КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА. книга вторая. - Анатолий Козинский

Наше высокое начальство считает, что атомоходы оно построило, а быт подводники пусть налаживают сами. Вот только деньги для этого выделить забыли, а может и выделяют, только не тем кому нужно. Да и вообще, кроме декларации — кто у нас в государстве, пока нет войны, думает о военнослужащем? Он и так «обязан» и «должен» по гроб жизни! Ну, а уж если геройски погибнет, то поставим героям памятник. Так что никакой быт устраивать ему не нужно и баста! Исходя из этого, как жить дальше нам нужно решать всем вместе. У меня всё, товарищ командир, — закончил Липовецкий.

Офицеры зашумели, загалдели, как встревоженный улей пчёл, в который через многочисленные щели проникли освежающие холодные капли долгожданного дождя в изнуряющее засушливое лето. Самые трудолюбивые и жизнестойкие пчёлки начали группироваться чтобы попытаться заделать эти щели собственными силами, некоторые же, притаившись где посуше, жужжали: «переж-ж-ждём, переж-ж-живём». Наконец, в офицерском шуме — жужжании чётко обозначилось и выражено большинством утверждающе — вопросительно:

— А что мы можем, если «улей» гниловат?

— Если захотим и потрудимся, то сможем многое, — встал и доверительно произнёс капитан 2 ранга Бух. — Неужели мы — люди, освоившие атомную энергетику, управляющие сложнейшим подводным кораблём, не сможем, вопреки сложившейся обстановке и обстоятельствам, наладить свой быт? Не верю! Недавно мы пришли из завода и прихватили там много чего из строительного материала и прочего имущества, которое сейчас будет очень кстати. Не жмотничайте! Я хочу услышать от вас не «хлюпанье» и жалобы — сами умеем, а конкретные предложения.

- «Некуда податься бедному крестьянину!» — классика! Так и вам, Липовецкий, хочешь — не хочешь, но всё же придётся возглавить эту на первый взгляд бесперспективную работу по обустройству нашего берегового дома. Вам первому и представляю право высказать свои предложения.

— Итак, наш основной береговой дом — казарма, — начал Антон, — это щелястое, плохо проветриваемое помещение, заставленное железными койками и столами довоенных образцов. Никаким уютом здесь и не пахнет. Ленинская комната отдыха, бытовая комната, место дежурного, канцелярия, другие подсобные и жилые помещения практически не оборудованы. Наши подводники плохо подстрижены, одежда и обувь моряков требует ремонта. Гарнизонная баня холодная и грязная. Помыть экипаж по возникающей потребности пока нет никакой возможности — душевая в казарме протекает и практически не функционирует. Нам выделена территория для уборки снега, хотя инструмента для его чистки нет, да и хранить его пока негде.

У командира атомохода — корабля первого ранга никаких денег для обустройства жилья нет — их просто не предусмотрено. Он беден, как церковная мышь. Правда, он распоряжается миллионными средствами в виде техники и оружия, Ему вручён корабль и жизнь всего экипажа. Он отвечает за это уникальное хозяйство — симбиоз людей и сложнейшей техники. А вот денежками, выделенными на содержание этого хозяйства, распоряжается чужой дядя. Честно говоря, я начну излагать свои соображения не с пустого места и сиюминутных соображений.

Тут В.И. Ленин и Н.Г. Чернышевский своими «Что делать?» не помогут. Кое-какой план у меня наметился ранее, исходящий именно из наших возможностей.

— Начать нужно из людей. Выяснить: кто из личного состава владеет специальностью строителя, столяра, маляра, портного, парикмахера, сапожника; кто умеет рисовать, чертить; кто соображает в графике и дизайне. Нужно создать из них бригаду и по мере надобности использовать.

— План, дизайн и оборудование Ленинской комнаты отдыха, я думаю, возьмёт на себя наш замполит.

— План и дизайн бытовой комнаты, баталерки и служебных помещений я беру на себя,

— План и дизайн комнат для жилья мичманов и офицеров, не имеющих квартир в посёлке, нужно передать нашему врачу.

— Проверку электропроводки, установку электроприборов и освещения поручить командиру электротехнического дивизиона.

— Наладку фановой системы, душа и умывальника, обеспечение подачи воды возложить на командира дивизиона живучести.

— Командиру электромеханической боевой части использовать приятельские отношения с командиром плавмастерской «ПМ-5» для обеспечения необходимых станочных работ и изготовления ручного снегоуборочного инвентаря.

— Штурману с боцманской командой обеспечить покраску помещений.

— Изготовление изделий из дерева — вотчина ракетчиков и торпедистов под руководством командира БЧ-2.

— Старпому, уж как хочет, но у военных строителей выпросить из неликвидов доски и рейки.

— В свою очередь, попрошу командира «взять за горло» начальника тыла, чтобы тот содействовал выдачу средств и имущества законным порядком. Кроме того, прошу разрешить с согласия офицеров и мичманов, столующихся в выходные дни дома, снимать их с котлового довольствия. Это единственная возможность получить хоть какие-то деньги для приобретения внештатного оборудования, материалов и прочих потребностей в казарму.

— План работ, примерное количество материалов и средств обязуюсь подать командиру на утверждение к исходу двух суток, начиная с сегодняшнего дня.

— Молодца, Липовецкий! Вот это я понимаю: сразу «быка за рога»! Что ж, нужно действительно браться за работу. Надоело унижать себя и жить в таких безобразных условиях, — выразил общее мнение собрания старпом.

— Вот и ладненько, утверждается! — поднялся довольный командир. — Офицеры свободны.

— Эх попал я, как кур во щи! — подумал Антон. Он направился в «рабочую комнату», где печатая суточный план боевой и политической подготовки, пулемётом стучала пишущая машинка. Она исправно подчинялась толстым, но довольно юрким пальцам лодочного «Фёдора Печатника» стоящего на штате шифровальщика.

— Ну что ж: ехать, так ехать, — сказал попугай, когда его кот Васька тащил из клетки! — вслух произнёс Антон. Он развернул лист ватмана и начал составлять план работ по благоустройству казармы.

И вот с того времени прошло две недели. Оказывается, что кто ищет, то всегда находит! Сплочённая бригада умельцев из состава экипажа подводного атомохода всё это время пилила, строгала, шпаклевала, красила, шила, долбила стенки и заделывала их, переделывая всё то, что сделано было плохо. Как-то незаметно в эту работу был вовлечён весь экипаж. Проверив и провернув оружие и технические средства на корабле, подводники спешили в казарму.

— Послушай, Антон, что же ты, голубчик, делаешь? На корабле кроме вахты хоть шаром покати. Все бегут в казарму, — не упрекая, а скорее отмечая как факт, выразил своё беспокойство командир корабля.

— Борис Аронович, ничего просто так само по себе не делается. Кому как не вам — командиру давно уже известно, что во имя достижения большего иногда приходится жертвовать и хорошо если только меньшим. К тому же, товарищ командир, я собираюсь исправиться. Прошу ваше «добро» на временное — сроком не более недели переселение экипажа на подводную лодку.

Покраска палубы, тумбочек, панелей и прочая делает присутствие моряков в казарме нежелательным.

— Борис Аронович, с вашего разрешения я «умыкаю» нашего прораба и в вашем присутствии хочу его дожать, — замполит Васильев шутливо раскинул руки, преграждая Липовецкому путь к выходу на трап из подводной лодки.

— Представляете, какой он жмот: мне, замполиту — главному дизайнеру ленкомнаты и его лучшему корешу, даёт портьерный материал только на короткие занавески!

— Товарищ командир, — в свою очередь обратился к нему врач, — Липовецкий не хочет выделять помещение для врачебного приёма и осмотра подводников.

— Нету у меня лишних помещений, — парировал его жалобу Антон. — Тебе в бытовой комнате угол выделен? Вот и оборудуй там аптечку и что хочешь дополнительно.

— А вы, Лазуткин, чего остановились? — сделал ему замечание командир. Проходите!

— Да мне, вот тут… нужно посоветоваться с шефом, — Лазуткин, с уходом Антона, назначенный командиром БЧ-2, по-прежнему называл его шефом.

— А-а, разбирайтесь вы тут сами! — махнул рукой Бух. — Главный начальник и прораб в казарме помощник командира. Все претензии к нему на его решение.

— Пошли, что ли, вместе, — сказал он и, подмигнув, уже тише произнёс:

— Прораб, а прораб, может и мне в казарме найдётся не пыльная работёнка?

Воистину в труде-работе время бежит быстро и, как собственная тень сопровождает человека, отражаясь в будущем эхом плодов его деятельности.

— Товарищ капитан 3 ранга, когда же мы будем переселяться в казарму? — приставали подводники к Антону. — Краска-то уже высохла!

Действительно, казарма приобретала вполне уютный жилой вид. Спальное помещение радовало глаз чистотой и блеском палубы, стенок и ровных рядов коек, заправленных свежими белыми простынями под синими одеялами. На окнах голубели вполне приличные короткие занавески. Было практически невозможно узнать, что сделаны они из умело сшитых, выкрашенных разовых простыней.