Саламандры: Омнибус - Ник Кайм

Ба'кен двинулся со своего места, как и остальные Саламандры: и те, кто стоял на страже, и те, кто осматривал криорезервуары.

— Всем оставаться на местах. — Короткий приказ Пириила остановил дальнейшее обострение ситуации.

Ба'кен, казалось, решил двинуться дальше вопреки приказу, но Дак'ир взглядом предостерег его, и десантник остался просто наблюдать. Из Злобных Десантников вперед шагнул только брат Реннард, явно действуя согласно предыдущим указаниям своего сержанта.

Лоркар, сжав кулаки, обдумывал свои дальнейшие действия. Время словно остановилось. Напряжение в зале росло: еще чуть надавить — и оно лопнет, обратившись в кровавое насилие. Дак'ир заметил, что Гаркейн переключил орудийную платформу из спящего режима в активный — красная прицельная матрица заплясала на пелене криогаза.

Он подумал: не обезвредить ли технодесантника? В плазменном пистолете еще хватило бы заряда на один выстрел. Однако спустя мгновение Дак'ир отказался от этой мысли. В столь шаткой ситуации любое неожиданное движение могло стать роковым. Тсу'ган пока владел положением, и Дак'иру придется с этим смириться. Однако не помешает немного подстраховаться, и Дак'ир отдал почти беззвучный приказ по закрытому каналу связи.

— Ты в самом деле этого хочешь? — Тсу'ган все еще стоял спиной к Лоркару, уставившись на десантника, которого держал в захвате.

Лоркар медленно выдохнул и разжал кулаки.

— Брат Реннард, подчинись, — приказал он неохотно, и череполикий Астартес расслабился.

Тсу'ган отпустил его и снова повернулся к Лоркару — предстояло уладить возникшую затруднительную ситуацию.

— Это оружие может либо продолжать пылиться на этой развалине, либо быть использовано для уничтожения врагов человечества. Мы его не оставим.

Голос Пириила вклинился в безвыходное противостояние:

— Ты ошибаешься. Оружие будет возвращено механикусам для надлежащего распределения. Вас меньше, чем нас. Никто здесь не хочет драки. Отступитесь или пожалеете.

Гаркейн шевельнулся, намереваясь сделать что-то, о чем позже пожалел бы, но дернулся, словно ужаленный.

«Я разрушу твой разум прежде, чем твой палец нажмет на курок!»

Дак'ир почувствовал психический приказ, адресованный лишь Гаркейну, и его продрал мороз по коже.

Лоркар, не подозревавший о ментальной угрозе, решительно мотнул головой:

— Эти оружие и броня покидают корабль. — Он прервался, слегка склонив голову, снова выслушивая указания, передаваемые по связи.

— Давай-ка послушаем твои приказы, Злобный! — презрительно рыкнул Тсу'ган. — Или голос на другом конце канала слишком труслив?

Реннард уже поднялся на ноги и теперь поддерживал сломанное запястье.

— Ты проявляешь неуважение к капитану Астартес! — громко заявил он.

Тсу'ган накинулся на него.

— Так покажите мне этого капитана, — потребовал он. — Я слышу лишь шепот труса, который прячется за спиной своего сержанта.

Сзади над набычившимся Реннардом, который стоял, слегка сгорбившись над поврежденной рукой, внезапно угрожающе навис Ба'кен, и Злобному Десантнику хватило ума ничего больше не делать и лишь кипеть от негодования под своим макабрическим шлемом.

Дак'ир кивнул могучему Саламандру, тот кивнул в ответ.

— Ну так что? — продолжал напирать Тсу'ган, сосредоточившись на сержанте Злобных Десантников. — Где он?

Лоркар шагнул вперед, кольцо доспехов разомкнулось и пропустило его. Сержант отцепил с пояса какой-то предмет и встал лицом к лицу с Тсу'ганом. Тут же встав плечом к плечу с братом-сержантом, Дак'ир заметил, что Пириил сделал то же самое. Лоркар прошипел:

— Как пожелаешь…

— Держитесь!

II

«Чистилище»

Это было последнее, что услышал Дак'ир, перед тем как криохранилище исчезло в яркой белой вспышке. Затем пришла боль, такая глубокая и острая, словно все его органы выворачивало наизнанку, словно сама молекулярная решетка его существа в наносекунду распадалась, атом за атомом, затем воссоздавалась и мгновение спустя рассыпалась снова. Запах серы и кордита рвал ноздри, такой оглушающий, что Дак'ир не мог вдохнуть. Резкий привкус меди заполнил рот; все понятия о времени и бытии растворились в море первобытных инстинктов, как у новорожденного. Осязаемое уступило место неосязаемому, когда органы чувств перестали что-либо ощущать.

Вокруг Дак'ира словно медленно проявляли фотографию. Химический запах остался, как и кровь, заполнившая рот. Он увидел металл, ощутил его твердость под ногами. Следом появились тошнота и внезапный приступ головокружения, от которого Дак'ира качнуло, пока вокруг возвращался материальный мир.

Дак'ир находился на корабле. Устройство в руке Лоркара оказалось маяком наведения, при помощи которого он телепортировал их на борт.

— Тошнота пройдет. — Дак'ир узнал скрипучий голос Лоркара.

Саламандр стоял посреди большого круглого зала. Свод потолка, тускло освещенного натриевыми светильниками-симулякрами, терялся в непроглядной тьме. Огромный зал по периметру был завешен знаменами с описанием многочисленных побед; заглавия на них были выписаны готическим шрифтом. Желто-черные Астартес вздымали черепа и прочие зловещие талисманы, словно демонстрируя их восхищенной толпе. Истории сотни с лишним кампаний были выписаны по окружности зала, и каждая восхваляла вторую роту ордена Злобных Десантников. Злобные Десантники не входили в число орденов Первого Основания, они не сражались в Великом крестовом походе, приводя к Согласию тысячи миров, однако, глядя на эти лавры, легко можно было ошибиться и подумать обратное.

Хвастливые знамена для пущего эффекта были украшены изображениями по-настоящему макабрических символов одержанных побед. Дак'ир увидел черепа ксеносов: орков, чьи выпирающие челюсти и покатые лбы нельзя было не узнать; биоформы тиранидов, знакомые ему по залу Памяти на Прометее — особенно по той его части, где рассказывалось о подвигах второй роты на Имгарле, когда они вычистили спутник от генокрадской заразы. Выбеленные черепа ненавистных эльдаров щерились на него сверху, презрительные и высокомерные даже после смерти. Вычурные боевые шлемы легионеров-предателей тоже были представлены здесь, пустые и зловещие. Дак'ир с волнением заметил боевой шлем без узнаваемых меток Хаоса, который вызвал в памяти болезненный укол вспоминания. В полумраке трудно было различить, и вдобавок Дак'ир еще не отошел от неприятных ощущений недавней телепортации, но, кажется, шлем был замогильно-черного цвета с костяными выступами, торчащими из макушки, словно гребень.

— Идиот, ты мог убить нас всех своим фокусом!

Внимание Дак'ира отвлек голос Тсу'гана. Тот, сжав кулаки, обратил свой гнев и ярость на Лоркара. Сержанта Саламандр трясло, хотя Дак'ир не мог сказать точно — от злости или от последствий внезапного перемещения с «Архимедес Рекса».

Однако Тсу'ган был прав. Телепортация — опасная и неточная наука. Даже при наличии наводящего маяка шансы затеряться в варпе или перенестись обратно в виде бормочущей лужи пузырящегося студня, когда твои внутренности становятся наружностью, оставались неуютно велики. А телепортироваться, когда те, кто переносится, не готовы или не облачены в терминаторские доспехи, которые могут защитить от суровых физических условий процесса, было еще рискованнее.

— Я это сделал и чтобы изложить свою точку зрения. — Голос, твердый как железо, был полон силы и самоуверенности. Он гулко докатился из того конца зала, что был погружен во мрак, и Саламандры повернулись в поисках его источника.

Там, размыкая круг славы и почета, покоился на стальном возвышении черный трон, на котором восседала фигура, похожая на привольно развалившегося короля. На виду торчали лишь носки башмаков, ореолом отражая свет ближайшей лампы-симулякра, да смутно проступали из темноты желтые поножи. Личность сидящего до настоящего момента была покрыта мраком.

Он был явно знатоком военной истории. Над троном висели многочисленные карты древних завоеваний и походов. Хватало там и оружия: эзотерических огнестрельных ружей, клинков неизвестного происхождения и прочих необычных предметов. Все убранство тронного зала представляло собой выставку горделивого бахвальства, свидетельствующую о явной склонности капитана к тщеславию.

— Я капитан Виньяр. Это — мой корабль, «Чистилище». Если вы думаете, что обладаете здесь какой-то властью, то ошибаетесь. Корабль механикусов мой, я заявляю права на все, что в нем есть.

— Заявляешь права? Ты не можешь заявлять никаких прав на «Архимедес Рекс» и оставишь его под нашим надзором именем Императора, — заявил Тсу'ган.

— Умерь свой пыл, брат-сержант, — предупредил вполголоса до сих пор просто наблюдавший Пириил. — Ты обращаешься к капитану Астартес.