Мир - Анатолий Анатольевич Логинов

Распрощавшись, американцы отправились в гостиницу в городке при космодроме, носившем гордое название Заря[2]. По дороге все мрачно молчали, похоже переживая об очередной неудаче НАСА. Пару недель назад закончился грандиозной катастрофой испытательный полет сверхтяжелого носителя «Сатурн». Ракета сразу после взлета завихляла и взорвалась, развалившись на куски. Как узнал Том директор программы «Сатурн-5» Артур Рудольф признался, делая доклад комитету сенаторов: «Откровенно говоря, мы не знаем, в чём дело». Соответственно, на идее самостоятельно отправить астронавтов к Луне с помощью сверхтяжелой ракеты пока можно было поставить крест. К теперь к этому добавилась неудача в совместной программе. Если же русские запустят свой спутник, то НАСА придется залезть в резервные суммы и срочно готовить следующую ракету, даже не успев разобраться с причинами предыдущего фиаско. Поэтому поводов для расстройства хватало.

Утром, несмотря на спокойный сон, Томпсон, да и его спутники, также выглядели не слишком весело. В отличие от уверенных в успехе русских.

Прошли команды «Ключ на старт», «Продувка» и другие. Все это Том, наблюдавший за пуском из гостевого бункера, слышал по циркуляру и видел га экране телевизора. Отошла заправочная мачта, через минуту под ракетой мигнули багровые отсветы и сразу же в громкоговорителе прозвучало: «Зажигание!» Откинулась тоненькая удочка кабель-мачты. «Земля — борт!» Заключительными словами «наземной части» должны были быть: «Внимание! Ста-а-р-рт!»

Однако уже в следующую секунду у Тома мелькнула мысль, что двигатель что-то подозрительно долго работает без отрыва ракеты от земли. Не успела эта мысль окончательно оформиться, как вдруг грохот двигателя оборвался, пламя погасло и всю ракету заволокло белыми клубами пара. Сработала, как понял Том, система аварийного выключения двигателей — АВД. Пуск не состоялся.

Прошло еще несколько минут. И тут вдруг одновременно из динамиков раздалось несколько громких хлопков, и от корпуса ракеты в разные стороны со свистом ударили белые струи.

Эти звуки словно прорвали некую плотину: в громкоговорителе сразу возникла причудливая смесь докладов и команд. Из которых с трудом можно было понять, что команда «земля — борт» прошла, а система аварийного отключения выключила двигатель на промежуточной ступени. Даже Том понимал, что ракета с двумястами тоннами кислорода и керосина находится на автономном бортовом питании, и любая случайно прошедшая на борту команда может привести к непредсказуемым последствиям. Но пришлось просто сидеть и ждать — что будет дальше. Ракета по-прежнему стояла в облаке белого тумана, парили дренажи, откинутые фермы обслуживания лежали параллельно земле по обе стороны от ракеты. С нулевой отметки из динамиков громкоговорящей связи доносились какие-то неразборчивые доклады и команды. Время тянулось невыносимо медленно. Прошло уже около получаса с момента выключения двигателей. Наконец верхушки фермы вздрогнули и стали медленно подниматься вверх. Скорее всего это могло означать только что сейчас начнется долгий и нудный процесс слива компонентов и отправка ракеты в монтажно-испытательный корпус.

Том наблюдал за ползущими вверх площадками обслуживания и прикидывал шансы попасть в узел связи, чтобы быстрее успеть передать сообщение о неудачном пуске. Пока он размышлял, фермы уже почти приняли вертикальное положение. Но как только они коснулись корпуса ракеты, в небо ушел косой дымный след, в конце которого вспыхнул оранжевый купол. Похоже, сработала система аварийного спасения, которая увела корабль вверх и в сторону от старта. Кресло с «космонавтом» — манекеном, посаженным в спутник для большего правдоподобия, отстрелилось от корабля и повисло на стропах. Корабль же, повернувшись носом к земле, угрожающе нацелился в самую середину стартовой системы, где парили дренажи подземных емкостей жидкого кислорода…

Том инстинктивно пригнулся и прикрыл глаза, ожидая чудовищной вспышки взрыва. Но вместо этого корабль скрылся за решеткой градирни. Зато на самом старте вдоль корпуса обезглавленной ракеты весело побежали струйки горящего керосина. Как рыжие лисички, они проворно перепрыгивали с одной площадки обслуживания на другую, превращаясь внизу в рваные дымные лохмотья. Первой рванула сравнительно небольшая третья ступень. В разные стороны полетели куски корпуса, лохмотья площадок и ферм. Брызгалось искрами горящее в кислороде железо, лопались бортовые баллоны управляющего давления. Однако ниже располагались гораздо более крупные центральный и четыре боковых блока, то есть практически вся заправка керосина и кислорода. Нелепый обрубок ракеты, торчавший между двумя тонкими мачтами молниеотводов, напоминал теперь дымящую трубу океанского парохода, полным ходом идущего в никуда… И тут экран на мгновение залило сиянием. На месте старта возник ослепительный оранжевый шар, стремительно увеличивающийся в размерах. Дважды ощутимо дрогнула земля. Огромная черная туча распухала над стартом, из нее вываливались мелкие и крупные фрагменты стартового сооружения[3].

Все потрясенно молчали. Трансляция выключилась, из динамиков доносился лишь шорох статики. Потрясенные гости и не менее расстроенные хозяева молчали, старательно смотря на серый фон телеэкрана. Через полчаса подъехал автобус, который должен был отвезти всех домой. Выбравшись из бункера, Том посмотрел в прихваченный с собой бинокль на пусковую площадку. На старте постепенно все выгорело, и осмелевшие пожарные добивали огонь струями пены. И только на самой верхушке уцелевшей заправочной мачты, нелепо торчавшей в небо, упорно трепыхался красноватый клочок пламени, как сигнал «Погибаю, но сдаюсь…».

— Черт побери, пожалуй, запускать ракету опаснее, чем прыгать с парашютом в День Д, — подвел итог дня Том, сидя в своем номере вместе с Гленном и Джоном и попивая маленькими глотками коньяк «Двин».

— Per aspera ad astra[4], - пожав плечами, ответил Ленни.

— Нет, что-то мне во всем этом не нравится, — допив одним глотком коньяк, заявил вдруг Томпсон. — Гленн, ты знаешь, я простой армейский «сапог», хотя и поработал в разведке и немного пообтесался в Вашингтоне. Но я не закончил МТИ, и в технике, кроме военной, практически не разбираюсь. Хотя нет, еще в автомобилях. Вот ты нам с Джоном расскажи подробнее, как проходила доводка «Сатурна» и двигателя Ф-1». Какие там особенности и почему вдруг при реальном старте такой набор неисправностей? — Том помнил «той» памятью, что эта ракета ни разу не отказала во время полетов на Луну. Как и советские ракеты, хотя у них, кажется, аварий было больше, чем у «Сатурна». Но они и летали больше[5]… Поэтому ему очень хотелось понять, почему сейчас все идет не так. Очень подозрительные совпадения, на его взгляд — сразу столько неудач с надежной, в другой истории, техникой.

Он внимательно слушал краткий, но четкий, несмотря на опьянение, рассказ Ленни и все яснее понимал, что ничего не понимает. Точнее, просто не может понять, как техника, проверяемая на каждом этапе не по одному разу, доведенная до самого немыслимого совершенства во время экспериментов, длившихся не один год, могла вести себя настолько капризно. Словно кто-то, заинтересованный в провале совместных