Бафер с руками из ж… Книга третья - Дмитрий Крам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подавив очередной приступ, зевоты крольчиха спросила:
— Этого продашь? — она потрепала Робина по голове. — Забавный чудик.
— Нет, — не задумавшись ответила Ирма, продолжая упражняться с посохом и привыкая к балансу оружия.
— А этого? — спросила девчонка, расправив крылья Жоре.
— Эй, я вообще не её вещь, а свой собственный! — возмутился картмастер
— Ну и ладно, — ничуть не расстроилась Найтмара.
— А чего через него магия не идет? — не поняла некромантка.
— А, ну тут такое дело, — потерла розовое ухо крольчиха. — Он тебя принять должен, как хозяйку. Приручишь его и пользуйся.
— Чево-о-о?!
— Ну вот так, — развела она мохнатые лапы. — Не я придумала. А развоплощенный бог Фагнир. К нему и претензии, если, конечно, встретитесь на одном из планов бытия. Валите давайте уже. Я спать буду, — на этих словах хозяйка кладбища снова зевнула. — До заката не так много времени. Кстати, сестрица, сегодня не советую засыпать.
Вдруг розовая шерсть на крольчихе встала дыбом.
— Святой Евпатий! — воскликнула она. — Прорвались таки светлозадые. Мать их праведница!
— Паладины? — бросила Ирма вопросительный взгляд.
— Они самые, — скривилась Найтмара. — Эх, а так спать хочется.
В дверь отчаянно забарабанили. Вся компания поднялась наверх. Крольчиха открыла, и пред ней предстал сухой горбатый мертвяк в кепке и серой робе с прорехами, он больше походил на дворового алкаша, чем на зомби.
— Наймаровна! — шепеляво завопил он, так как половина зубов отсутствовала. — Там энти... — тыкнул он большим пальцем себе за спину. — Светлые! Мать их монахиня!
— Да знаю, знаю. Не суетись, Палыч, иди спи!
Тут зомби заметил гостей и сразу распрямился, насколько позволяла костная деформация, пригладил волосы на макушке, на лицо наплыла улыбка, а взгляд стал заискивающим.
— Простите, у вас не будет выпить?
— Иди отсюда! — завопила крольчиха и схватила черенок от лопаты, замахиваясь.
— Понял. Понял. — поднял вверх руки мертвяк и поспешил ретироваться.
— Говорят, горбатого могила исправит, — сказала Найтмара. — Врут, суки. Этого вон не исправила.
Жора только горестно вздохнул.
— Так, у меня идея! — приободрилась хозяйка кладбища. — Мне вот с этими олухами сейчас возиться вообще лень. Я к ним ночью загляну. Может, в рамках классовой солидарности подсобите?
— А нам с того что? — осторожно спросила Завеса.
— Хм, — Найтмара на секунду задумалась. — Минуточку, — она сбегала в подвал и принесла оттуда пояс с большой бляхой. — Показатели средние, но ты на другое смотри.
— Ух ты! — обрадовалась Ирма. — Никаких тебе больше мешков.
— А то! — довольная произведенным эффектом, расплылась в улыбке крольчиха. — Согласны?
Вместо ответа Завеса нацепила на себя пояс, главной особенностью которого являлось наличие пространственного хранилища для костей. Теперь можно в любой момент поднять прислужника без лишних заморочек.
— Вот и славно, — сказала Найтмара. — А теперь проваливайте. Спать охота, — она снова смачно зевнула.
«Биться с паладинами на кладбище, что может быть проще», — подумала Завеса зловеще оскалилась, предвкушая славную заварушку.— Робин, готовь новое умение. Накормим светлых могильными червями!
Глава 18. Паладины на кладбище или кладбище для паладинов
Отступление шестое
Ворон просунул клюв в сочленение лат и дотянулся до изрядно подпортившегося мясца. Эту свою нычку он трепал уже который день. Чернодоспешный воин очень удачно погиб, забравшись в самый центр густого кустарника.
Чуйка не подвела старого падальщика. Молодняк разлетелся после первого дня, пройдясь по верхам, лишь слегка успев поклевать тех из проигравших, что отдали покровителям души, едва дотянув до леса.
Опытные собратья еще сутки продежурили на местности, устраивая шумные свары за свежее мясцо, тем самым помогая стражи храма искать тела поверженных врагов и бездарно предавать их огню. Сколько они сожгли! Если бы пища не портилась, ворону её бы хватило на добрый десяток лет.
Заслышав как шуршит листва, и похрустывает лиственный ковёр, опытный пернатый сразу определил шакала.
— Дерьмо! — гаркнул птиц.
Представитель семейства собачьих припал к земле, затравленно озираясь. Он сильно отделился от стаи и теперь не на шутку перепугался. Ворон с трудом сдержался, чтобы не заклокотать от смеха.
— Бей урода! — развил успех чернокрылый шутник.
Нервы шакала сдали. Он ломанулся прочь, не разбирая дороги.
Ворон все же позволил себе довольно покаркать. За сотню лет он облетел весь континент и попробовал мясцо почти каждого вида разумных. Трижды его пленили и сажали в клеть, но он умный, всегда выбирался. Дважды он попадал в лапы магам и служил разносчиком тайных посланий, пока волшебник не умирал. Пять раз ворон сам прибивался к разумным, когда те были достаточно глупы и при этом сильны, чтобы и тратить на него своё мясо и оберегать.
Птица снова погрузила клюв в щель меж пластин брони и дотянулась до пахучего лакомства. Проглотив кусок падальщик прислушался. Странный звук раздался от старого пня. По природе пернатый был очень любопытен и, надо думать, только благодаря этому дожил до своих лет.
Он аккуратно попрыгал на шум и заглянул в яму под корневищами. Он увидел черный силуэт, в руках которого был музыкальный инструмент. Ворон это точно знал, не раз наблюдал за пирами из окна замков. Если улучить момент, под утро можно было неплохо поживиться объедками.
Ему вдруг захотелось пошалить. Клюнуть инструмент и взмыть вверх. Ворон аккуратно пролез в щель и тренькнул струной гуслей.
— Ах! — резко вздохнул черный силуэт.
— Дерьмо! — испуганно гаркнул ворон и вылетел из ямы.
* * *
Ирма и Жора
Троица покинула жилище и пошла навстречу воинам света. Надо выяснить, сколько их вообще, какого они уровня, а потом уже прикидывать, как с ними сражаться.
— Молодые люди, — вынырнул из-за ближайшего склепа Палыч. — Может, все-таки найдется, — он сделал себе щелбан по шее. Ирма лишь закатила глаза и прошла мимо, а вот Жора оказался куда более эмпатичен в этом вопросе, что собственно, не удивительно.
— Слушай, Палыч, — задушевно обратился он к мертвяку, разливая на двоих. — Ты же тут всё знаешь.
— Конечно! — возвысил голос зомби. — Лучше самой Найтмаровны. Она четвертый смотритель на моей памяти. Считай соплячка еще, а все туда же. Вечно норовит
