялся Таран.

Из своего укрытия Рианон озорно сверкнула глазами и захихикала.

Повернувшись к младшей сестре, она сказала:

— Думаю, у красивого принца из Дифида нет должного уважения, Анхарид. Возможно, я смогу внушить его.

— Что ты собираешься делать, Рианон? — строго спросил Анхарид. — Кимри лучше избегать.

— Оставайся там, где стоишь, малышка. Поскольку я старшая, я отвечаю за тебя. Ты, однако, можешь понаблюдать за мной, — последовал веселый ответ Рианон, которая слегка пришпорила лошадь и выехала из укрытия в лесу на поляну, где собрались охотники.

Изящные копыта не издали ни одного звука, касаясь земли.

Таран первым увидел ее, появившуюся из лесной чащи, которая окружала небольшую поляну, где он со своими спутниками остановился утолить голод и жажду. У него от удивления широко открылся рот.

Лишившись дара речи, он смог лишь поднять руку и показать пальцем.

Пораженный тем, что его обычно говорливые спутники смолкли, Пауел и другие посмотрели в том направлении, куда указывал дрожащий палец, и обомлели.

Поначалу они даже не могли разобрать, что это такое сверкающее и мерцающее приближалось к ним. То ли это игра света среди нежных листьев золотистых буков и трепещущих крепких веток темно-зеленых сосен? То ли спьяну им померещилось что-то? А может, они стали свидетелями какого-то волшебства? Потом постепенно их затуманенные глаза все же разглядели молодую девушку на лошади.

Не было ни одного мужчины на поляне, который не подумал про себя, что девушка — самое прекрасное создание, которое ему доводилось видеть. Высокая, стройная, с ясным лицом, на изящной черной кобыле с высокой элегантной поступью; красная кожаная уздечка, украшенная драгоценными камнями, позвякивала, словно маленькие серебряные колокольчики. Лицо девушки, по форме напоминающее сердце, обрамляла копна густых волос, в которых, казалось, слилось вместе серебро и золото. Они волнами струились по спине, покрывая блестящие бока лошади. Ее просторное платье переливалось перламутром и казалось сотканным из паутины и лунного света. Оно развевалось вокруг нее. Красивые изящные руки с тонкими, унизанными драгоценными перстнями пальцами покоились на поводьях. Она почти что слилась с лошадью. Ее глаза были устремлены вдаль на какую-то незримую тропу. Она ни разу не обронила взгляд на охотников, когда верхом прошествовала мимо них и исчезла в лесу на противоположной стороне поляны так же тихо и загадочно, как и появилась.

Они глазели на нее с открытыми ртами. Наконец Пауел пришел в себя и крикнул юному охотнику: