Туман войны - Алексей Бобл

Итак, если аналитики правы, сейчас над сушей к Крепости хищным клином движется два ударных звена Ка-50, за ними идет крупняк, десантные «коровы» Ми-17 и Ми-26, несущие мини-боссов, над заливом с вертолетоносца уже взлетели морские Ка-28. Предположительно в небе находится четыре десятка машин. Приличная цифра. Вслед за подлодкой выдвинутся фрегаты, их должно быть несколько, будут прикрывать эскадру от крылатых ракет. Флагман — крейсер — останется с вертолетоносцем на месте. Хорошо бы вычислить, где у эскадры штаб, пресловутый центр базы, если так можно выразиться, и уничтожить его. Программируемый автомат вполне способен справиться с этой миссией, если убедить противника в том, что Крепость для него легкая добыча, и нанести удар в самый неподходящий момент, когда ИскИн посчитает объект захваченным.

Кило-7.2 не чужды эмоции, я хорошо запомнил его слова, когда застрелил Руди, а значит, помимо чувства мести в нем присутствует некий азарт, соперничество в борьбе с людьми.

Игры, чувства, эмоции — совместимый набор терминов, часто сочетающихся друг с другом. В этом есть что-то особенное, я пока не знал, что именно, так как занялся вводом программы для автомата, лежащего на грунте.

Ауткомовская подлодка была уже в пятнадцати минутах от Крепости, когда ей пришлось изменить курс, — субмарина едва не зашла на минное поле, но все-таки сумела засечь преграду и повернула в поисках прохода.

Я закончил с вводом информации через интерфейс и поднял аппарат с глубины, отправив по хитрому маршруту на поиск группы более крупных целей.

Вскоре вновь сработало оповещение системы безопасности: действующий на нефтяной платформе радар засек фрегаты противника. Пока лишь два корабля. Похоже, я был прав, выбирая сценарий, — над сушей в десяти милях к югу появилось ударное звено Ка-50. Спустя минуту еще одно, а после на экране зарябило от ярких точек, двигавшихся в нашу сторону с разных направлений.

— Кэп, у нас гости, — сказал я в трубку полевого телефона и взглянул на навигатор у себя на столе. — Сейчас будет жарко. Расчетное время контакта с противником внутри Крепости — двадцать пять минут.

— Принял. Передам остальным. Что с известием от иранца?

Кэп редко уточняет то, что я бы и так сообщил. Нервничает. Все нервничают, это нормально.

Я удаленно подключился к информационному терминалу БЧ-3, сделал запрос в службу акустиков и получил ответ системы: сигнал модема прекратился.

И тут завибрировал на столе навигатор.

— Есть сообщение! Спускаюсь вниз. Конец связи.

Трубка полетела на аппарат, не попала в гнездо, но я не стал возвращаться, выскочил за дверь и побежал к лестнице, читая на ходу сообщение.

Там был длинный шифр или команда из латинских букв, цифр и символов.

Ну и что мне с этим делать?

Я скатился по лестнице, промчался по коридору, свернул за угол — снова лестница, снова вниз, новый этаж. Навигатор опять завибрировал. На этот раз пришла инструкция: синхронизируй интерфейс с операционной системой устройства.

Но как?! Я чуть не споткнулся, сбегая в очередной раз по лестнице, и машинально схватился за перила, выронив навигатор. Когда тот ударился о бетонный пол, интерфейс вдруг выдал запрос на подключение нового устройства.

Разрешаю, мысленно приказал я. Подобрал навигатор, двигаясь дальше, уставился на экран. Больше сообщений не последовало. Но все и так стало ясно: код откроет проход в лабораторию. Подобным образом я мог войти в любую комнату, оснащенную электронным замком, воспользоваться лифтом или вскрыть сейф. На программном уровне у командира Крепости имелась необходимая прошивка, декодер, позволявший не пользоваться специальной пластиковой картой, а просто входить куда нужно при необходимости, достаточно коснуться замка рукой.

Выбежав на решетчатую площадку с открытым люком в полу, я солдатиком спрыгнул в проем. Можно было воспользоваться лестницей в конце площадки, но та слишком крутая, а люк прорезан для спуска и подъема малогабаритных грузов на лебедке.

Высота в два человеческих роста нисколько не взволновала, сейчас это ничто в сравнении с тем, как дорога каждая секунда.

Я с грохотом приземлился на железный пол. По правую руку от меня тянулся длинный широкий коридор, на стене виднелись раскрытые ворота в доки. Из ближних выглянул Чухрай с оружием в руках.

— Свои! — крикнул я и побежал по коридору прямо. — Скажи Паку: пятиминутная готовность!

— Есть! — долетело в ответ.

А вот тот самый пожарный щит без гидранта, где должен быть вход в лабораторию.

Я хотел коснуться стены, но задержал руку в сантиметре. А если Али работает на ИскИн и все это ловушка?

Встряхнувшись, прогнал дурные мысли и приложил ладонь к холодной шершавой поверхности.

Раздался слабый треск, ладонь кольнуло, будто статический разряд проскочил. Стена в месте прикосновения начала бледнеть, там возникло матовое полупрозрачное пятно с кулак. Я отступил на шаг. Пятно быстро и неравномерно росло в размерах, словно на покрытую плесенью стену капнули кислотой, и вскоре приняло форму правильного дверного проема, как в прошлый раз.

Только лабораторию я по-прежнему не видел, потому что проем был затянут то ли мутным стеклом, то ли пластиком. Все это условности, но, вновь коснувшись рукой того же места, я ощутил преграду.

Похоже, в лаборатории до сих пор шла запущенная мной процедура проверки целостности файловой системы либо протекали какие-то иные процессы, мешавшие проникнуть внутрь.

Надо срочно решить проблему, иначе все пойдет прахом. Я даже хмыкнул — в последнее время слишком много говорю сам с собой. У меня оставался набор приложений и программ от Гомез, попробовал их применить, первым делом прервал проверку системы, но преграда не исчезла.

Ну и что теперь делать? Не головой же проламывать эту полупрозрачную хрень?

Взгляд остановился на пожарном щите, где над ровным рядком огнетушителей висели ведра и с краю от них — топор, так и просящийся в руки.

Не раздумывая, снял его с креплений, размахнулся и всадил лезвие с блеснувшей в свете ламп каймой в матовую стену.

Звон, хруст, писк — я даже уши закрыл руками, таким пронзительным оказался звук.

Топор застрял в пластике, покрытом трещинами. С усилием я выдрал лезвие из прорехи, морщась от неприятного писка, вновь размахнулся и ударил, метя чуть выше раскола.

Рукоятка едва не выскочила из ладоней, когда топор глубоко погрузился в проем, проделав приличную дыру. Я дернул топор на себя, в сторону и, кроша пластик по краям, расширил дыру. Затем ударил ногой, вновь топором и, повернувшись боком, вломился плечом в преграду и на удивление легко оказался внутри.

Пронзительные писк и треск оборвались. Лабораторию заливало всеми цветами радуги, стенды с оборудованием, шкафы, пол и потолок мерцали разводами — все так же, как после запуска дефрагментации. Неужели тут что-то навсегда сломалось, прервались какие-то процессы и теперь с Али невозможно договориться?

В нагрудном кармане завибрировал навигатор — Али прислал очередную инструкцию. Нужно подключиться к стенду № 7, используя новый код, указанный в сообщении.

Только как найти этот стенд, когда все так пестрит?

В коридоре прозвучал зуммер полевого телефона, протянутого к пожарному щиту. Это наверняка Кэп, я же объявил «готовность», группа ждет указаний: покидать позиции, спускаться в доки или стоять по местам.

Как же все не вовремя!

Мне не осталось выбора, я побрел между стендами и шкафами, касаясь поочередно вертикальных поверхностей в надежде на то, что полученный от Али код сработает и на этом все закончится.

Дважды я ощутил сильный холод, остальные поверхности были комнатной температуры. Отойдя в дальний угол лаборатории, коснулся двери, над которой Руди Новак когда-то оставил свою закладку с вирусом. Там раньше мигал маячок и вел отсчет таймер.

Ладонь обожгло, дверь налилась красным. Я отдернул руку, содрав кожу, но удалось это не сразу — боль пронзила тело.

Отпечатки пальцев остались на двери, после чего она исчезла. Комната за ней преобразилась, мягкий белый свет лился с потолка. Закусив губу, я вытащил медпакет, залепил кровоточащую ладонь тампоном и начал бинтовать, преодолевая нервную дрожь после болевого шока.

— Почему так долго? — раздался голос за спиной.

Я оглянулся. В лаборатории стоял Али и, хмурясь, рассматривал стены.

— Что здесь случилось? — Он был сильно озадачен.

— Нет времени объяснять. — Я шагнул навстречу и поднял окровавленную руку. — Помоги завязать узел.

Разматывая бинт, Али глянул поверх моего плеча в открывшийся проем.

— Там все в порядке, все как прежде, — успокоил я. — Это стенд № 7?

— Да.

— Что теперь?

— Мы уйдем как договаривались. Я буду последним, дам тебе код, закроешь стенд навсегда.