Дикая война - Ерофей Трофимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В общем, визгу и счастливого смеха было столько, что Мишка и про баню чуть не забыл. В конечном итоге, закончив с гостинцами, он прихватил чистое исподнее и, махнув на все проблемы рукой, отправился в баню.
* * *
За три дня, что прошли после возвращения, Мишка понял, что тётка сказала ему правду. Во всех лавках мелкие купцы, то и дело пряча глаза, называли ему такие цены на товары, что парень дар речи терял. На все вопросы они только разводили руками и отговаривались какими-то левыми проблемами. Убедившись, что ловить тут нечего, Мишка только отмалчивался, глядя на них так, что те невольно начинали потеть и заикаться.
На четвёртый день к нему в дом вошёл контрразведчик. Вежливо поздоровавшись, офицер присел к столу и, с благодарным кивком приняв от Глафиры чашку с чаем, начал разговор.
— Пришёл поблагодарить тебя, Миша. Признаться, не ожидал, что ты всё-таки услышишь мою просьбу. Гуся ты притащил интересного. Плохо только, что при нём никаких бумаг нет.
— Есть, — усмехнулся парень и достал из оружейного сундука пакет, перевязанный бечёвкой. — Оставлять не стал. Решил, что так надёжнее.
— Да ты просто находка для нашей службы, — обрадованно воскликнул офицер, хватая бумаги.
— Нет уж. В службу я больше ни в какую не пойду, — неожиданно отрезал парень. — Да и вообще, это был первый и, пожалуй, последний раз.
— Прости? — оторвавшись от бумаг, вопросительно выгнул бровь контрразведчик. — Как прикажешь тебя понимать?
— Ах да, вы же ничего не знаете, — Мишка сделал вид, что только догадался об этом. — Уедем мы отсюда скоро. Совсем.
— Как уедете? Куда? — окончательно растерялся Владимир Алексеевич.
— Думаю, правильнее всего будет на заимку. Уж там-то нас точно никто не достанет.
— Что случилось? — подобравшись, словно зверь перед прыжком, спросил офицер. При этом лицо его стало жёстким и бесстрастным, как у каменной статуи.
«Вот, значит, с какой физиономией ты убиваешь», — почему-то подумал Мишка и, пожав плечами, ответил:
— Купец Кособородов подмял под себя всех мелких купцов и сговорился с ними, что те будут мне и моей семье продавать товары только по самой высокой цене, которую они только смогут придумать. Обложить решил, как зверя в берлоге. Чего добивается, не понимаю, да и неважно это. Так что делать мне тут больше нечего.
— Ты уверен? — помолчав, уточнил офицер. — Не скажу, что не верю твоим словам, но пойми меня правильно. Для такого утверждения нужны веские основания. С чего ты взял, что это именно он? И главное, зачем ему это?
— Сам уже все мозги сломал, — вздохнул Мишка. — Понимаю, что он чего-то от меня добивается, но чего, не понимаю. Да, в общем-то, это уже и не важно. В нашем государстве с сильным не борись, с богатым не судись. А если вспомнить, что у него вся верхушка посёлка в кармане, то, сами понимаете, жить нам тут спокойно не дадут.
— Не спеши принимать решения, — качнул офицер головой. — Дай мне время. Сам понимаешь, нас здесь всего двое пока. А дел — на два десятка. Потерпи. Придёт время, и с ним разберёмся.
— Вы-то, может, и разберётесь, вот только когда? И как мне жить, если от тех товаров у нас многое зависит. Вот, к примеру, мне бы пару полевых биноклей прикупить надо. Для охоты. И кому я их теперь заказать могу?
— Попробуй на другой станции, — нашёлся офицер. — Вот. Это тебе премия за поимку шпиона, — он выхватил из кармана бумажник и, быстро отсчитав три десятки, положил деньги на стол. — Если на бинокли не хватит, скажешь мне, я ещё дам.
— Благодарствую, — коротко кивнул парень, не прикасаясь к деньгам.
Сообразив, что дальнейшего разговора не получится, контрразведчик испустил тяжёлый вздох и, подбросив на ладони пакет с бумагами, сказал:
— Ладно, Миша. Пойду работать. Сам видишь, что ни день, то новые новости.
Проводив его до калитки, Мишка вернулся в дом и, отдав тётке из полученной суммы двадцать рублей, задумался. Его попытка натравить контору на зарвавшегося купца провалилась. Выходит, он остался с ним один на один. Купец, по слухам, сколотивший миллион рублей на различных махинациях, и простой охотник-промысловик. Весело, нечего сказать. А вот идея с переездом на заимку ему нравилась всё больше и больше.
В конце концов, что его здесь держит? Изба? Да ей скоро сто лет в обед. Огород? Были бы семена, а землю вскопать где угодно можно. Скотина и птица? Так и их перевезти туда невелика проблема. Особенно теперь, когда у него собственные аэросани есть. Сколотил на прицепные сани короб, загнал в него животину, и вези. Всё остальное добро? Так и его увезти можно. Одна проблема, как тётку уговорить?
Она в этой деревне родилась и, похоже, здесь же и помереть собирается. Но, с другой стороны, она просто не может не понимать, что жить им тут не дадут. Узнать бы, чего эта сволочь добивается… От размышлений Мишку оторвал вежливый стук в дверь. Глафира отворила и, впустив гостей, удивлённо покосилась на парня. В дом вошёл казачий атаман с девушкой лет пятнадцати. Церемонно перекрестившись на образа, казак поздоровался и, услышав приглашение присесть, повернулся к тётке:
— Вот, Глафира, сродственница моя. Настей зовут. Специально привёз, чтобы поучилась у тебя, как правильно масло на механической маслобойке взбивать. Не откажи в просьбе. Обучи девчонку.
— Так там просто всё, — удивлённо пожала тётка плечами. — Пойдём, милая, сама посмотришь.
С этими словами она обняла девушку за плечи и утащила во двор. Казак, проводив их взглядом, повернулся к парню и, заметив его оценивающий взгляд, понимающе усмехнулся:
— Хороша девка? Племянницы моей, царство ей небесное, дочка, — тут он перекрестился. — Всем хороша. И умная, и пригожая, и хозяйка, каких поискать, а беда мне с ней.
— Что так? — не понял Мишка.
— Порченая она. Хунхузами порченная. Мы тогда в походе были, а девки по ягоды ушли. Их троих и споймали. Надругались да бросили. Видать, думали, сами помрут. Да и то сказать, две так и не очнулись. А Настя, вон, выкарабкалась. Мы ту банду догнали, конечно, да только изменить уж нельзя ничего.
— И в чём беда? — снова не понял парень. — Или у неё с головой после того
