Скворцы и Проклятые самоцветы (СИ) - "dadagi"

Все это было из-за трех потоков поступающих. Носители известных фамилий имели ряд привилегий перед остальными магами: наследники великих родов поступали отдельным потоком, им главное было набрать необходимый проходной балл. Плюс каждый год принимали минимум десять маглорожденных, и их тоже оценивали отдельно от остальных. И только на оставшиеся места могли претендовать маги вроде Васи. Хотя в своем поступлении сомневалась только она: все же столь яркий талант к трансфигурации встречается гораздо реже, чем сильные маглорожденные.

Когда Вася только открывала дверь кабинета Ираклия Петровича, она радостно улыбалась: тот рассказал ей один забавный случай про ее бабушку. Но прямо напротив двери было окно, а на подоконнике сидел Максимилиан Воронцов собственной персоной, и улыбка Васи завяла как-то сама собой. Тяжелый понедельник, видимо, просто не мог закончиться приятным чаепитием со смешливым старичком.

– Ты настолько не рада меня видеть? – с притворной обидой спросил Макс.

Вася закрыла за собой дверь и тяжело вздохнула: крайне велики шансы, что завтра смешливый Ираклий Петрович расскажет своим коллегам, как Воронцов встречал ее под дверью.

– А должна радоваться? – все же спросила она.

– Нет, – улыбнулся Макс. – Но ты так огорчилась, что я прям почувствовал себя каким-то садистом. А я ведь просто пришел тебя проводить. Знаешь, завтра обещают похолодание, так что просто необходимо немного прогуляться.

Вася несколько затравленно посмотрела на довольного жизнью Воронцова. Она и сама хотела пойти в общежитие дальней дорогой. Можно сказать – в обход, свернуть за учебный корпус, пройти по деревянным мосткам над озером, прогуляться по берегу и выйти к спортивному корпусу, откуда уже и двинуться в общежитие. Но, видимо, у судьбы были другие планы.

– Иногда ты мне как раз таким садистом и кажешься, – вздохнув, призналась Вася. – Моральным садистом.

Макс улыбнулся несколько виновато, но отступать не собирался. Просто встал со своего места, подошел к Васе и они вместе не спеша побрели к лестнице. В коридорах учебных корпусов было сильное эхо, особенно по вечерам, когда не было толп учеников. Поэтому и Вася, и Макс молчали – даже шаги оглушительно грохотали по мраморной лестнице, так что говорить не хотелось. Зато главная площадь с фонтанами встречала их шумом воды, прекрасным алеющим небом над головой и свежим воздухом.

– Давай прогуляемся к озеру, – предложил Макс.

Вася снова безразлично пожала плечами. К озеру, так к озеру. Ей было неуютно находиться рядом с ним. Казалось, что то письмо словно висит в воздухе и не дает о себе забыть. И поэтому смотреть на Воронцова было страшно.

Учебные корпуса на уровне второго этажа были соединены крытой галереей, чтобы зимой не ходить по снегу во время уроков. Под этими галереями, удерживаемыми тонкими белеными колоннами, тянулись длинные ряды скамеек и розовых кустов в неподъемных на вид вазонах. Место это считалось довольно романтичным, за пышными кустами и полуодетыми бронзовыми нимфами прятались парочки, но Макс и не думал здесь останавливаться. Вышли к деревянному помосту над озером. Здесь пошли гораздо медленнее.

– Не хочу спрашивать о банальном, – вздохнул Макс, – но ты так угрюмо молчишь, что я даже не знаю, о чем говорить.

Вася весело фыркнула. Дело было не во фразе, а в интонации. А Макс еще и продолжил:

– Быть может, ты хочешь что-то спросить? Раз уж я тут все равно моральный садист, то ты точно имеешь право задавать любые вопросы.

– Любые? – хитро улыбнулась Вася.

– Любые, – кивнул Макс.

Он хотел сказать, что только она и имеет право у него спрашивать все, что угодно, но не стал. Почувствовал, что это может что-то испортить.

– Ты ведь понимаешь, что Этери может дать мне целый опросник специально для Максимилиана Воронцова? – улыбалась Вася, пряча смешинки в глазах.

Она многое боялась спрашивать у него и раньше. Просто потому что неприлично так лезть в чужие дела, да и незачем так много знать о чужой жизни. И сейчас она ожидала, что Макс пойдет на попятную, выставит какие-то рамки, оговорит пределы допустимых вопросов, а он просто улыбнулся в ответ:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ну, если тебе это нужно.

Вася пораженно всматривалась в его лицо и не находила ни тени сомнения. Снова стало страшно и неуютно. Легко отказать навязчивому поклоннику. Но когда тебе доверчиво предлагают свою любовь – это к чему-то обязывает.

========== Глава 15. Дуэль ==========

Вася встречала Макса в течение всей следующей недели. Он почти всегда заканчивал дополнительные задания раньше, так что к пятнице она вполне смирилась с компанией Воронцова. С поцелуями к ней не лез, руки не распускал, замуж не звал, своей девушкой не называл… в общем, был до безобразия приятным поклонником, которого сложно послать подальше даже без учета влияния его семьи. И Вася страдала.

Временами напрочь забывала обо всей ситуации, начинала азартно что-то обсуждать, слушать его истории, рассказывать свои. С ним легко разговориться, и тут даже удивляться нечему – они умудрились проболтать всю долгую дорогу от Москвы до Колдовстворца, хотя были едва знакомы, так что сейчас общих тем было еще больше.

В пятницу, идя в общежитие после последнего официального урока, Вася слушала болтовню Кати и Эли. Волков ухаживал не столь надоедливо и агрессивно, так что Белая наслаждалась относительной свободой, а Эля очень ответственно подошла к задаче сделать из Кати настоящую ведьму. Еще в Китеже Эля заказала подруге новую школьную форму, и сегодня снова поднялся вопрос ношения брюк: не так-то просто смириться с необходимостью носить юбки постоянно, при любой погоде и независимо от настроения.

– Феминисток на вас нет! – ворчала Катя. – А как же свобода выбора? Я, быть может, нуждаюсь в штанах, как в средстве самовыражения?

Эля сначала сердито посмотрела на подругу, не находя подходящих слов, а потом все же постаралась объяснить:

– Твои брюки – это как… ну вот представь, ты чистишь апельсин, а под кожурой обнаруживаешь дольки чеснока.

Катя удивленно захлопала ресницами, не понимая столь странную аналогию.

– У нас принято, чтобы девушка выглядела как девушка. То есть чтобы ты могла поесть апельсин, если уж ты его почистила. И если уж ты так хочешь носить брюки, то и вести себя должна как мужчина…

Взгляд у Кати стал еще более непонимающим. Вася улыбнулась и добавила:

– Каждый год, зимой, на святочной неделе, проходит посвящение мальчиков в мужчины. В воины. Это обязательно. Даже если ты планируешь заниматься мирным выращиванием фиалок – все равно в семнадцать лет должен пройти испытание. Ну так вот, девушки тоже могут его пройти. Только это как… как монашество, наверное. Вступление на путь воина для девушки означает отказ от образа жизни матери. То есть уже никакой семьи. И девушки-воины носят брюки, во всех обрядах исполняют мужскую роль и берут на себя обязанности защитников.

Катя хмыкнула:

– То есть я, надевая брюки, типа надеваю униформу таких вот… валькирий?

– В некотором роде, – ответила ей Эля. – Это достаточно эпатажная выходка, ведь на путь воина в год становится две-три девушки во всей стране, а иногда и меньше… Их знают по именам. Ты же…

– Как если бы вырядилась в костюм супергероя и ходила бы так везде, – подсказала Вася.

– То есть полной идиоткой? – уточнила Катя.

Девушки ей не ответили, но взгляды были красноречивее любых слов.

– Расценивай это не как принижение своих прав, а как требование религии и культуры, – продолжила Вася. – Тебя же не удивляет, что в храмах и мечетях женщин просят надеть платки и длинные юбки? Это требования веры. Если тебе не нравится носить юбки, и ты не согласна соблюдать эти правила… знаешь, ты своим несогласием оскорбляешь многих магов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Катя задумчиво наклонила голову. В целом, резонное заявление. Дедушка часто говорил ей, что крайне некультурно в чужом доме пытаться установить свои порядки. А Катя, по сути, как раз и находится “в чужом доме”. Она раньше не думала об этом с такой точки зрения. Тогда, получается, и ее несоблюдение каких-то традиций тоже можно рассматривать как пренебрежение порядками мира, в котором ей предстоит жить.