Все решит свадьба - Полина Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Припарковавшись под тополем, Лиза вышла и осмотрелась. В эти дворы она бегала играть с другими ребятишками. Вот с этой паутинки упала головой вниз, даже скорую пришлось вызывать. Но все закончилось хорошо. Лиза улыбнулась и пошла к нужному подъезду. В квартире на первом этаже шевельнулись шторы.
— Вернула свою машину? — спросила мама, впуская дочь.
— Да, помог хороший человек. А ты как?
— Плохой человек мне все обосрал.
Марина пошаркала в кухню, где уже стояли чай и печенье. Она указала на вазочку с курабье и тихо сказала:
— Попробуем снова?
Дочь не была настроена язвить, именно для новой попытки она и приехала, поэтому просто кивнула.
— Чем закончилась история с Лешей? — садясь за стол, спросила Лиза и стала подсыпать сахар в чай.
— Да он с самого начала не ушел толком, — Марина тяжело вздохнула, — Половина его вещей у жены оставалось. А стекла друг другу бить, как оказалось, их нормальный стиль общения.
Лиза присвистнула бы, если бы не полный рот печенья.
— Но ты извини, что втянула тебя во все это… — Марина запиналась, то ли от банального неумения просить прощения, то ли от волнения.
— Фсе номфально, — сказала Лиза и рассмеялась, скорее доедая любимый десерт и это немного разрядило обстановку — Ох, в смысле, бывает. Нормально. Я понимаю.
— Понимаешь? — Марина встала и подошла к уже раскрытой форточке, — Можно спросить, а с чего вдруг такая перемена?
Лиза отхлебнула чай и слегка отодвинулась от стола, развернулась к матери.
— На самом деле да, произошла перемена. Я приехала сюда со встречи с одноклассниками. Ты же знаешь? У тебя вроде фото просили.
— Наташкина дочка просила фотографии для какого-то фильма, — Марина пожала плечами, — Но я не поняла, это для школы или для чего. У вас же в этом году юбилей как-никак.
— Не суть, — отрезала Лиза, — Главное, что за последнюю неделю я пообщалась со столькими людьми… И знаешь, они все справляются.
— С чем? — Марина выдохнула дым в форточку.
— Со всем! В их жизнях проблем не меньше.
— А может и меньше, — перебила Марина, — Отцы и мужья у них не умирали.
— Умирали! — Лиза встала со стула и подошла ближе к матери, — В том то и дело, что умирали. Отцы, мужья, матери, жены. Болели и болеют. Нищают и богатеют. Они все просто живут. Как могут.
— Как могут, — повторила Марина и посмотрела дочери в глаза, — Так значит ты решила просто жить? Как можешь?
Лиза пожала плечами:
— Хотя бы попробую.
Марина затушила сигарету и решила сменить тему, сбросить напряжение серьезного разговора, какой у нее с дочерью никогда не получался. Она позвала Лизу в соседнюю, единственную жилую, комнату.
— Тут неплохо, — сказала Лиза, разглядывая опрятную однокомнатную квартиру, пока еще заваленную коробками и пакетами с вещами. Спала мама, видимо, на новом раскладном диване. Телевизор, журнальный стол и шкаф Лиза помнила еще по прошлой квартире.
— Будет хорошо, когда у меня дойдут руки вещи разобрать. Понятия не имею куда весь свой хлам складывать…
Лиза улыбнулась.
— Давай я тебе помогу.
— Да ты брось!
— Нет, я правда хочу, — Лиза взяла первую коробку и раскрыла ее, — Если у тебя не было на сегодня других планов, — тут же спохватилась она.
— Сегодня выходной, — сказала Марина и, косясь, подсказывала что и куда можно положить. Но потихоньку, за совместной работой, настороженное настроение ушло и «кухню» мать с дочерью разбирали смеясь и вспоминая прошлое.
Например, та история про сахарницу с отколотой ручкой: Лиза уронила еще лет в пять и долго врала, что в дом пробрались преступники и намеренно разбили керамический горшочек с пчелкой на крышке и никак иначе.
Иногда, между пакетами и коробками, Лиза смотрела на мать со смесью любви и печали. Она понимала, что не повторила судьбу мамы, как большинство девушек. Она избежала этой участи, не посмотрела однажды в зеркало и не сказала: «Я такая же, как моя мать». Но это все равно не помогло ей построить какую-то успешную жизнь. Найти счастье, ощущать его, тоже не помогло.
Словив один из таких взглядов, Марина сказала дочери:
— За меня не беспокойся. Я встречу еще кого-нибудь.
— А я должна беспокоиться, — ответила Лиза, — И я должна была беспокоиться и раньше. Как ты беспокоилась за меня все школьные годы.
Марина отложила стопку старых пластиковых мисочек, которую зачем-то хранила годами, и подошла к дочери. Лиза продолжала и глаза ее увлажнились:
— Но я уехала… Я бросила тебя!
Мама обняла дочку и та уже не стала сдерживаться. Она ревела и сквозь всхлипы говорила:
Тебе не надо кого-то искать ради поддержки, мама.
Я уже здесь, мамочка.
Я тебя поддержу!
Марина гладила Лизу по спине и приговаривала:
— Я рядом. Мы вместе.
Конечно, ей хотелось сказать больше. И неизвестно, верила ли она на самом деле в слова вдруг вернувшейся в ее жизнь дочери.
Лицо Марины, женщины, борющейся за достойное существование последние почти три десятка лет; женщины, которая лишилась любимого человека; женщины, которая редко видела в жизни что-то хорошее; ее лицо давно уже было непроницаемо. Никто не мог сказать, что она думает на самом деле.
Маска, созданная тяготами и лишениями,
