Делирий - Василий Головачёв

— Я на пару часов отъеду, — сказал Ылтыын, — потом позвоню. А вы пока устраивайтесь. Родители не выгонят?

— Куда? — засмеялась Юна. — Они у меня хорошие, правильные, поймут. К тому же мы долго не задержимся у них, да, Рома? — Девушка заглянула в глаза экстрасенса.

— Что, даже чаю не попьёте? — пошутил Ылтыын, вспомнив анекдот о тёще.

— Снимем квартиру, — сказал Роман. — Звони, будем ждать.

Они вылезли из машины, забрали сумки, Роман раскрыл зонтик. Ылтыын уехал.

Оба осмотрелись.

Варсонофий Солнышкин получил квартиру в новом жилом микрорайоне на юго-востоке Выборга. Посёлок стал частью Петербургского района, застроенного уже в российские времена в конце двадцатого — начале двадцать первого века. Дома здесь выглядели нарядно и празднично даже в ненастье, все они создавались по индивидуальным проектам и радовали глаз гармоничной встроенностью в ландшафт, геометрией и расцветкой.

Дом, в котором поселились Варсонофий с женой, был семиэтажным, формой напоминая красивый подсвечник. Глядя на него, Роман подумал, что это очень символично, если учесть, что «пламенем свечи» в этом доме-подсвечнике предстояло стать ему.

Учись закрываться, вспомнились слова преподавателя ФАГ а, тебя никто не должен в и д е т ь в ментальном поле.

Он поспешил накинуть на голову незримую вуаль непрогляда.

— Ну что, пошли?

— Я ждала, когда ты скажешь, — с готовностью взяла его за руку Юна.

— Надеюсь, отец нас и вправду не выгонит.

— Сомневаешься?

— Нет, — сказал Роман, и в самом деле не сомневаясь, что Варсонофий примет его подобающим образом.

Впрочем, и Нина Александровна относилась к нему хорошо. Зашли в подъезд, поднялись на четвёртый этаж. Юна позвонила.

Роман невольно посмотрел на часы: шёл шестой час вечера, хозяев могло и не быть

дома.

Так и случилось. После третьего звонка Юна достала ключ, открыла дверь.

— Заходи.

— Может, подождём, пока придут родители?

— Это и мой дом, — сказала она рассудительно, — я не гость нежданный.

— А я?

— Папа всё знает и понимает.

— А мама?

— Мама тоже, они с отцом понимают друг друга с полувзгляда. Квартира Солнышкиных поразила Романа аскетической простотой.

В двух комнатах, кроме кровати, дивана, стола и четырёх стульев, ничего не было! Присутствовала ®Щё репродукция картины Айвазовского «Девятый вал» на стене в гостиной да маленький шкафчик-вешалка в прихожей, и всё. Обзавестись гарнитуром и хозяйственными принадлежностями семья ещё не успела.

— Извини, удобств никаких, — смутилась Юна.

— Какие удобства ты имеешь в виду? — полюбопытствовал он.

— Телевизора нет, компьютера тоже, поваляться и то негде.

— Мне ничего этого не нужно. Хотя от «поваляться» я бы не отказался.

— Сейчас разберём диван.

— Я не об этом.

Юна обернулась, собрала морщинки на лбу, внимательно глядя на него, потом поняла и кинулась к нему на шею.

— Мой любимый!

Диван они разложили за несколько секунд. Потом опробовали душ в ванной комнате.

— Есть хочу, — заявила Юна, вытираясь.

— Да и я не прочь, — признался он.

— Пойдём, заодно покажу тебе Выборг.

— Дождь же идёт.

— Во-первых, он почти закончился, глянь в окно. Во-вторых, город очень красивый, много старинных зданий, парков, памятников архитектуры.

— Откуда ты знаешь?

— Мы же не на пустое место сюда переехали. Папа привозил меня сюда, ещё когда я училась в школе. Тут у меня тётки жили.

— Переехали?

— Одна умерла. — Юна погрустнела. — Вторая сейчас в Питере. Но город я знаю.

— Хорошо, пойдём погуляем. Я вообще хотел бы снять отдельную квартиру, вчетвером

жить в этой тесновато.

— Как скажешь.

Они переоделись, вышли на улицу.

Дождь действительно прекратился, сквозь космы облаков проглянуло солнце.

— Поедем в центр, — предложила Юна. — Там очень красиво.

— Сначала поужинаем.

— Конечно, поужинаем, ехать недалеко. На автобусе?

— А ещё какой тут транспорт есть?

— Автобусы да такси. Был трамвай когда-то, потом сняли рельсы, слишком узкие улицы и машин много.

— Тогда ловим частника.

— Здесь нет частников.

— Почему? — удивился он.

— Запретили уж не помню когда, все ездят на такси, тем более что недорого.

— Удивительное явление! В Москве тоже попытались когда-то ограничить частный извоз, Дума даже закон приняла, но победить частников не удалось.

Юна подняла руку.

Остановилась белая «Лада» с шашечками по бортам и нашлёпкой фонаря на крыше.

— Куда? — спросил пожилой водитель «армянистого» вида.

— К Батарейной горе, — сказала девушка.

— Экскурсия? — догадался водитель. — Могу показать достопримечательности.

— Не надо, мы сами.

Такси развернулось, выехало на широкую магистраль, прорезавшую микрорайон с новостройками надвое.

— Где твои тётки жили? — спросил Роман.

— Недалеко от Центрального рынка, я покажу. — Юна посмотрела на водителя. — Давайте поедем по набережной.

Водитель кивнул.

Вскоре выехали на чистенькую опрятную набережную. Дома справа, омытые дождём, были невысокими, старыми, но ни о какой разрухе речь не шла. Все они были ухоженными, красивыми, утопали в зелени, и смотреть на них было приятно.

— Вон Выборгский замок, — показала девушка на залив. — Башню видишь? Это башня Святого Олафа. Крепость построили ещё шведы в тринадцатом веке на Замковом острове. Хотя по легенде город основан намного раньше новгородским старейшиной Гостомыслом, который назвал его Выбором. Выборгом он стал позже.

— Неправильно, — не выдержал водитель. — Выборг — это в переводе со шведского, они называли его Виборхом. А финны вообще называли город Виипури[10].

— Может, финны так и называли, но ещё до шведов и финнов здесь жили карелы, — возразила Юна. — Кстати, крепость считалась неприступной больше четырёх веков, пока в тысяча семьсот десятом году её не взяли штурмом войска Петра I. Там дальше остров Твердыш, на нём располагается парк Монрепо. Я гуляла в парке, очень красивый, скульптур много. Вообще здесь столько всего интересного, что за неделю не обойдёшь.

— Будет время — походим.

— Могу подождать вас у Батарейки и отвезти в парк Монрепо, — предложил водитель.

— Не надо, мы ещё сами не знаем, куда пойдём.

Такси остановилось у ворот в Центральный парк культуры и отдыха. Гора Батарейная

была не высокой[11], на глаз это вообще было небольшое поднятие, покрытое лесом.

— Приятных развлечений, — сказал водитель, слегка разочарованный тем, что не смог уговорить пассажиров поездить по городу.

Впрочем, они ещё поездили.

Парк ничем не отличался от таких же зон отдыха Центральной России, хотя скульптуры в нём действительно были интересные, в том числе — обитателю северных лесов лосю.

— Давай лучше пройдёмся по городу пешком, — предложил Роман, которого не прельщало пустопорожнее гуляние по аллеям парка.

— Давай, — легко согласилась Юна. — Покажу тебе Старый город.

Они выбрались из парка, двинулись к Выборгскому заливу.

Посмотрели на хорошо сохранившееся здание бывшей фирмы «Хякли, Лаллука и Ко», потом на библиотеку Алвара Аалто, включённую ЮНЕСКО в список ста памятников мировой культуры, вышли к заливу.

Старый город, по сути — средневековая часть Выборга между Выборгским заЛивом и бухтой Салакка-Лахти, действительно стоил того, чтобы побродить по нему, вкушая запахи и токи старины. Однако начало темнеть, и молодая пара, уже изрядно уставшая, решила вернуться домой, пообещав себе погулять по узким улочкам древнего города в другое время.

В девять вечера с минутами они вышли из автобуса на остановке недалеко от дома Солнышкиных.

— Покурим? — предложил Роман шутливо.

— Ты же не куришь, — удивилась Юна.

— Боюсь идти к вам, — признался он со смешком.

Юна поняла его колебания по-своему:

— Не бойся, я скажу, что мы помолвлены.

Он улыбнулся.

— Врать не практично. Да и не этого я боюсь.

— А чего?

— Моя жизнь не устроена, сегодня я здесь, завтра в другом городе.

— Это не беда, я везде буду с тобой.

— Самое плохое, что жизнь со мной опасна. Ты же знаешь, на кого я работаю. И если ты будешь рядом, тебе всегда будет угрожать опасность.

— Ну, так что ж? — повела она плечиком. — Разве ты меня не защитишь?

Роман заглянул в мерцающие призывным светом глаза девушки, увидел там чистый свет любви и преданности. Слова застряли в горле. Она действительно ничего не боялась, не представляя себя отдельно, и пугать её не хотелось.

Юна обняла его, ткнулась лбом в грудь, не стесняясь редких прохожих.

— Я буду с тобой всегда и везде! Я не могу без тебя!

— А я без тебя, — пробормотал он, чувствуя себя на седьмом небе от счастья.

В памяти мелькнуло лицо Даниэлы, грустное и обиженное одновременно, и пропало.