Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь... - Владимир Кайяк

Неужели трудно было проехать чуть подальше или свернуть в незатронутую ядом зону дюн? Что для этих людей дороже: пара литров лесной малины или собственное здоровье? Какими вырастут дети, с малолетства привыкшие пренебрегать запретами? Может быть, в таком нигилизме воспитывался и Ярайс Вайвар, и вот к чему это привело. Но ведь рядом с ним росла Аспа, к которой Силинь сейчас мчался, отодвинув в сторону все остальные служебные задания. Трудно сказать, взялся бы он за эту тяжелую обязанность, если бы его не влекло так к этой девушке… До сих пор Силинь лишь изредка вспоминал о существовании прекрасного пола — когда хотелось развлечься, повеселее провести свободное время. На этот раз в конце пути его ожидали отчаяние и слезы, но сознание, что там он увидит Аспу, заставляло его с нетерпением считать километровые столбы.

Дом Вайваров стоит на берегу озера — вот и все, что знал Силинь. Аспа рассказывала ему о кормовом цехе, о насосной станции с очистным устройством и о месте, с каскадом каналов, где разводили форель, — и в его представлении горожанина возникала картина целого комбината. Поэтому он едва не проскочил мимо кучки строений на склоне холма, под которым чернело укрывшееся в тени озеро. Еще не совсем стемнело, и в доме не было света, но тут можно было хоть расспросить о дороге.

Калитку Силинь отворил не без опаски: цепная собака давно бы уже подала голос, но куда опаснее кривоногие дворняги, подстерегающие за углом и неожиданно вцепляющиеся в икры. Одновременно с калиткой распахнулась дверь дома, и на пороге появилась женщина.

— Увидела, как ты подъехал, — сказала Аспа; он не сразу узнал ее голос, охрипший от волнения. — Что случилось? Ярайс клялся, что ту женщину и пальцем не тронул.

— Он не явился в милицию. — Силинь стиснул ее руку, словно желая поддержать ее. — Будь сильной, Аспа.

— Что он сделал? — произнесла она шепотом, чтобы не разбудить родителей, но в глазах ее стоял отчаянный крик.

— Решил сам задержать преступника, и поплатился за это жизнью. — Силинь чувствовал, что нужны другие, сердечные слова, но не нашел их. Только добавил, чтобы не оставить места для несбыточных надежд:

— Твоего брата больше нет, Аспа.

Слова эти упали в тишину, не вызвав ни малейшего отклика, никакого движения. Казалось, девушка их не услышала — так неподвижно стояла она в черном дверном проеме. Не заплакала, не запричитала, не закрыла лицо руками. Даже не прислонилась к притолоке. И все же малейшего дуновения достало бы, чтобы опрокинуть ее — такой хрупкой и уязвимой казалась она сейчас в синем тренировочном костюме.

— Не приглашаю войти. Лучше, если я сама скажу им, — выдохнула она наконец. — Пройдемся к озеру, мне надо знать всю правду… Спасибо, не надо, — отказалась она от протянутой Силинем руки. — Я покажу дорогу.

Она ничего не вымолвила и тогда, когда Силинь рассказал все, что знал, о последних шагах ее брата. Не так уж много. Но заслуживало внимания, что ни один из Янисов не пытался свалить на Ярайса главную вину в эпизоде с машиной; оба утверждали, что он пошел с ними просто за компанию, а вовсе не ради прибыли… Так, конечно, было для них выгодней, иначе пришлось бы отвечать за вовлечение несовершеннолетнего в преступление; но об этом Силинь умолчал. Он рассказал еще, что умер Ярайс без страданий, пуля задела аорту. Хотел добавить, что в кармане парня нашли билет на электрички от Булдури до Риги, так что скорее всего тот день он провел в Юрмале, нашли также изрядную сумму денег, — однако, этого Силинь говорить не стал. Подобные детали могли заинтересовать работника милиции, но никак не сестру, которая, наверное, все еще не могла осмыслить вести о внезапной и бессмысленной гибели брата.

Аспа до сих пор никогда не думала о смерти. Когда умерла бабушка, она сочла это избавлением для нее, потому что — сколько же мог мучиться парализованный, прикованный к постели человек? Выстраданный покой; и полная пустота — такая, наверное, какую чувствовала она в себе, утратив способность воспринимать происходящее или размышлять над ним. Но почему все же доходили до ее сознания слова Силиня, почему слышала она негромкий плеск воды, тихие хлопки поднявшихся к поверхности рыб, почему замечала, как колышутся на волнах поплавки, поддерживавшие мосток? Нет, жизнь не остановилась, и в этой жизни у Аспы по–прежнему были свои обязанности.

— Поеду с тобой в Ригу. Но сперва…

— Да, иди к родителям, — поддержал Силинь. — Я обожду здесь.

Только сейчас он заметил, что в лодке, привязанной в конце мостков, сидел мальчишка, время от времени подергивавший удочку.

— И как, клюет? — окликнул его Силинь, но в окружавшей их тишине собственный голос показался ему таким резким, что он тут же перешел на шепот: — Наверное, прикармливаешь лещей?

— Сейчас пора уже брать спиннингом, — сказал парнишка. — Хотите попробовать?

— Что же ты сам не забрасываешь?

— Боялся помешать. Вы, наверное, тоже из милиции?

Уже по тому, как почтительно было произнесено это слово, Силинь понял, каким уважением пользуется здесь Аспа. Он размахнулся и что было силы метнул блесну вдаль, однако блесна плюхнулась в озеро, словно подстреленная утка, совсем близко. Катушка же продолжала вращаться, безнадежно запутывая прозрачную леску.

— Если привыкли к безынерционной катушке, возьмите вот эту, это Ярайса, — предложил паренек. — Он ею вытащил такую щуку, что рук не хватит показать.

Однако ничего не получилось. Сколько ни старался Силинь сосредоточиться на возможном улове, мысли его возвращались к Аспе, в темный домик. Дети не должны умирать прежде своих родителей, это противоречит всем законам природы. Именно так определил он сейчас смысл своей жизни и работы в милиции, хотя в иных обстоятельствах сам иронически усмехнулся бы такому слащавому идеализму.

— Держите палец на леске, — посоветовал мальчишка. — Иначе не почувствуете, когда щука возьмет. Поглядите, как кружат около наживки!

Но Силинь смотрел на дом. Помедлив у ограды, может быть, даже оглянувшись на них, Аспа скрылась внутри. Издали нельзя было определить, плакала она или все еще сдерживалась. Когда Аспа снова появилась, в руке она держала плетеную сумку–авоську, в которой лежал продолговатый сверток. Пересекла двор и, оставив калитку притворенной, нырнула в тень деревьев. Через мгновение раздался сигнал машины, стука дверцы не было слышно — наверное, девушка не захлопнула ее. Из дома никто не вышел. Все еще темнея окнами, дом понемногу одевался траурной пеленой.

— Разреши мне сесть за руль, — сказала Аспа и, не дожидаясь ответа, включила мотор.

Только сейчас Силинь вспомнил, что, вылезая, не вынул ключ зажигания. И тут же подметил еще один признак забывчивости: когда машина двинулась, замерцал красный глазок бензиномера.

— Можно взять из отцовских запасов, — сказала Аспа. — Но лучше сделаем крюк до райцентра и заправимся там.

— Ты уверена, что можно оставить их одних? — спросил Силинь, когда машина выкатила на асфальт. — Может, стоило предупредить соседей?

— Сейчас даже я была бы здесь лишней. У них вскоре — серебряная свадьба, но и сейчас лучше всего они чувствуют себя вдвоем. Сперва хотели ехать с нами в Ригу, но я обещала привезти его сюда. Мать хочет похоронить его на здешнем кладбище. Как думаешь, позволят?

— Кто откажет? После вскрытия отдадут. Грузовик возьму в нашем гараже. Тебе ни о чем не придется заботиться.

— Я сказала им то же самое. Если бы можно было забыться…

Фары встречной машины осветили лицо Аспы, и Силинь увидел, что по щекам текут слезы, которые она даже не старалась смахнуть.

— Никогда не прощу себе его смерти, — сказала она, и слова прозвучали, словно приговор суда, вынесенный после долгого и трудного обсуждения.

— Ты думаешь, той ночью можно было задержать его? — задал Силинь вопрос, который должен был неизбежно возникнуть при разговоре Аспы с полковником.

— Нет, я старалась, поверь. В его же интересах… Но в том лабиринте и ты не сумел бы. Нет, Ярайса нельзя было оставлять одного потом.

— Ты после этого видела его еще раз?

— На автобусной станции. Там он мне все рассказал. Надо было взять его за руку и отвести в городскую дежурную часть. А я думала только о себе. Что опоздаю на автобус и придется снова стоять в очереди за билетом. Что придется отвечать на неприятные вопросы… Всю ношу я взвалила на него одного. Понадеялась, что Ярайс окажется более мужественным, чем я, и положилась на его обещание. Убедила себя, что он уже взрослый. И вот — большой ребенок никогда уже не станет взрослым…

Многое в этом разговоре осталось для Силиня неясным, но он не стал донимать Аспу расспросами. Спросил лишь:

— Поможешь задержать виновного?

— Я… я… — всхлипы не позволили Аспе продолжать, и она молча кивнула.